– Дениэл, здравствуй! – Произнес мужчина. – Как жизнь? Какими судьбами здесь?
– Я в отпуске, мистер Фишер! – Сообщил он, счастливо улыбаясь. – А где Марк, на работе, наверное?
Марта с Колином тревожно переглянулись, и женщина, потирая глаза, удалилась в кухню, оставив гостя на попечение мужа.
– Дениэл, Марк уже четыре года как сидит в тюрьме, – сообщил тихим голосом Колин. – Он спас одну девушку, Трикси Бэнкс, от изнасилования и немного не рассчитал сил. Ему дали шесть лет за непреднамеренное убийство Гленна Миллера.
Только тут Дениэл понял, что родители Марка выглядят совсем плохо, еще хуже, чем его мать. За то время, что он не видел их, они постарели на четверть века.
– Как можно не рассчитать сил, мистер Фишер? – Изумился гость.
– Возле бара с одного удара, как рассказала Трикси в суде. Он пошел на крик и там, возле мусорных баков, нашел их. Видимо, очень сильно разозлился, ты же знаешь Марка, – поставил его в известность отец друга.
– Невероятно. Мне очень жаль, – только и вымолвил молодой человек, сконфузившись.
Уроженец городка едва помнил заносчивого Гленна, будучи лет на семь его младше, по тому еще в школьные годы Дениэла плакала тюрьма. Неуважительный и безнаказанный, он упивался чувством вседозволенности, будто весь мир был ему обязан, отчего часто изгонялся из баров и дворов, где за бутылкой заседали те, кому не хватило места в пивных заведениях. Вероятно, город лишился руками Марка не самого лучшего своего мужа, туда ему и дорога. А вот самого Марка оказалось безмерно жаль.
Когда мужчины вошли в знакомую с юных лет кухню, мать заключенного уже спрятала подальше свои эмоции и поставила на плиту тот самый чайник со свистком, при виде которого Дениэл не смог не усмехнуться. Они с хозяином дома разместились вокруг стола, позволяя Марте хлопотать с чайным сервизом.
– Как ты сам? – Вопрошала она, расставляя посуду и тарелочки с джемом по столу. – Давно у нас? Надолго?
– Я только приехал, миссис Фишер, – доложил ответчик и добавил хмуро: – но, видимо, уже уезжаю.
– Сара? – Без слов поняла Марта, а, получив согласный кивок, воскликнула с чувством: – Останься у нас! У тебя есть еще отпуск? Что же я такое спрашиваю, конечно, есть, ты ведь только приехал. Мы будем очень рады, если ты скрасишь наше одиночество, правда, Колин?
Директор школы кивнул, и визитер невольно расплылся в застенчивой улыбке.
03
Дениэл оставил вещи у Фишеров и, пообещав вернуться вечером, отправился проведать своего второго друга, безалаберного весельчака Стивена Роджерса. Втроем они дружили очень крепко, пока Дениэл не связался с Викторией Прайс.
Дверь их старой конуры открыла его мать, Аманда. Она совсем не изменилась за годы разлуки: все та же суховатая резкая женщина с удлиненным светлым каре, зажелченной от никотина кожей и скуластым мужским подбородком. Вот кого не берут ни годы, ни курево, ни смерть мужа.
– Здравствуй, Дениэл! Проходи, – произнесла она своим низким басовитым голосом и направилась вглубь квартиры, не оборачиваясь.
Дениэл справился с замком и прошел на кухню, где курильщица уже наливала кипяток, замачивая в нем пакетики «Липтона». Ремонта в квартире не делали со времен его школы: все те же обои, ставшие тусклыми от солнца и желтыми от пропитавшего их сигаретного дыма. На столе все та же клеенка, потрескавшаяся, вытертая по центру до неузнаваемости на ней рисунка, а на углах прорванная и оттопыривающаяся. Плита, залитая всеми видами стряпни неумелой кухарки, погрязла под слоем пыли и жира. Если бы не живое тому доказательство перед его глазами, Дениэл мог подумать, что в этой квартире умер последний ее жилец лет десять назад.
– Стив с Веллари живут в квартире за мастерской, – сообщила она будничным тоном, будто не видела гостя пару дней. – Ты знаешь, где это?
– Нет. Что за мастерская?
– Картинная галерея, здесь недалеко, рядом с антикварной лавкой, – она приоткрыла окно в серый тусклый мир и, сев на подоконник, прикурила сигарету.
Дениэл устроился на шатком табурете возле стола и очень внимательно прислушался к той, которая вытаскивала его мать из запоев в свое время. Скупость на эмоции и экономность движений были визитными карточками Аманды, оставшейся без мужа, когда ребятам исполнилось лет пятнадцать или около того. Женщина запахнула полы красной клетчатой рубашки, надетой поверх черной майки, пытаясь скрыться от порыва ветра с дождем, но сообразив о тщетности намерения, прикрыла вполовину створки окна.
– Веллари – это Веллари Стоун? – Уточнил Дениэл, вспоминая выпускников школы.
– Да, она. Ее мать еще работала в кондитерской, продавала плюшки, помнишь? Мне всегда думалось, что она их больше скармливала своему распухшему муженьку, чем сбывала, судя по его фигуре. Они со Стивом теперь жених с невестой, – усмехнулась злобно миссис Роджерс, выпуская из ноздрей сизый дым. – В июле планируют свадьбу.
– Ты против? – Спросил очевидное Дениэл.
– Мы с Сарой, как две старые курицы, остались одни, – начала демагогию блондинка, пропуская мимо ушей вопрос. – Только Сара не по своей вине, я же – по собственной глупости.
Это было еще одной особенностью Аманды – не отвечать собеседнику прямо, а рассказывать пригоршню историй, звонких и хлестких с ее точки зрения, но собеседнику казавшихся не к месту и не ко времени. Если долго слушать эту странную во всех отношениях рассказчицу, то можно даже разглядеть логику в ее ответах, но сейчас, когда Дениэл не видел ее уже много лет, он поморщился, не понимая, к чему вылетела из ее рта последняя фраза.
– Ну да, Сара же не выгоняла сына из дома, все получилось случайно!.. – Пробубнил он, на автомате приняв реплику на свой счет.
– Дениэл, твоя мать очень любит тебя. Ты знаешь, что ты – копия своего отца? Не представляю, как ты это делаешь, но у тебя даже манера речи и чувство юмора от Тома, – произнесла она с ноткой обвинения, словно мальчик осознанно выбрал путь схожести с умершим, чтобы побесить лишний раз свою мать.
– Я не виноват в том, что произошло, Аманда! И не планирую сочувствовать пьющей матери, которая не нашла в себе сил пережить утрату! К слову, не она одна потеряла мужа, но и ее сын потерял отца! – Разгорячился Дениэл, но вовремя остановился. – Извини, ты-то уж точно ни в чем не виновата.
Он запустил пятерню себе в волосы – ненавистный им жест, который Дениэл оставил с переездом в Сиэтл, но теперь рука невольно потянулась обратно. Перехватив внимательный взгляд женщины, он одернул руку, словно обжегся о собственную шевелюру, а Аманда при этом издала едва различимый смешок. Или ему показалось.
Поведение блондинки было понимаемым. В конце концов, Са́ра являлась ее подругой, а не Дениэл, на что он надеялся? Но Аманда, как и всегда, вела себя довольно адекватно, равнодушно воспринимая его эмоциональные всплески.
– Ерунда, кричи, если тебе легче, – пробасила она. – Стив даже не кричит теперь, мы почти не общаемся.
И Дениэл вдруг сдулся, смертельно устав. Он взглянул на Аманду и не смог понять своих чувств, словно позволив ему гневаться на мать, женщина украла у него стимул к дальнейшему мятежу. Видимо, на фоне всех событий у него произошел какой-то сбой, эмоциональный криз, не дающий больше чувствовать, покрывающий душу броней. Будто сработали предохранители, обесточив всю нервную систему.
– А с Сарой ты общаешься? – Спросил он далеким для себя, будто из соседней комнаты, голосом.
– Нет. Теперь там Гейл правит бал. Не дай бог ему конкурентов, он буйный, – бросила она так же бесстрастно, словно не очень-то и хотелось.
Собеседница, смакуя, затягивалась сигаретой и выдыхала струи терпкого удушливого дыма в потолок. Дениэлу тоже захотелось курить. Впервые за много лет. Он с легкой завистью посмотрел на пачку сигарет на столе.