Здесь же идет речь о безоружных зэках, понятия не имеющих ни о тактике, ни о воинской дисциплине.
…Я задумчиво разглядывал план… Ворота… Иначе и быть не может. Это будет являться основной целью. Уничтожение ворот и двух вышек рядом с ними. Конечно, при этом останется проблема в виде еще четырех огневых точек, но если лагерь сумеет ломануться за ограду и его не будут встречать в лоб огнем, есть шанс добраться до казармы охраны. Ну а там уже, вооружившись, вполне реально противостоять пулеметчикам.
– Нужно вынести ворота и вот эти две вышки. – Я ткнул карандашом в план.
– Рисуй, – кивнул на схему Ловкач, и я добросовестно поставил крестики на воротах и вышках.
– Затем овладение казармой. Вооружение. Снос остальных вышек, захват транспорта, рывок. – Звучало вроде бы неплохо, однако я прекрасно понимал, что все, мною обозначенное, невыполнимо. Нужно было поднять весь лагерь, всех до единого человека, и только тогда тень успеха замаячила бы перед нами. Мало того, следовало разделить зэков на отряды, объяснить каждому его маневр, назначить главных и ответственных… А это уже похоже на бред. Даже не говорю о необходимости иметь хоть какое-то оружие. В общем, по здравому размышлению, от эйфории по поводу возможной свободы я избавился. Мне не верилось в возможность восстания.
– Правильно, – совершенно неожиданно заключил Ловкач, – ты будешь брать казарму.
Самонадеянность и непрофессионализм – основные причины провала любого начинания. Можно переоценить свои силы и попасть впросак. Можно возлагать необоснованные надежды на собственные профессиональные навыки. В обоих случаях из задумки ничего не выйдет.
Впрочем, не отрицаю, что, пользуясь логикой и банальной житейской мудростью, можно создать нечто удобоваримое и жизнеспособное. Примером тому являлся план, озвученный Ловкачом.
По большому счету, он полностью повторял мои предварительные расклады, разве что с небольшими дополнениями. Сосредоточение ударного отряда за воротами лагеря, подрыв самих ворот и охранной вышки, атака на казарму охраны. Захват оружия, раздача его всем желающим и масштабные безобразия в городе.
Ничего сложного на первый взгляд. И, возможно, это было бы выполнимо, будь под началом Ловкача хотя бы пара взводов более-менее обстрелянных и подготовленных бойцов. Тогда план, разработанный дилетантами на удивление толково, мог бы сработать.
Долгие годы мира хреново отразились на боеспособности немецких соединений. Охрана лагеря не усердствовала, производя плановый шмон, и на многое закрывала глаза. Не будь у вертухаев четких инструкций, которым они безошибочно следовали, задача была бы гораздо легче. Сама по себе планировка лагеря практически исключала возможность организованного бунта. Ограды, огневые точки, система вывода контингента – все было продумано до мелочей. Именно по этой причине разработать иной план, кроме как ударной группой взломать ворота извне и взять казарму, было невозможно.
Подобные мысли терзали меня всю ночь, не давая заснуть. Ими же были полны утро и следующий день, который, к удивлению, я провел в бараке, поскольку от всех работ был освобожден. С сохранением содержания.
С самого утра, едва прикончив завтрак, я занялся делами поважнее, чем работа на благо немецкого металлургического концерна. В отгороженном одеялом кабинете мы с Ловкачом склонились над нарисованным планом.
– Давай так: все по-серьезному, верно?
– Серьезней некуда, Бон, – согласился со мной Ловкач.
– Если вы хотите рывок, пока барак будет гаситься на погрузке, у вас ничего не выйдет. Даже если прошибете периметр, останутся минное поле и вышки. Свалите одну вышку – будут работать остальные. Есть только вариант с бунтом всей зоны. – Я внимательно посмотрел в глаза зэку. Впрочем, если уж откровенно, смутить или задеть его я не надеялся.