Дом показался ему знакомым, но Олег не мог вспомнить, где его видел. Наверно потому, что смотрел на него сверху. Он посадил катер на лужайку перед домом и открыл дверь кабины. Теперь дом он узнал, так как не раз в нем бывал. Это была дача профессора Ракитина, деда Жени и его общественного опекуна. Правда она не должна была находиться здесь, он это точно помнил.
Из дома вышел седовласый человек в очках и домашней одежде и пошел ему навстречу, раскинув в стороны руки.
– Олег, вот гость дорогой, – радостно произнес он. – Я уж и забыл, когда тебя видел. Садись, – показал он на стол возле дома, – будем чай пить.
Изумленный Олег узнал профессора Ракитина. За двести прошедших лет он, как и Женя, нисколько не изменился.
«Может люди теперь по триста лет живут?» – растерянно подумал Олег и сел в плетеное кресло возле стола.
Профессор устроился в таком же кресле напротив и стал наливать себе в чашку чай из большого фарфорового чайника. С его лица не сходила улыбка. Налив чай, он стал его пить.
Олег глянул в чашку, стоявшую перед ним на столе. В ней уже был чай. Рядом стояло блюдце с пирожным и лежала чайная ложка. Словно хозяин дома знал о его визите.
– Дядя Коля, а Вы что, меня ждали? – спросил Олег.
На лице Ракитина отразилось замешательство, он перестал улыбаться.
– Ждал? Я тебя? – растерянно произнес он и замер.
Казалось, он к чему-то прислушивается. Через секунду улыбка снова озарила его лицо.
– Ну конечно ждал, конечно ждал. Давай пей чай. И фрукты ешь, – показал профессор на вазу со спелыми яблоками. – Я тебе тут еще приготовил, дома поешь.
Ракитин вытащил из-под стола наполненный бумажный пакет.
– Дома? – горько усмехнулся Олег и вздохнул. – Где он теперь, мой дом?
На несколько секунд профессор снова пришел в замешательство, не поняв, что вопрос Олега риторический.
– Где твой дом? … Где же твой дом? – рассеянно произнес он, растягивая слова и словно о чем-то размышляя.
И снова заулыбался.
– Твой дом там, где ты захочешь. И какой захочешь. Можешь даже менять его хоть каждый день. Теперь так можно. На Земле многое изменилось, пока тебя не было.
Ракитин пристально взглянул на мальчика.
– Тебя ведь двести шесть лет на Земле не было. Так? – произнес он, будто сомневаясь. – Ты в анабиозе лежал.
– Лежал, – вздохнул Олег и опустил голову. – Простите, что я так сделал. Мне очень хотелось полететь. Не так надолго, конечно… Я, наверно, сильно Вас огорчил?
– Огорчил? Ты меня? – вновь растерялся профессор, но почти сразу же радостно воскликнул: – Ну конечно огорчил, конечно огорчил.
И он широко заулыбался.
Олег и так был озадачен странной манерой дяди Коли повторять фразы и переспрашивать, но эта неуместная радость хозяина дома его по-настоящему удивила. Улыбавшийся профессор еще и выглядел моложе обычного.
– Дядя Коля, а как это возможно, что за два века Вы ничуть не изменились? – спросил Олег.
– Ничуть не изменился? Ничуть не изменился, – в знакомой манере переспросил Ракитин и надолго задумался, будто снова ожидая чьей-то подсказки.
Олега эти заминки профессора стали раздражать, и он невольно поторопил его с ответом:
– Люди что, уже триста лет жить могут?
– Ну конечно триста, конечно триста! – обрадованно воскликнул старик. – Даже больше, если захотят. И ты сможешь. Теперь люди все могут.
– А где они все? На Земле как будто никто не живет.
– Расселились по разным мирам. На Земле очень немногие остались.
– А города?
– Ликвидировали. А зачем они? Люди живут в согласии с природой. Берегут ее. Даже от вспышек на Солнце защищают. Как раз пять дней назад очень сильная была. Пришлось даже защитный экран вокруг планеты активировать. Только сегодня сняли.
– Так это был экран? Белый? – спросил Олег, проверяя свою догадку.
– Ну да, белый… Из космоса белый, – рассеянно согласился профессор.
Олег подумал, что почти все загадки разрешились и объяснения им нашлись. Просто за двести лет люди освоили могучие технологии и даже научились продлевать себе жизнь. И Женя, конечно, жива, раз ее дед в полном порядке.
Но мысль эта его почему-то совсем не обрадовала. Что-то мешало принять эти объяснения. Что-то было не так, но что, он не мог понять.
– Да ты пей чай, ешь пирожное, – ласково, но настойчиво произнес профессор.
Олег взял блюдце, отделил и подцепил ложкой кусок пирожного и поднес его ко рту. Ракитин стал смотреть на него как-то странно, как будто напряженно чего-то ожидая или на что-то надеясь. Олегу это не понравилось. И вообще, весь этот разговор, вся эта обстановка вокруг ему почему-то не нравились.
И тут он понял, что было не так. Солнце пекло сильно – Олег чувствовал это своим затылком, но стальная чайная ложка и фарфоровое блюдце были на ощупь не горячее и не холоднее воздуха. А ведь хотя бы ложка должна быть горячее.
Олег положил ее на блюдце и прикоснулся к стальному обручу шлема на своем скафандре. И сразу же отдернул руку – обжегся о нагретый на солнце металл.
В памяти возник образ Жени, растворяющейся в воздухе.
«Может и это все нереальное? Ни ложка, ни блюдце, ни пирожное, – со страхом подумал Олег. – И дядя Коля – не дядя Коля. Почему он меня ждал, чай заранее налил, пакет с яблоками приготовил? Он вообще не мог знать, что я здесь появлюсь. Что же это все такое?»
Ракитин тем временем продолжал терпеливо ждать, когда мальчик проглотит пирожное. Вид замершего в ожидании профессора неожиданным образом вернул Олегу самообладание.
«Ну что же, если это представление устроено для меня, – подумал он, – посмотрим, что за сценарий у невидимого режиссера и можно ли его изменить».
Олег поставил блюдце с пирожным на стол.
– Что такое? Почему не ешь? – спросил профессор с разочарованным видом.
– Не хочу аппетит портить перед обедом, – сказал Олег, решив проверить свое предположение. – Мы же скоро будем обедать, так? Вашим фирменным борщом.
– Обедать? Борщом? – снова растерялся Ракитин и снова нашелся. – Ну конечно борщом, конечно борщом.
Олег испытующе взглянул на профессора.
– Дядя Коля, а можно я пока погуляю? По любимым местам похожу.
– По любимым местам? По каким местам?
– Как по каким? У Вас за садом. Помните, что там?
Лицо Ракитина в очередной раз выдало замешательство.
– У меня за садом? А что у меня за садом? – растерялся он.
– Лес, – радостно объявил Олег, хотя точно видел при посадке, что дом и сад Ракитина находились посреди широкого луга.
– Ну конечно лес, конечно лес, – радостно согласился с ним профессор. – Что ж, погуляй, но недолго, скоро обед.
Олег спокойно встал из-за стола и не спеша пошел через сад, чувствуя на себе пристальный взгляд Ракитина. Когда деревья и кусты скрыли его, Олег потрогал на яблоне два яблока – одно на солнце, а другое в тени. И снова не почувствовал никакой разницы в температуре.
Он огляделся вокруг.
Сад был небольшой, но красивый. Яблони были усыпаны спелыми плодами, источающими чудесные запахи, на кустах алели крупные ягоды малины. Трава под ногами была ярко зеленая и настолько мягкая, что казалось, будто он идет по пушистому ковру. Слышалось пение птиц и негромкое гудение насекомых, хотя их самих не было видно.
Олег подумал, что наверно таким представляли себе люди райский сад. Он был идеален. Слишком идеален. И наверно поэтому не реален.
Олег даже не успел углубиться в этот сад, как увидел за яблонями впереди сосны. Причем лес этот был ему знаком. Особенно тропинка. По ней он вместе с Женей и ее дедом ходил в него за грибами.
«Вот это да! – все же удивился Олег. – Какое точное исполнение. Как же такое можно создать?»
Он не верил в реальность леса, который должен был находиться на окраине города, где Олег жил, а никак не возле дачи профессора, которая и сама расположилась не на своем месте. В голову вместо логических объяснений лезли обрывки каких-то цитат вроде «материализации чувственных образов» и «реальности, данной в ощущениях».