– Ну ты Витёк и дал вчера, павлин-мавлин, – пытался шутить знакомый старлей. – Ты просто вывалился из УАЗика, когда гаишники тебя остановили.
– Да ты не ехал, а пилотировал по площади, – подхватил разговор сержант-гаишник. – Алешин попросил тебя не выпускать до его прихода. Что-то ты ему должен, так что сиди в камере, отсыпайся.
– С какого перепугу я его тут держать буду, павлин-мавлин, – возмутился начальник трезвяка. – Да и уматал твой Алёшин куда-то. Много вас тут начальников, павлин-мавлин.
Тут Сараев в миг протрезвел. В голове, как от выстрела все вдруг прояснилось. Встреча немецкого фермера в аэропорту, гостиница, ресторан и… И потом, черт его дернул заехать в редакцию. Захотел выручить друга и подкинул в местную газету сенсацию про немецкого инвестора. С друганом, Ванькой-писателем, мать-его, вечно так. Он краев не знает. И, наверное, как всегда поперлись на его редакционном желтом УАЗике за водкой в ночной чепок «Подлипки». Ну, а кто же в округе не знает этот ментовского цвета редакционный УАЗик. На нем Сараев с главным редактором местной газеты, одноклассником Ванькой-писателем, не раз попадали в разные передряги. Но все обходилось, газете верили, как раньше Левитану. Одноклассник Иван Рябышев выводил на чистую воду зарвавшихся чинуш, взяточников и волокитчиков… Перестройка! Гласность! Мать-её… Вот и в этот раз, Ванька, как всегда, сверкнул своими красными корочками и был таков, оставив Сараева откупаться без прессы и лишних глаз…
– Нельзя мне тут сидеть. – заныл Сараев. – У меня переговоры важные в администрации в Озерске, мне ж переводить надо. Будут подписывать договор аренды земли на 50 лет с миллионером из Германии.
– Ладно трепать, Сараев, какие миллионеры из Германии, да еще в Озёрске, павлин-мавлин. Чего они там забыли? Ты еще скажи, запчасти для своих Мэрсов будут производить… – и начальник трезвяка заржал во всю глотку.
– Да говорю тебе. Приехал один фермер, немец. Он жил до войны в Дубраве, у них большое хозяйство там было. Видать, потянуло к родным местам. Ностальгия. Вон сколько их тут в город понаехало. И важные шишки из их Землячества Гумбиннен, и из фонда какого-то благотворительного тоже. Да, выпускай же!..
– То-то я смотрю они вокруг отдела крутятся фотографируют наши старые гусевские развалины на Московской.
– Вот-вот, а этот в родную деревню махнул. Да отпусти ты меня Вован, некогда мне, говорю же, переводить надо. Машину редактора Рябушева ещё забирать…
– Машину без Алёшина не отдам, – вмешался сержант-гаишник. – Да и про наш медвытрезвитель давно газета не писала. Про то, как мы с пьянством боремся и… Короче, не отдам. Пусть твой друган из редакции сам за ней приходит и не проси!
– Не отдавай, на такси поеду. Вызови таксиста, Серёгу-армяна. Только отпусти… Ну выпускай же!
– Да я тебя не держу, мне в трезвяке ты не нужен, павлин-мавлин. С тебя бильярд и пиво, как обычно, а с Алёшиным сам рассчитаешься.
– Заметано, Володя, я ж никогда не подводил, ты меня знаешь…
– Да уж знаем, павлин-мавлин, – и начальник с гаишником опять заржали вспоминая былые похождения Сараева в «Спартаке», и в бане… Витька и сам хотел посмеяться, но в голове опять переклинило, и голова затряслась как-то нервно. Не то от смеха, не то от хорошего бодуна.
Выпроваживая Сараева начальник трезвяка хитро ухмыльнулся, а про себя подумал. Надо бы сообщить майору Молчи-молчи про заезжего немца в Озерске. Местный гэбист Щипитюк давно обещал пристроить старлея из ментовки к себе в контору, за что тот платил ему дружескими услугами.
Вяло махнув рукой на прощание, Сараев затрусил на площадь к таксистам. Быстро умыться, побриться и в администрацию на переговоры. Серега Заргарян ждал его на своем Жигуленке у подъезда. Улыбался во все свои белые зубы и почему-то приговаривал одну и ту же фразу.
– Форзихьшт, битте. Форзихьшт!
Сараев ни сразу смекнул, что это Заргарян не по-армянски, а по-немецки пытается болтать. В начале сезона Сараев за две недели обучил всех местных таксистов расхожим фразам на ускоренных курсах немецкого языка, по просьбе фирмы Кайнер&Майнер. К слову сказать Заргарян был самым старательным. Но дальше Форзихьшт дело так и не пошло. По дороге в Озерск он сумел даже кимарнуть в такси и вчерашний день промелькнул в подробностях, как в кино. Благо Заргарян болтал без умолку, как радио.
ГЛАВА 6
С утра, не дождавшись Витьку Сараева, Штальц прогуливался по центральной площади Озерска, фотографировал старые немецкие здания, присматривался к нехитрому скарбу в торговых рядах тут же на площади. Неожиданно появившийся из неоткуда Сараев даже напугал Шталльца.
– О-оу-уф! Это дёше-ва, – пролепетал Штальц вместо приветствия и потащил Сараева к торговым рядам.
– Куда вы, господин Штальц?! Нам в мэрию надо,.. там уже все собрались… нас ждут уже, – тщетно пытался остановить немецкого фермера Сараев. Но Штальц был непреклонен. До умопомрачения торговался с дородной тётей за совковую лопату и оцинкованную лейку с ситечком для дизтоплива. Когда тётя все же уступила 20 дореформенных рублей никчемному немчику, никак не хотевшему понимать, что этот черенок на лопату еще её покойный муж сам строгал, а ситечко сам припаивал, Штальц довольный достал пять марок и сказал:
– Сдача ненада…
– От бестолочь нерусская, что же ты мне голову морочил. За двадцатку чуть мозг не выклевал – причитала тётя засовывая марки в лифчик.
Несмотря на уговоры Сараева, гордый своим первым самостоятельным приобретением Штальц так и заявился в кабинет к Оковатому с лопатой и лейкой на судьбоносную встречу аппаратчиков с немецким инвестором. Глядя на недоуменных чиновников немецкий фермер тыкал пальцем в окно, восхищался зарождающимся рыночным хозяйством под окнами администрации. На что начальник местного ЖКХ тут же отрапортовал, что завтра же уберем это безобразие… Как профсоюзный оратор с трибуны, ни на кого не обращая внимания, Штальц продолжал толковать о гигантских мировых концернах, которые придут на смену партийному руководству. Уверял нафуфыренных барышень администрации, что не пройдет и два года, как откроют границы и мы все без виз поедем в Польшу, Германию…
Возможно кто-то из заозерских дам и повелся на скорые вояжи в Польшу, но глава администрации сдвинул брови и призадумался. Сараев понял, что если дело так и дальше пойдет, то не видать немецкому мечтателю папашиных земель в аренду не то что на год, а и на день. Лёгкий фуршет в кабинете начальника Агропромкомитета несколько разрядил ситуацию. В непринужденной обстановке Штальц охотно рассказывал о себе, о своем имении под Штутгартом, о том как разводил бычков в Штатах, занимался бройлерами в Австралии. Живописал про своего легендарного отца Ханса Штальца, фермерствовавшего в далекие двадцатые-тридцатые годы в Ростовских степях на Маныче. Что сам он родом из Буйлина, нынешнего поселка Дубрава, Озерского района. Тут же до конца войны и хозяйствовал его отец на нынешних Озерских землях. Однако всех интересовал один и тот же вопрос, чего он хочет?
Даже глава администрации Оковатый подошел к Сараеву и попросил в двух словах обрисовать планы неизвестно откуда свалившегося на его голову инвестора. Да оно и понятно, наверху уже давно планировали присоединить отстающий Озерский сельхозрайон к соседнему. Вот только без указки сверху даже в области не решались к какому присоединять – соседнему Гусеву или все же к Черняховску. А тут на тебе, немецкий инвестор хочет взять землю в аренду на 50 лет. После путча и перестроечных передряг кто хочешь нахмурится, не только такой тертый калач как Оковатый. Да и кто его знает, как там отреагируют на подобную инициативу.