Почтенные торговцы кивали головами, полагая, что синдикат сделал большую неосторожность, что ему трудно будет возместить уплаченные деньги-Многие дамы стали презрительно отзываться о своих украшениях; не один супруг мог услышать язвительные замечания насчет ничтожества бриллиантов той дамы, от камней которой прежде приходили в восторг и даже сохли от зависти ее добрые приятельницы.
— Дорогая моя, кажется, бриллианты теперь не имеют никакой ценности?..
— То же и я слышала… а ведь правда, у меня темные волосы, рубины гораздо более шли бы ко мне…
— Да, но если все захотят рубинов, их не найдешь потом… Надо спешить…
— Милый Альфред, нельзя ли на моем ожерелье переменить бриллианты на рубины?.. Бриллианты вышли из моды. Никто их больше не носит…
— Это семейные бриллианты!.. Подумай! — возражал супруг.
Раздраженные мужья поднимали руки к небу, отцы жаловались на кокетство дочерей. Дамы, которые носили рубины, возгордились. Те же, у которых их не было, чувствовали сильное желание растоптать ногами это необходимое украшение. В четыре дня магазины ювелиров были положительно обобраны, и заметно было особенное возрастание цены на рубины. Даже в пансионах и школах девочки говорили о знаменитом рубине и выражали желание, когда они вырастут, выйти замуж только за такого господина, который им предложит самые большие рубиновые камни.
Понятно, что личность собственника чудесного камня стала особенно занимать всех и каждого. Кто знает Лондон, тот поймет, с какой быстротой расходятся там все сплетни. Складывались всевозможные легенды насчет личности Оливье Дероша. Плохо только, что никто его не знал. Французская колония, довольно многочисленная в Лондоне, ничего не знала о его существовании. Имя его, весьма обыкновенное, ничего не говорило. Его не знал ни посланник, ни французский консул. Он не принадлежал ни к какой партии, но, вероятно, не был несостоятельным. Не получая на это ответов, оставалось или из всех легенд создать биографию этого человека, что и случилось, или подождать, не захочет ли он проявиться тем или другим способом.
Но что особенно возбуждало любопытство, так это разрешение вопроса, откуда он мог достать такой камень. Об этом все с тоской спрашивали друг друга. И, наконец, все хлынули на улицу Бонд, особенно после того, как пронесся слух, наделавший шума, что рубин выставлен у Купера за железной решеткой.
В этот вечер во всех ресторанах таинственный вопрос принял иную форму; уже не спрашивали:
— Что вы думаете о рубине?
— Видели ли вы рубин?
И было величайшим позором признаться, что не видел его. Несчастный Купер и его компаньоны боялись потерять головы; чтобы лучше видеть рубин, у них разбили стекло витрины, стоящее больше двадцати фунтов стерлингов.
Но все толки шли только про камень.
Что же касается героя, счастливого собственника самого прекрасного рубина на свете, так он только что снял обширный, комфортабельно меблированный дом на улице Кромвеля, о чем немедленно разнеслась молва. Те люди, которые прекрасно знали этот дом, обедали там сколько раз, имели сношения с владельцем дома, У которого были больные легкие и который проводил зиму в Ницце, — эти люди сразу приобрели значительное почтение.
— Господин такой-то! А! да… он знает дом, где живет собственник рубина… Нужно его пригласить завтра Же к себе на обед…
И, в благодарность за обед, господин этот должен был описывать вдоль и поперек жилище владельца рубина. Узнали достоверно, что дом этот вполне «респектабельный», конюшни роскошны, а меблировка не только хорошего вкуса, но «эстетична». Драгоценное сведение!.. Все радовались, получив хоть какое-нибудь понятие о склонностях жильца дома. Это уже было «нечто».