Пушков повернулся ко всем спиной и продолжил очень быстро тереть ладони и ухать от ломоты.
Петр Петрович осмотрел гостиную, в которой, казалось, знал уже все до мельчайшей детали. Однако одна вещь сильно выделялась среди остальных. Ее-то и искал Яковлев для подтверждения своей догадки. Осталось сделать еще кое-что.
– Алексей! – обратился он к младшему Вислову, – Сходите, будьте добры, за Пистимеей Ивановной. Сообщите ей, чтобы готовилась. Она, вероятно, в своей комнате.
Тот встал из-за стола и вышел из гостиной.
– Никита! – громко обратился Петр Петрович на этот раз к старшему Вислову, отчего тот вздрогнул. – Вы свободны! Мы с Алексеем вас догоним в отделении.
Старший Вислов, на секунду смутился, не ожидая, что его разделят с братом, но через мгновение тоже покинул комнату.
– Согрелись, Евгений Максимович? – спросил Яковлев Пушкова, когда они остались наедине. – Проследуем на осмотр?
– Бррр! – милиционер затрясся при одной мысли, что ему придется снова выходить на холод. – Я рук до сих пор не чувствую.
– Так вы возьмите варежки. Вон они, рядом с вами, уже чуть ли не коптятся.
Пушков начал с прищуром осматривать пространство перед собой Наконец, он поднял глаза и на веревке, над чугунной плитой увидел желанные варежки.
– Ха-ха! – обрадовался начальник. – Горячие какие!
Пушков был готов отправиться хоть сейчас на покорение полюса и даже не сразу понял, что они были ему в пору.
– Погодите-ка! – начал догадываться он. – Это же мои варежки! А ну-ка!
Он снял одну из них и вывернул наизнанку.
– Ну вот же! – и чтобы было ясно, о чем речь, показал поближе Яковлеву. – Метка моя! Я нитками на всех вещах вышиваю букву «П»
– И правда, ваши, – согласился Петр Петрович.
– Где этот Вислов? Я его сейчас на месте расстреляю.
Пушков выбежал из квартиры. На улице не обнаружив саней, на которых прибыли Висловы, вспомнил их мать, запряг оставшиеся сани и умчался вдогонку, продолжая выкрикивать проклятья.
Едва стихли крики, в комнате появился Алексей Вислов.
– Товарищ Яковлев, – обратился он к Петру Петровичу. – Пистимеи Ивановне сообщил. Сказала, что будет готова через пару минут. Мы с вами сейчас пойдем?
– Подождите, Алексей, – Петр Петрович был серьезен, так как шутки на этот раз закончились. – Мне нужно задать вам пару вопросов.
Алексей медленно сел за стол, искренне не понимая, что происходит.
– Я хочу услышать от вас только правду, товарищ Вислов. Куда вы дели испачканные в крови Масленникова варежки, принадлежащие вам?
Лицо молодого милиционера в мгновение побледнело.
– Нет!
– Вы проникли в храм, чтобы провести там богослужение?
– Я..защищался. Я не хотел! – Вислов не смог больше сдерживать слезы и заревел.
– Обещаю вам, Алексей, – попытался успокоить его Петр Петрович, – я не сдам вас под суд, и не только потому что мне ненавистен Пушков. На это есть другие причины. Но мне нужно понимать, что произошло. Вы проникли в храм, что провести службу?
Алексей, вытерев рукавом слезы, согласно кивнул.
– А дальше?
– Я услышал, как кто-то разбил стекло в алтаре, – проговорил Вислов, немного успокоившись. – Думал, это расхитители, про которых Евгений Максимович постоянно говорит.
– И вы спрятались, – Яковлев больше утверждал, чем спрашивал. – Но в алтаре горела зажженная вами свеча, и Масленников понял, что он не один.
– Да, он, видимо, взял камень, которым разбил окно, и начал меня искать, а мне что еще оставалось делать? Я так испугался, что начал молиться. Тут он меня и нашел.
– И он просто на вас напал?
Алексей снова молча кивнул.
– Что было дальше мне в общем-то ясно. Он хоть был с камнем в руке, но вы Алексей и моложе, и, кхм, трезвей. Я, так понимаю, в процессе камень оказался у вас и вы, обороняясь, ударили Масленникова в затылок?
– Тогда пришел Никита. Если бы не он, наверное, отец Георгий забил бы меня насмерть.
– Что ж, – удивился Петр Петрович. – Я думал, что Никита появился позже, когда вы вернулись после содеянного домой и попросили его помощи.
Алексей осматривал свои ладони, будто на них до сих пор была кровь убитого священника.
– В любом случае, – продолжил Яковлев, – вы подняли тело на колокольню, при этом испачкали свои варежки в крови Масленникова. Сбросили тело вниз, пробили несколько раз в колокол, будто это отец Георгий решил отпраздновать Рождество…
– Наоборот, – перебил Вислов.
– Что наоборот? – не понял Петр Петрович.
– Сперва ударили в колокол, потом сбросили.
Яковлев застыл в легком недоумении, но через мгновение продолжил описывать события:
– Вы выкинули окровавленные варежки. Никита, как заботливый брат, принес вам подходящие по размеру варежки Пушкова.
– Это он сейчас за Никитой погнался? – заволновался за брата Алексей.
– Как я говорил, сдавать я вас не собираюсь. Максимум – Пушков сдерет с вас три шкуры за то, что морозился весь день. Но он не злопамятный. И поэтому долго мучать вас не будет.
– Но мы же убили священника! – не унимался милиционер.
– В первую очередь, вы убили нарушителя, который незаконно проник на склад с продовольствием. Не соверши вы эти манипуляции с трупом, Пушков благодарность какую-нибудь, возможно, бы выписал.
Вислов все еще со страхом смотрел на Яковлева, ожидая своей участи.
– Скажи я Пушкову как есть, – добавил Петр Петрович, заметив это, – у него не будет выбора, как судить вас, несмотря на все обстоятельства. Поэтому я ему предоставлю другую версию. Более убедительную, чем то, что произошло на самом деле.
– Почему?
– Да потому что не молись ты тогда в овраге, я бы никогда не догадался что вы с братом как-то с этим связаны!
Лицо Алексея уже выражало не страх, а недоумение.
– Ты сказал «упокой душу невинно убиенного», хотя мы еще не знали, что Масленников был убит.
– Вам вместо Евгения Максимовича надо стать начальником, не меньше.
– Уж увольте, – отмахнулся Яковлев и, бросив короткий взгляд в окно, добавил. – Вот, кстати, он. Давайте, Алексей. Не выдавайте нас обоих и, если что, подыграйте.
– Где эта мразь?
В квартиру, открыв дверь ногой, размашистым шагом зашел Пушков. Увидев сидящего за столом Алексея, он подскочил к нему, взял за грудки и поднял.
– Где твой брат? – заорал он ему прямо в лицо. – Обоих сгною!
– Успокойтесь вы уже наконец! – вмешался Петр Петрович. – Варежки нашлись, ну посидят братья пару дней в камере для воспитания. Думаю, хватит с них.
Пушков продолжал держать Вислова, тяжело дыша. Потом резко отпустил, после чего свалился на софу без сил.
– Вы осмотрели тело? – спросил он врача, отдышавшись.
– Осмотрели. И готовы вынести заключение.
– Не томите, Яковлев. Я так устал, что, наверно, усну у вас прямо здесь.
– Ну что ж, – приступил к своей второй, «официальной» версии Петр Петрович. – Масленников проник в храм через алтарь, как это всем уже ясно. Провел некие ритуалы, после чего поднялся к колоколу с целью ударить в него некоторое количество раз.
– А где ему по затылку-то вдарили? – перебил Пушков.
– Там и вдарили, – продолжил Яковлев. – Раскачав колокол для последнего звона, Масленников отворачивается, может быть, чтобы посмотреть в скольких окнах загорится свет после его выходки, но не отходит на должное расстояние и получает удар вернувшимся колоколом по затылку. Потеряв равновесие, он падает.
– Браво, Шерлок! – Пушков все еще распластавшись на софе, лениво похлопал. – Теперь мы можем расходиться?
– Попрошу заметить, Евгений Максимович, – Петр Петрович, захотел оставить последнее слово за собой. – Есть более важное дело, которые мы сегодня закрыли.
– Это какое же?
– Дело о пропавшей паре варежек.
– Идите к черту, Яковлев!
Янина Береснёва.
Три папы, Снегурочка и Шерлок Холмс
У меня три папы и секретарша Славик. Если я где-то об этом рассказываю, все округляют глаза. Как по мне, ничего необычного. Мамуля трижды выходила замуж, и каждый раз – удачно. Для меня.
Папа №1 не был моряком дальнего плавания, но, по мнению бабули, слишком долго плавал. Уже в два года я знала, что папа-полицейский всегда на работе.