– Он умирает, – с огорчением сказала предводительница. – Но ты пои его, девочка. Пусть умрет без боли, чтобы душа потом страдала меньше.
Грина с удивлением посмотрела на Мирину: никогда еще та не говорила с нею настолько мягко.
– Позови девушек… пусть помогут тебе. Обязательно оповести меня, когда парень закроет глаза навечно, – печально добавила предводительница и вышла.
Мирина направилась к хижинам девушек. Каждая из них выполняла порученную ей работу. Самые сильные и рослые достраивали временные жилища.
Они встали в ряд, как только увидели предводительницу.
– Где Гармония, Деянира? – поинтересовалась Мирина у одной из девушек.
– Она спустилась за водой, заступница, – робко ответила та.
– Как, одна?
– Да, заступница.
– О чем я предупредила всех вас в первый день прибытия? Нельзя выходить за пределы лагеря поодиночке! – рассердилась Мирина.
– Я сказала, заступница, но она не послушалась, – трясясь от страха, стала оправдываться девушка.
– Ах, не послушалась!.. Иди и приведи ее сюда. Немедленно! – не на шутку разозлилась Мирина.
Накопленная с утра злость уже пробудила в предводительнице зверя, которым она становилась в боях. Пытаясь успокоиться, она вышла, немного походила по лагерю и прислонилась к стволу одного из деревьев.
Аромат листвы успокаивал Мирину. И шелест. Точно мелодия колыбельной, которую она помнила с детства. Тогда еще не было разделения на воинов и матерей: сражались все. И ее мать, бесстрашная воительница, каждой ночью, обнимая дочку, пела о своей любви…
Прошло уже немало времени. Мирина подозвала одну из девушек и приказала:
– Пойди посмотри, что там с пленным скифом. А ты, – обратилась она к Ипполите, – спустись к роднику и узнай, по какой причине эти девчонки до сих пор не вернулись. Почему они никак не могут дойти?.. Может, умерли по дороге?
Предводительница амазонок еле сдерживалась, чтобы самой не отправиться за девушками.
Несколько родников пробивались из-под земли неподалеку от лагеря, чуть пониже, на склоне горы. Взволнованная Деянира давно уже стояла рядом с сидящей на земле девушкой.
– Гармония, тебе придется вернуться. Да и чего ты боишься?.. Разве натворила что-то?..
– Я боюсь, сестра… Мирина сердится на меня, – ответила девушка и, съежившись, обхватила колени руками. – Ты же видела, как она гневается…
– Но если сейчас не пойдешь, она рассердится еще больше! И меня накажет за опоздание!
– Как он?.. Убийца… он жив?
– О ком это ты, о том парне? Говорят, умирает… А может, и издох уже к этому времени.
– Он… – Гармония хотела что-то сказать, но не решилась.
– Что? – насторожилась Деянира. – В чем дело, Гармония?
– Ни в чем… забудь, – с безнадежностью в голосе ответила девушка.
– Гармония, – голос Деяниры внезапно задрожал, – Мирина уже послала за нами Ипполиту!..
Та еще издали, не подходя к ним, звала их и махала рукой, призывая поспешить.
– Вставай, Гармония! Ну же! Не заставляй меня пойти и сказать, что ты отказываешься повиноваться! Сейчас же поднимайся, или я иду одна! – пригрозила Деянира.
Гармония нехотя поднялась и поплелась за девушкой.
– Где заступница? – спросила Ипполиту Деянира.
– В хижине, ждет Гармонию. Ты лучше не ходи, – предупредила та.
Гармония тихо вошла в хижину. Мирина стояла у стены. Не поднимая глаз, девушка робко обратилась к ней:
– Я пришла, заступница…
Мирина подошла и резко дала ей звонкую пощечину.
Не удержавшись, Гармония упала. Предводительница редко била подчиненных, но стоило ей разозлиться – и ни одна из провинившихся амазонок не могла избежать кары.
– Ты изменница, ты! Если в лагере узнают, тебя лишат глаз и закопают живьем… Пустоголовая предательница! Поднимайся! – прорычала Мирина.
Девушка покорно поднялась. Предводительница схватила Гармонию за косу, собранную узлом на макушке, волоком протащила через хижину и прижала спиной к стене.
– Кто еще знает об этом… кроме Лики? – прошипела Мирина.
Гармония испуганно смотрела на нее, не смея выговорить и слова. Глаза Мирины налились кровью и словно вылезали из орбит. Девушка почувствовала, как близка предводительница к тому, чтобы придушить ее…
– Кому еще ты разболтала?!
– Никому, заступница, – прорыдала Гармония.
Швырнув ее на землю, Мирина вышла из хижины.
– Лику ко мне! – приказала она девушкам, которые тут же, невдалеке, чистили ягоды, только что собранные в лесу.
Все вскочили и склонили головы. Лика была среди них.
Предводительница вошла обратно в хижину. Девушка последовала за ней. Она знала, что и ей несдобровать, ведь Мирина была не в том настроении, чтобы спокойно выслушать.
Лика увидела Гармонию, сидящую на полу со склоненной головой, и поняла, что все раскрылось.
– Ты никому ничего не расскажешь! – яростно выпалила повелительница в лицо Лике. – Посмеешь ослушаться – я сама удавлю тебя, не успеешь даже понять этого!
– Да, заступница, – простонала девушка, упав на колени.
Мирина вышла из хижины и, тяжело вздохнув, направилась к пленнику.
Грина сидела у порога и заплетала косу. Едва заметив предводительницу, амазонка поднялась, сложив руки на груди.
– Как скиф? – устало спросила Мирина.
– Жив, заступница! – с довольным видом ответила девушка, чувствуя себя доверенным лицом госпожи.
– Вы покормили его? – поинтересовалась та, зайдя в хижину.
– Да, заступница. Он поел, совсем немного. Больше спит. И подняться сам не может, – следуя за ней, с готовностью отвечала Грина.
– Не может подняться, потому что сил нет. Так трудно понять?.. Тебя не посещали такие мысли? Довольно пустой болтовни. Здесь нужно навести порядок! – раздраженно отозвалась Мирина, разрушив недавнюю самоуверенность Грины, и, брезгливо морщась, отошла к двери. – Убери засохшую кровь немедленно. Как можно не понимать таких простых вещей! Неужто на всё указывать надо?.. Здесь уже так смердит, что начинают собираться муравьи. Да как ты сама тут сидишь? – продолжала неистовствовать предводительница.
– Я сейчас уберу, заступница, – засуетилась девушка.
Преодолев отвращение, Мирина подошла к пленнику.
Он был очень бледен и еле дышал.
– Принеси воды и обмой ему лицо и грудь! – приказала она Грине.
Та выбежала и вскоре вернулась, держа в руке ковш с водой. С ней пришли еще две амазонки. Девушки стали смывать кровь с тела пленника. Тот очнулся и застонал.
Мирина сидела рядом, смотря на парня с жалостью. Она помогала девушкам, поддерживая его голову.
– Принеси еще отвара, – сказала предводительница одной из них. – Пусть пьет все время, а не раз в день. Да с вами здоровый человек околеет, не то что отравленный! – ворчала она.
– Да, заступница, – покорно ответила Грина.
– Укройте его козлиной шкурой, как закончите, – распорядилась предводительница. – Он весь дрожит. Если все-таки придет в сознание… немедленно оповестите меня, будь то раннее утро или поздняя ночь!
Мирина вышла из хижины. Ей было трудно дышать. Безжалостная воительница, она привыкла убивать, но на полях битвы, в сражениях. Сейчас же у нее на душе было мерзко от случившегося. Смешанные чувства – жалость, отвращение, усталость – заполняли все ее существо…
Предводительница амазонок ощущала неимоверное пресыщение от власти, от обязательств перед народом… и от постоянной необходимости убивать. Глядя на скифского пастуха, сейчас столь беспомощного и обреченного на гибель от яда, она испытывала раздражение и досаду.
Сама того не заметив, Мирина вошла в свое жилище. Ей нужно было отдохнуть и… несмотря ни на что, продолжать править этими немногочисленными, но такими непростыми обитателями лагеря. Собрать в кулак мужество, терпение и верность своему долгу и предназначению.
– Как смеешь ты, маленькая изменница, показываться мне на глаза? – вскрикнула она, заметив дожидавшуюся ее Гармонию.
Девушка вздрогнула, но не сдвинулась с места.
– Заступница, молю: выслушайте меня! Я пришла не оправдываться. Я провинилась и признаю это. Но он… Скиф ни в чем не повинен. Он вернулся потому, что беспокоился обо мне! – сквозь слезы тихо проговорила она.