– Останемся здесь или пойдём в мой кабинет? – спросил он.
– Давай останемся здесь.
– Хорошо.
– Посмотри эти фото, – Лили протянула Алану фотографии, которые дала ей Нора. – Было бы здорово, если бы ты вспомнил какие-нибудь интересные истории, связанные с ними.
Алан рассеянно взял фотографии и удивлённо уставился на них. Если Лили ждала, что на Алана нахлынут яркие воспоминания, то она ошиблась: события десятилетней давности, запечатленные на старых снимках, не нашли никакого отклика в душе писателя. Вот Алан во время школьного выпускного обнимает свою девушку и мать, вот он проводит химический опыт с другом – всё это как будто происходило с другим человеком: столько времени прошло с тех пор.
– Где ты достала фотографии? Не думаю, что у меня самого дома они есть.
– Это редкие снимки, и ты не всегда знал, что тебя фотографируют.
– Откуда они у тебя?
– Их нашла моя коллега.
– На этом фото, – Алан с отвращением показал на старую фотографию, где он, смеясь, курил сигарету. – Я впервые попробовал курить, когда был ребёнком, но с тех пор не брал эту дрянь в рот.
– Что ты скажешь о других фотографиях?
Полтора часа Алан погружал Лили в подробности своей прошлой жизни. Они смотрели фото, смеялись и пили чай. Теперь Лили не боялась смотреть Алану в глаза, она чувствовала, что он открывается ей. Вместе с тем она сама открывалась ему всё больше и больше. Беседа проходила спокойно и непринуждённо, словно Лили с Аланом были давними друзьями.
– Мне нравится разговаривать с тобой, – неожиданно сказал Алан. – Вести беседу обо всём и ни о чём, чувствуя при этом, что наше общение наполняет меня какой-то непонятной энергией.
– Это здорово, – только и смогла промолвить Лили. По всему ее виду стало понятно, что она приятно удивлена словами писателя.
– Я не хотел тебя смущать.
– Я знаю. Увидимся завтра?
– Конечно.
– До завтра, Алан.
Лили опять уходила от него с чувством непонятного разочарования. Для неё была важна каждая минута, проведённая с Аланом, словно она очень долго ждала встречи с этим человеком, который обладал какой-то секретной информацией и мог пролить свет на те стороны жизни девушки, о которых не знала ни одна живая душа. Но чем сильнее Лили хотела находиться рядом с Аланом, тем громче рассудок кричал ей о том, что нужно бежать. Бежать от привязанности, лишних чувств и разочарований. Жизнь давно научила её тому, что всякая привязанность причиняет рано или поздно боль. В мире, где ценность человека измеряется тем, что ему принадлежит, нужно помнить о том, что утратить можно абсолютно всё, а боль утраты – самая невыносимая. Привязавшись за столь короткое время к писателю, девушка знала, что когда-нибудь их невидимая, но крепкая связь оборвётся, и разлука причинит Лили боль.
Когда девушка пришла домой, она открыла нижний ящик стола и достала альбом, который хранила там много лет. Альбом был толстый, но фотографиями были заполнены лишь несколько первых страниц, остальные страницы остались пустыми. На последней фотографии Лили было двенадцать лет. Девочка стояла, прижавшись к матери, в коротком синем платьице и щурилась, глядя в камеру. Солнце светило ей в глаза, но девочка не обращала на него внимание. Детство прошло, а Лили до сих пор ощущала себя маленькой девочкой, которая смотрит на свет, ослепляющий её, и ничего не видит.
Лили знала, что её собственное детство не прошло, оно остановилось. Остановилось, как и сердца близких ей людей. Почти пустой альбом служил Лили напоминанием о том, как быстро она перестала бороться за счастье. На самом деле она никогда и не пыталась начать жить по-настоящему после смерти родителей. Из огромного множества возможных страниц жизни она воспользовалась лишь ничтожной их частью, которую написала только тогда, когда рядом были любимые люди. С уходом этих людей не было написано ни строчки, а те буквы, которые Лили неразборчиво выводила, растворялись в смерти, идущей рука об руку с жизнью. Смерть не бывает временной или частичной. Если она приходит, то полностью поглощает того, кто близко с ней столкнулся, и остаётся в сознании этого человека навсегда.
Глава 8
– Знаешь, чем мне нравится Джек? – радостно спросила она.
– Даже не догадываюсь, – насмешливо ответил Алан.
– Он не боится смерти, не боится утонуть. Потому что знает, что делает это во имя своей любви, которая будет жить вечно.
– И почему женщины любят всё драматичное?
– Понятия не имею, а почему мужчины любят всё ироничное?
– Чтобы дать оценку драматичному.
Лили заулыбалась и щёлкнула Алана по носу.
– Если будешь задирать свой нос, я больше не буду смотреть с тобой фильмы.
– Это ты называешь фильмом? Хорошие фильмы заставляют человека задуматься о смысле его бытия. Вряд ли ты думала об этом, когда усердно обливала слезами мою футболку.
– Как ты вообще живёшь без сердца? – возмутилась Лили. – Нет, серьёзно, Алан, где делают таких чёрствых людей, как ты, которых не трогает за душу “Титаник”?!
– Прошу тебя, Лилс, не начинай…
– Не называй меня так! – Лили кинула в Алана подушкой.
– Что это? Ты слышишь? – Лили обернулась и посмотрела назад, а Алан громко расхохотался. – Малыш взбунтовался?
– Ты не знаешь, что такое настоящий бунт. Если будешь и дальше меня раздражать, я тебе покажу, – для убедительности девушка погрозила кулаком. Алан взял её кулачок в руки и весело потряс.
– Ты ведь понимаешь, что этим комочком меня не прошибёшь?
– Я бы не была в этом так уверена.
– Почему?
– Я настроена решительно, в отличие от тебя.
– Откуда тебе знать, как я настроен? Только не говори мне, что разбираешься в людях.
– Да я и не разбираюсь, – ухмыльнулась Лили. – Люди анализируют себя, приходят к каким-то выводам, а я просто считываю с них то, что они сами о себе думают.
– Ух, ты. Научишь?
– Извини, но ты плохо поддаёшься дрессировке. Я четвертый день заставляю тебя сходить к Норе и признаться ей в том, что у нас ничего не готово.
– Ты права. Надо что-то с этим делать.
– Ага, но я не хочу. Ты заразил меня своим ленивым образом жизни.
– Прости. Я специально.
– Ты хотел сказать “неспециально”?
– Нет, специально.
– Ах ты…
– Иначе ты бы просто замучила меня с этой статьёй.
– Неправда! Ты меня мучил.
– Ну ладно, я.
– Печенье закончилось. Принеси ещё.
Алан пошёл на кухню, а Лили принялась размышлять. Алан выглядит весёлым, щедрым, обладает чувством юмора. Он создает впечатление человека, с которым можно очень легко и непринуждённо общаться. Уже третью неделю Лили приходила к нему в гости, и они вместе проводили время: смотрели фильмы, читали книги Алана, обсуждали его друзей. Им вовсе не хотелось работать над созданием статьи, из-за которой они раньше ссорились. Пару раз в неделю Лили удавалось вытащить Алана в свое любимое кафе “Сон океана”. Там он познакомился с друзьями девушки. Они тоже писали стихи и восхищались творчеством Алана Росса. Для них знакомство с писателем стало невероятным сюрпризом, за который они не переставали благодарить Лили.
Алан похлопал Лили по плечу, и она обернулась.
– О чём ты опять задумалась? Неужели всё-таки решилась меня отравить и подсыпала яд в мою еду? – Лили рассмеялась и махнула в сторону Алана рукой.
– Не говори глупости, – ответила она. – Я делала это и раньше.
– Вот как? Тогда почему я жив?
– Твое присутствие обременительно для меня, но на данный момент вполне терпимо, поэтому я подсыпаю тебе яд в маленьких дозах. Он постепенно накапливается в твоём организме, и, когда ты мне надоешь, я быстро расправлюсь с тобой.
– Значит, пока что я тебе не надоел?
– Нет, но до тех пор, пока ты развлекаешь меня. Хотя, кто знает, что будет потом? В конце концов, то, что доставляет людям радость, надоедает им больше всего.
– Источником твоей радости служит доставление страданий другим людям, но тебе такая радость не надоедает. И мне кажется, что никогда не надоест.