Вместе с тем и другие факторы – наличие «черты оседлости» и квоты, касавшиеся поступления евреев в вузы, – болезненно воспринимались еврейским населением империи и способствовали его массовому отъезду с мест проживания. В 1888—1914 гг. около 4 млн. чел. всех национальностей покинули Россию58, и общее число евреев в этой волне оказалось весьма велико – 2 млн. чел.59 Правда, в Палестину прибыли тогда лишь немногие от общего числа эмигрантов – лишь несколько десятков тысяч60, в то время, как значительно большее число людей отправились в США и европейские страны. Вместе с тем погромы способствовали не только отъезду евреев с насиженных мест, но и возникновению и развитию устойчивого сионистского движения в России (деятельность «Хиббат-Цион», Одесского комитета, съезды и конференции российских сионистов и др.)61
Эпоха революционных потрясений в России в начале 1900-х гг. сопровождалась новой чередой зверских по жестокости погромов, и в их организации значительную роль сыграли правые экстремисты – черносотенцы.62 Это привело к дальнейшему развитию сионистских настроений в самой Российской империи. Именно в этот период здесь возникли организации сионистов-социалистов (позднее объединившиеся в Еврейскую социал-демократическую рабочую партию «Поалей-Цион»), которые поддерживали проекты возрождения еврейского государства в Палестине.63 Именно поэтому левые идеи были весьма популярны в израильском обществе и в первые десятилетия его существования. Достаточно вспомнить влиятельную Рабочую партию Израиля (Мапай)64 и другие подобные ей структуры.
В свою очередь, в годы гражданской войны (1918—1922) евреев толкали к отъезду за рубеж голод и все те же бесчинства, проявляемые по отношению к ним со стороны белых, красных и националистов на территориях бывшей Российской империи (прежде всего, на Украине). При этом многие погромы носили стихийный характер, в них активно участвовали социальные низы российского общества. «Мало того, что евреев убивали и грабили деникинцы и бандиты, мирное население тоже не оставалось в стороне, – отмечает Я. Мартынова. – Евреев обвиняли в спекуляции, называли врагами Христовыми, осквернителями, отравителями и т. д.» Главным, как считали преимущественно крестьяне, был пункт, что все коммунисты – это непременно евреи, которые стремятся захватить власть, чтобы уничтожить христианское население. «Еврейское население поэтому постоянно находилось в ожидании погромов».65 В свою очередь А. Замойский утверждает, что погромы периода гражданской войны обернулись для еврейского населения Белоруссии «катастрофой». По неполным данным, они прошли здесь в 177 населенных пунктах.66
Все это, безусловно, повлияло на то, что из двух с лишним миллионов людей, покинувших Россию в первые постреволюционные годы, около 200 тысяч были евреями.67 Это намного превышает тогдашнее соотношение между основными национальностями и евреями, представленными в России того времени.68 Судьбы евреев-эмигрантов из России сложились по-разному. Многие из них осели в европейских странах. Так, еврейская интеллигенция внесла немалый вклад в возникновение феномена знаменитого Русского Парижа 1920-х – 1930-х гг.69 Существенное влияние она оказала на развитие культурной жизни Чехословакии, Германии и других стран.70 Некоторые представители бывшего российского еврейства со временем перебрались в США. С середины 1930-х гг. этот процесс стал еще заметнее, что было связано с упрочением в Германии нацизма.71 Вместе с тем немало евреев уже в первой половине 1920-х гг. уехали в Палестину, положив начало репатриации, получившей активное развитие во второй половине 1960-х гг.
Процесс отъезда евреев из СССР советское руководство пыталось использовать в своих политических целях.72 «Эмиграция из СССР никогда не была свободной, но иногда выборочно разрешалась из прагматических соображений», – характеризовал эту ситуацию преподаватель Еврейского университета в Иерусалиме М. Бейзер.73
Присутствие в Палестине русскоязычного населения всегда разыгрывалось Советским Союзом в качестве «козырной карты» – в ходе проведения его ближневосточной политики. Именно компартия Израиля (КПИ) оказалась наиболее близкой СССР в идеологическом отношении. Заметим, что она была создана в марте 1919 г. как Социалистическая рабочая партия и стала членом Коминтерна с 1924 г. Однако симпатии руководства СССР к арабским националистам ослабляли позиции коммунистов в израильском обществе, вели к череде расколов внутри КПИ. Поэтому советские лидеры (и в первую очередь И. В. Сталин) рассчитывали на то, что изначальная духовная и политическая связь теоретиков сионизма З. Жаботинского, Б. Борохова и ряда других, а также первых руководителей Израиля Д. Бен-Гуриона, Я. Чертока и Г. Меир с дореволюционной Россией поможет укрепить в Палестине советские внешнеполитические интересы. Посредством этого Кремль стремился создать на этой территории плацдарм и для реализации своих экономических интересов. Однако этого не случилось ни до появления Израиля (1948), ни позже.
За период 1923—1937 гг. из СССР эмигрировало около 70 тыс. евреев, в том числе 32 тыс. в США и около 25 тыс. в Палестину.74 Основное число таких отъездов пришлось на 1920-е гг., когда в СССР осуществлялась новая экономическая политика (НЭП), и его границы еще не были окончательно закрыты. В 1920-е гг. в СССР даже существовали левое крыло «Поалей-Цион» и «Гехалуц» – организаций, ратовавших за еврейское переселение в Эрец Исраэль, деятельность которых допускалась властями. Однако к концу 1920-х гг. и они были ликвидированы.
По мере ужесточения внутренней политики процессы эмиграции и репатриации сталкивались со все большими препятствиями. Представители подпольного «Гехалуца», действовавшего до 1934 г., занимались «контрабандной отправкой» членов своей организации в Палестину,75 но даже при этом евреям приходилось в буквальном смысле вырываться из СССР. Если в 1925—1926 гг. в Палестину уехало более 21 тыс. чел., то за 1927—1930 гг. – лишь немногим более 1 тыс. В 1931—1936 гг. эта цифра составила в общей сложности примерно 1800 чел.76
В условиях массовых репрессий евреям иногда удавалось добиться права уехать в Палестину вместо ожидаемой ссылки. Как отмечает активист сионистского движения в Советской России Дж. Шехтман, чаще всего разрешение на это выдавалось благодаря личному ходатайству известного пианиста профессора Давида Шора, неоднократно игравшего в Кремле для членов Совнаркома.77
Практически полностью отъезд евреев прекратился в конце 1930-х гг., когда усилиями Кремля был окончательно возведен «железный занавес» между СССР и всем остальным миром. Возможность смены страны проживания как для евреев, так и для представителей всех остальных национальностей, живших на территории СССР, отныне полностью исключалась.
Вместе с тем исследователи подчеркивают противоречивый характер советской национальной политики 1920-1940-х гг., в том числе и в отношении евреев. Были периоды, когда сталинское руководство пыталось использовать «еврейский фактор» в своих политических целях, допуская появление идеологически окрашенной печатной продукции на идише.78 Именно этот язык занимал центральное место в жизни советского еврейства. Что же касается иврита, то он был запрещен в СССР. Как справедливо указывал израильский писатель и одновременно научный сотрудник Тель-Авивского университета И. Гильбоа, уже в первые годы после революции этот язык рассматривался исключительно как «язык раввинов и клерикальной реакции, как орудие сионизма – прислужника британского империализма».79