И тут же кто-то закричал в самом конце строя. Заржала лошадь и, сбросив со спины всадника, рванула прочь. За лошадью метнулись две тени, еще одна придавила человека, не успевшего подняться. Его хрип уже никто не слышал. Пространство заполнилось остервенелым рычанием, криками людей, ржанием перепуганных лошадей и тошнотворным смрадом паленой плоти. Стрелки ранили хищников… только ранили. Те взвизгивали, скулили, но вскоре вновь вскакивали на лапы и с удвоенной злобой бросались на добычу.
Сколько было хищников? Никто не считал, вряд ли больше десятка особей. Старшая самка еще ни разу не вмешалась в охоту молодняка, это был их праздник крови и смерти. И недоросли старались не упустить своего. Они выскакивали из укрытия, то с одной стороны, то с другой, вынуждая людей бесконечно поворачиваться навстречу опасности, становясь уязвимыми для следующего зверя. Нападение рандиров, казавшееся хаотичным, имело свою систему и порядок, это были и вправду умные звери.
– Не крутиться! – заорал риор. – Вы теряете тварей из виду! Стьен, Филис, Трен – смотрите направо! Альтор, Грив, Бойт – налево! Факельщики прикрывают своих стрелков! Тьен, за мной.
– Если отделимся…
– За мной, пес! – гаркнул Дин-Брайс и первым двинулся в обход кустов. – Найдем старшую самку, закончим эту оргию. Им нужен вожак.
– Как бы она не нашла нас раньше, – буркнул Тьенер, направляясь за хозяином.
Они оставили ожесточенный бой между зверем и человеком, свернули за густую поросль, и риор поднял руку, показывая остановиться. После слез с седла и бросил взгляд на прислужника. Тот, слабо отдавая себе отчет, отрицательно замотал головой. Дин-Брайс прищурился и спросил шепотом:
– Бросишь своего хозяина и позволишь сожрать нас обоих?
– Боги, – сдавленно выдохнул Тьенер. – Так мы точно не уйдем.
– А мы и не уйдем, – усмехнулся высокородный, привязывая своего коня к молодому деревцу. – Не трусь, Тьен. Драться буду я, ты держи факел, чтобы я видел, где эта тварь.
– Я – не трус, – оскорбился Тьенер.
– Вот и докажи мне это.
Риор приподнял свой факел, огляделся и, дождавшись, когда прислужник привяжет свою лошадь, осторожно раздвинул кусты и…
– Архон! – воскликнул он, отскакивая назад.
Из кустов выглянула уже знакомая голова. Самка оглядела добычу, рыкнула и шагнула к ним.
– Умница, девочка, – нервно произнес Дин-Брайс. – Сама к нам пришла, поберегла наше время и силы. Заботливая девочка, хорошая.
– Страшная до одури, – сглотнул Тьен, отступая за дерево. За спиной заржали лошади. Они рвались с привязи, но освободиться не могли, привязали их на совесть.
Риор с размаху воткнул факел в землю. После отстегнул ножны с мечом и отбросил их в сторону. Затем сорвал плащ, спешно обмотал им левую руку и выхватил нож.
– Тьен!
– Я здесь, хозяин, – ответил прислужник, не сводя взгляда с самки. Вживую он видел рандира впервые.
Он слышал, что самки меньше взрослых самцов, и, глядя на то, что вышло к ним, Тьенер точно знал, что с главой семейства он встретиться не хочет совершенно. Эта особь достигала груди риора, стоявшего прямо, а высокородный был великаном. Высоким, массивным, как и все высокородные, а самка достигала его груди. Каким же тогда должен быть самец?! Прислужник облизал губы, продолжая рассматривать рандира.
Она была поджарой, с округлой спиной, благодаря чему можно было рассмотреть каждый позвонок, и с приземистым задом, который переходил в короткий хвост, достигавший середины задних лап. Их нижняя часть была длинной, и, глядя на задние конечности, сразу становилось понятно, откуда у этих тварей такая прыгучесть. Благодаря тому, что кожа рандира была лишена шерсти, можно было легко разглядеть литые мускулы, перекатывавшиеся при каждом шаге.
Ступала самка мягко, низко пригнув квадратную голову с небольшими округлыми ушами. Она скалилась, демонстрируя крепкие острые зубы, и, оценив их, прислужник подумал, что плащ на руке хозяина ей не помеха, самка легко может откусить человеческую конечность вместе с плащом. В свете факела ее черные глаза поблескивали, в них отражались всполохи огня, и оттого, казалось, пламя танцует в черных провалах глазниц.
Самка обошла противника, не спеша нападать, словно оценивая, что может противопоставить ей человек с единственным клыком в руке. Наконец, припала на мощные когтистые лапы и сделала первый шаг к высокородному. Он пригнулся, выставил перед собой руку, обмотанную плащом, перехватил удобней нож и плавно ушел в сторону, сбивая самке линию нападения.
– Тьен, если кинется к тебе, тыкай ей в морду факелом, не вздумай хвататься за оружие.
– Д…да, хоз…зяин, – прислужник с удивлением обнаружил, что зубы его выбивают дробь.
– Не трусь! – рявкнул риор.
– Я оч-чень стараюсь, – честно ответил Тьенер и крепче сжал факел…
Отряд не сразу заметил, что Дин-Брайс исчез, им было не до этого. Однако привычка повиноваться сыграла им на руку, и ратники перестали бестолково крутить головами, пропуская броски зверей. Их действия стали более четкими, и в упорядоченных движениях стала заметна слаженность нападения рандиров. Даже удалось сосчитать, что слева нападет четверо, справа трое. Еще двое умчались за лошадью павшего товарища, и последний, оттащив труп с перегрызенным горлом, остался сторожить добычу, уже не принимая участия в охоте. И, наверное, люди уже успели бы уменьшить число атакующих рандиров, если бы не их лошади…
– Держи! – орал Альтор, тот самый ратник, который высмеивал следопыта. – Лагер, держи кобылу!
– У меня всего две руки! – зло отвечал факельщик, пытаясь обуздать собственного коня.
– Фил, в глаз целься! – кричал Гирен, отмахиваясь факелом от подскочившего хищника.
– Да если бы я мог! – воскликнул парнишка, растерявший страх в запале схватки. – Моя лошадь не дает!
Спешиваться было поздно, иначе отряд рисковал остаться без скакунов вовсе, и воины продолжали сражаться с рандирами и собственными лошадями. Первым не выдержал лучник Стьен. Бросив повод своему факельщику, он соскочил на землю, опустился на одно колено и замер, ожидая нового появления зверей.
– Лови, тварь! – заорал Стьен, выпуская стрелу.
Она сорвалась с тетивы, помчалась навстречу рандиру и впилась в брюхо, взвившегося в прыжке хищника. Зверь отчаянно завизжал и свалился на землю, часто и тяжело дыша.
– Наконец-то! – в очумелом восторге закричал Филис.
Его стрела улетела мимо, лошадь опять не дала прицелиться.
– Давай, как он, Фил, – воскликнул следопыт. – Кидай мне повод, авось, отобьемся!
– Ага, – кивнул парень и спрыгнул с седла, забыв отдать повод Гирену.
Его кобылка, ощутив свободу, рванула с места, сбила собственного седока и умчалась в темноту. Филис повалился лицом на землю и затих. И все-таки кобыла спасла человека, один из оставшихся двух рандиров справа рванул следом за лошадью.
– Пропала лошадка, – машинально произнес следопыт и позвал: – Фил! Фил, ты живой?
Парень не ответил. Оставалось надеяться, что кобыла просто оглушила его.
– Есть! – заорал Грив. – Прямо в раззявленную пасть!
– А-а-а! – раздался надрывный крик боли – факельщик Стьена исчез в темноте, утащенный одним из рандиров.
Следом заржала осиротевшая лошадь, ей в горло вцепился второй хищник.
– Сколько осталось? – задыхаясь, спросил Лагер.
– Один слева, – ответил Альтор и сплюнул на землю густую слюну. – Еще старшая самка.
– А где риор? Где хозяин?
Ратники завертели головами, но хозяин и его верный прислужник исчезли.
– Нами прикрылся? – ни к кому не обращаясь, зло спросил Бойт.
– Вроде там лошади надрываются, – один из факельщиков указал рукой в сторону кустов слева. – И рычали вроде.
– Может, жрут сбежавшую кобылу?
Затем заржала лошадь Трена, успевшего опустить лук. А потом вернулся рандир, который утащил факельщика Стьена. Он бросился на воина, стоявшего на земле, и среди ратников началась сумятица, заставив их позабыть о хозяине и его прислужнике…