– Стало быть, мы согласны? – ради приличия, риторическим тоном сказал Глеб, когда мы выходили с балкона.
Что характерно: присоединение к нашей кооперации Марты Стальской произошло стремительно, бесповоротно, и инициатива исходила с её стороны.
Через три минуты в гостиной. Сицилия Владимировна, утвердительно кивая, повторила вслух условия нашей сделки:
– Миллион рублей наличными за первый месяц, оплата тиража и дистрибуции (а не «всех расходов, связанных с выпуском газеты», потому что нас не интересует содержание вашей газеты за исключением того материала, за который мы вам платим), оплата адвоката, рекомендованного вами, дополнительное медицинское страхование в качестве соцпакета, лицензионная программа «Вёрстка и издательство». Это приемлемые условия, – резюмировала Сицилия. – Напомните мне: сколько экземпляров был первый тираж La Critic’и?
– Э-м-м… Три тысячи, – ответил я.
– Да, три тысячи, – подтвердил Стальский.
– Теперь будет два миллиона, – сказала Силиция как ни в чём не бывало. – Чтобы на всю республику хватило.
Мы трое потеряли дар речи; сидели и просто утвердительно покачивали головами. Во мне рос восторг, который я старался скрыть за маской бесстрастного профессионала.
«…быть может, самые изумительные шедевры нашего времени обязаны своим происхождением не Всеобщему конкурсу, не образцовой постановке дела в высших учебных заведениях, а частым посещениям ипподромов и многолюдных баров»
М. Пруст
(Красиво, но это опять же не про нас)
Глава о том, что всем и так известно: почему прогноз погоды ведут люди с неидеальной внешностью
Стоит ли говорить, что как только в нашу жизнь вошла Сицилия с её нескромным предложением, от творческого кризиса не осталось и следа. Мы с Глебом просто таки фонтанировали идеями для нового номера. Просто осыпали друг друга и Марту нетривиальными соображениями. Список персон, у которых возьмёт интервью La Critica для июньского номера перевалил за десяток в первые десять минут обсуждения. Примерно в этот момент пришла мысль подавать материал о приключениях Шубы не в виде текста, а в виде комикса, исполненного в жанре примитивизма. И всякое другое.
На следующий день примерно в два часа пополудни, на мой номер позвонила Сицилия и велела нам троим явиться к ней в офис для «обсуждения плана действий».
В четыре часа дня мы вчетвером уже заседали в её кабинете в «Фанерном Пейзаже».
– Вообщем так, мои хорошие, – приступила Владимировна. – Одной из составляющих частей плана является ваша всереспубликанская популярность. И первым шагом к этому будет запуск на телеканале «Кефир» шоу с участием господ Стальского и Аронова. Вы обязаны быть не просто популярны, а любимы зрителями. Понимаете?
Мы не понимали, и по нашему виду это было очевидно.
– Зачем мы должны быть популярны? – поморщившись, спросил я.
– Почему нас должны любить? – задал более резонный вопрос Глеб.
Марта ничего не спросила. Сицилия посмотрела на Марту, потом перевела взгляд на меня и с досадой в голосе ответила:
– Да потому что вы будете писать компромат на уважаемых и известных людей! А чтобы вам поверили простые изб… читатели, вы должны нравиться людям. А как понравиться людям быстро и легко?
Мы пожали плечами. Сицилия ответила:
– Через телевизор.
Мы сидели и переваривали информацию. Сицилия вновь заговорила:
– Я вам даю контакт вашего телепродюсера, – она достала из визитницы визитку и положила перед нами на стол. – Свяжитесь с ней не позднее двадцатого числа. Ваша задача: подумать над идеей телешоу. Если Даше – так её зовут – понравится ваша идея, она её реализует. Если ничего не придумаете, то за вас придумают. Но, я уверена, что вы что-нибудь предложите сами. Так ведь?
Мы молчали. У меня появился вопрос и я поднял указательный палец, чтобы его задать, но Сицилия предвосхитила его, сказав:
– Естественно, что занятость на ТВ оплачивается отдельно. Вот эта работа – по самому настоящему контракту. По настоящему бумажному подписанному контракту. Вы – медиаперсоны, которые выпускают собственную газету, и вам можно верить. Так-то. К тому же: хорошо известных широкой общественности персон не так-то просто уничтожить.
– Кхе… – кашлянул Стальский.
– Мм… – промычал я.
– Не волнуйтесь, ничего с вами не случится, – заверила Владимировна. – Заработаете денег своим талантом, – каждый мечтает о чём-то подобном. Не так ли?
Мы были в замешательстве, и не знали на какой вопрос ответить, и какой вопрос задать. Стальский неожиданно сменил тему, спросив:
– Вы навели справки о нас?
Сицилия хмыкнула, потому что этот вопрос показался ей наивным. Она ответила следующим образом:
– Сами вы пока ещё ничего из себя не представляете, поэтому наведение справок о вас – есть наведение справок о ваших родителях и… близких, – тут она задержала взгляд на Марте и слегка улыбнулась. – Егор Стальский – бывший тренер по баскетболу, а ныне бизнесмен. Уехал в Болгарию по контракту, по истечении которого остался на МПЖ, занимается несколькими видами деятельности… Афтандил Аронов – организованная преступность, наркотики, рэкет, мошенничество, вымогательство, – всего понемножку… Убит в девяносто четвёртом вместе с женой и…
Марта посмотрела на меня изумлёнными глазами. Я прикрыл половину лица рукой и пробормотал что-то вроде: «Времена такие были…» Сицилия с усмешкой громко сказала:
– Да, времена были такие. Папа Вадима был героем своего времени. Очень жаль, Вадим, что так всё закончилось, – глядя на меня по-доброму, проговорила Сицилия.
Мы сидели и смотрели в пол. Через двадцать секунд Сицилия снова заговорила:
– А что касается непосредственно вас, мои хорошие, то тут всего по паре строчек. Оба мальчика – учились – не доучились, Аронов работал по барам и ресторанам. Стальский Глеб сходил в армию, служил в ВДВ; характеристика положительная. Эм Стальская – юрист по образованию, спортсменка в свободное время; обширные связи в юридическом сообществе посредством близкого знакомства с адвокатом по фамилии Бимерзкий, который в особом представлении не нуждается, так как широко известен в разных кругах.
«Ничего сверхъестественного…» – подумал я, сам не зная о чём конкретно.
Владимировна бодрым и весёлым голосом подытожила:
– Вот, как видите: мы всё о вас знаем. Агентами вражеских разведок не являетесь.
– Кто вы? – спросил Глеб, явно не рассчитывая на развёрнутый ответ.
– Так, мои хорошие: работаете на меня. Остальное – в своё время.
*****
В десять часов вечера в эту же субботу мы втроём сидели в гостиной и вели беседу. Стальские яростно спорили, а я отвлёкся и потерял нить разговора.
– О, Господи! Что тебя заставляет говорить такую чушь?! Это всё равно что сказать: «Творог храбрее… рассыпчатости… главного светофора»! Чёрт! Чёрт! – почти заорал Глеб. – Что скажешь, Аронов?
– Успокойся, пожалуйста, – сказал я Стальскому. – И так мысли разбредаются.
– Ты не участвуешь в обсуждении? Почему? – спокойно спросил Глеб.
– Я думаю о том, как нам повезло, – проговорил я убедительно и вдохновенно.
Марта едва заметно утвердительно покачала головой, полулежа на облюбованной ею атаманке.
– Вы просто не пред… – снова заговорил я.
– Да-да, нам повезло, – с сарказмом сказал Стальский, – Мы уже поняли твоё мнение.
– Рад, что ты говоришь «мы», вы на пути к пониманию друг друга, – с улыбкой сказал я. – Это, как родится монегаском! Миллион за то, что некоторые дураки считают за счастье делать бесплатно. Это в месяц! Пока!.. Потом больше!.. Так обещают, – я слушал свой голос и сам себя убеждал.
– Да-да, или быть гражданином Арабский Эмиратов, – продолжил ассоциативный ряд Глеб.
– Или гражданином Древнего Рима, – ввернула Стальская, навеянный юридическим образованием, факт.
– Вот. Я рад, что мы мыслим на одной волне, – я сам разволновался; я не видел пути назад. – В любом случае всё уже свершилось. Мы впряглись. По ходу дела будем стараться разнюхать больше информации о том, во что конкретно впряглись, а пока…