– Хватит себя накручивать, идиот! Понимаешь же, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволишь себе насилие. Тем более по отношению к этой… мымре. Не о том грезишь.
Мысли, как те скакуны из песни Газманова, проскакали галопом, споткнулись пару-тройку раз на жеребятине, которую я успел вживую представить, и затихли.
Не сезон разогревать себя эротическими глупостями. В двадцать лет можно размазывать силы, желания и мысли толстым слоем как масло по бутерброду, поскольку их избыток неиссякаем. В сорок – человек не должен растекаться, пора сосредоточиться на чём-то конкретном, определиться с тем, что важно, что второстепенно, иначе энергии на собственно жизнь может попросту не хватить.
Сегодня на повестке дня Леночка. Она, конечно, отношение своё к вопросу близости туманно обозначила, отослав подальше от себя, но ведь и не отказала окончательно.
Что, если подобное поведение происходит от внутренней неуверенности, от неловкости и стеснения?
Конечно, вела она себя странно, однако из этого ровным счётом ничего не следует. Как и в любой запутанной ситуации, где в уравнении масса неизвестных, в ответе может оказаться что угодно.
– Женщина Леночка симпатичная, видная. Может, дожму?
Тем временем мы доехали до дома расслабленной не ко времени пассажирки.
Люба окончательно провалилась в пространство сонного царства: вцепилась мне в руку, посвистывает.
Вязаная шапочка сползла на глаза. Сопит: махонькая, уморительная.
От концентрированного сгустка женского духа в салоне у меня опять закипел мозг, всё по тому же поводу – внезапное желание сбросить интимное напрряжение.
Нужно быстрее с этим вопросом заканчивать и отправляться уже домой, на ночлег. В семь утра выходить на смену, времени без чего-то одиннадцать: пока до дома доберусь – пора просыпаться.
Первая попытка разбудить попутчицу оказалась неудачной. Брыкается, что-то невразумительное буровит, не приходя в себя. Сначала в лоб локтем заехала, потом обхватила как подушку, ноги под себя подвернула, уткнулась носом в плечо и дальше сопит.
Конечно, я начал нервничать, – ваша остановка, – кричу, прямо в ухо, – поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны!
– А, чё… какая остановка, где мы! А, это ты, – открыв с трудом один глаз, скрипящим спросонья голосом прошептала Люба, – сладкая конфетка, щедрый презент от подруги Леночки. Ты мне снился, по какому поводу – не скажу, но сон понравился. Погоди секунду, не тормоши, в себя приду. Извини, сморило. Двенадцать часов на конвейере отпахала… а тут невеста твоя, дура бестолковая… на смотрины вызвала. А мне оно надо, я спать хочу. Того, что она предложила, тоже, конечно. Но как-то не очень сильно. Погодь, сама проснусь. Попить что-нибудь есть?
– Нет ничего. Какие к чертям собачьим смотрины! Приходи в себя и проваливай. Я тоже спать хочу.
– Какие-какие… тебя нужно было оценить, по пятибалльной шкале. Троечку с трудом натянула. Лысый, застенчивый, двое детей, автомобильчик так себе, профессия дрянь. Не впечатлил. Ладно, собирайся, паркуй машину, пошли уже.
– Куда пошли! Приехали. Твоя стация. Выметайся. Некогда мне с тобой шутковать. Между прочим, я тебя тоже в третий класс по сумме сомнительных достоинств определил. Это я к тому, что нечего зазнаваться. Тоже мне – эксперт-самоучка. Что ты обо мне знаешь!
– Тебя зачем, солдатик, послали? За мной поухаживать. Вот и не кочевряжься. Сказала, машину паркуй, значит так и надо сделать.
– Послали, не послали! Сам кого угодно пошлю. Сопроводил до пункта назначения – дальше сама, ножками.
– Ишь ты, с бабой воевать вознамерился. Видишь, женщина не в себе, еле живая после трудов праведных. Хочешь, чтобы я по дороге заснула, чтобы утром холодный труп на лестнице обнаружили? Мне ведь на пятый этаж, без лифта. Пошли уже, ромео! Машину вот сюда, под балконы закатывай, чтобы из окна было видно.
– Раскомандовалась. Без сопливых определюсь, куда ставить. Навязалась на мою голову. Без тебя проблем достаточно.
– Давай, давай, у меня для тебя сюрприз… от твоей Леночки. Дома вручу. Под руку бери. Вот так! Крепче. Должна же я понять – мужик ты или недоразумение. С виду вроде ничего. Ленка, похоже, сама себя перехитрить хочет.
– Шевелите ножками, мадам, да пошустрее. Я тоже не на перине валялся, пятнадцать часов за рулём, тоже на ходу засыпаю. Ты со смены, а я с одной да на другую. Мне с тобой обниматься некогда, да и желания нет.
– Это уж, извини, как получится. В гостях воля не своя. Мне подружка твоя, только не упади, за стенку держись… короче, Леночка мне тебя по-да-ри-ла… разрешила пользоваться. Как угодно понимай: проверять, дегустировать, пробовать на вкус, на цвет. Не идиотка же я от такого предложения отказываться. Последний раз живой мужик, дай бог вспомнить, месяцев шесть назад меня щупал. Соскучиться успела. Можешь сам невесту свою спросить. У меня телефон есть. Ну что, набирать?
– Да пошла ты! Не знаю, что у вас за игры такие, разбирайтесь сами. Я домой.
– Ага, уже. Кричать буду, всех перебужу. Соседи милицию вызовут. Я ведь уже почти разделась. Ты ещё грудь мою не видел. Отвечаю – как у девочки. Нисколько не вру. Завёл, обнадежил… и в кусты!
У меня и вино для такого случая припасено. Правда, закусить нечем. В холодильнике мышь повесилась. Он у меня вообще выключен за ненадобностью, не для кого холодить. И без него замёрзла. Вот ты и согреешь. Должна же я подарок проверить… на качество. Может, залежалый какой, или вовсе негожий. Ты не импотент часом, Антоха, где это видано, чтобы холостяк от здорового секса отказывался!
Не ведая того, женщина выпустила из бутылки джинна. У каждого человека есть скрытые кнопки, вызывающие приступы эйфории, злости или смертельной обиды.
Нечаянно Люба наткнулась язвительной репликой на кнопку пускового механизма, передающего мощный интимный импульс.
– Ах так, это я-то импотент! Я тебе покажу, мокрощёлка недоделанная, нашла, кого в неполноценности обвинять!
Моя бывшая жена часто пользовалась этим инструментом, причём, цели могли быть разными, но результат ей нравился. Наверно, не зря.
Я сграбастал Любку в охапку, живо содрал одежду и силой наклонил её в собачью позицию.
Отбиваться дама не стала.
Это вдохновило. Но и охладило тоже – не зверь же я, чтобы насиловать.
Титьки на ощупь действительно оказались волшебными. И животик, и талия. И зад тоже вдохновил упругостью.
А там, внизу, под пряным кустиком, так приятно хлюпало.
И запах дразнил, от которого кружилась голова.
Я ведь успел забыть этот божественный аромат, как и живое женское тепло, как ощущение лихорадочного озноба, который повелевает разумом, путает мысли, заставляет жадно хватать ртом воздух.
Остановить движение скорого поезда, когда тот разогнался, почти невозможно, если только подорвать.
В глазах странной дамы засверкали чертенята. Видимо, предшествующие события достаточно сильно распалили накопленную за месяцы воздержания сексуальную энергию.
Мы даже не стали выключать свет, что было бы логично при первом знакомстве.
Люба вдруг вырвалась, прыжком метнулась в кровать, – кто первый – тот сверху, – дурашливо выкрикнула она.
– Ну, уж, нет, моя очередь инспектировать тебя на прочность. И на вкус.
Терпения играть в кошки-мышки не было, назрела срочная необходимость исследовать влажную глубину, которая манила изысканными ощущениями. Но я себя пересилил: негоже опытному мужчине начинать интимные процедуры со сладкого.
Вкус поцелуя раззадорил, показал, что женщина ведёт себя искренне, что физическое слияние для неё не главное, что она хочет большего.
И тогда мне стало страшно – ведь это по сути измена! Нельзя начинать новые отношения, пока не разобрался с предыдущей связью.