Управляющий обошел стойку и отдернул красную занавеску. Тесная, без окон, комнатушка была забита картонными коробками из-под электроники и ящиками для бутылок, в углу стоял письменный стол с компьютером и лампой.
- Та женщина была одна? - спросил Сервас.
- Да.
- Какой она вам показалась?
Патрик задумался.
- Изящная, миленькая, но какая-то суровая… Теперь, когда вы спросили, мне кажется, она была в парике…
- И она попросила передать нам это? Почему сама не вызвала полицию?
- Да потому, что ни о полиции, ни о чем-то незаконном речь вообще не шла. Она сказала, что несколько человек будут ею интересоваться и что этот конверт - для них, только и всего.
- С чего вам было соглашаться? Вы ничего не заподозрили?
Собеседник Серваса улыбнулся.
- Меня убедили две купюры по пятьдесят евро.
- Это еще более подозрительно, разве нет?
Ответа не последовало.
- Вас удивил только парик?
- Точно.
- У вас есть камера видеонаблюдения?
- Да. Но она активируется только вечером, когда магазин закрывается, - от детектора движения.
Управляющий уловил в глазах Серваса разочарование, и его это обрадовало. Патрика не слишком волновала судьба соотечественников, зато он как мог старался не облегчать работу полиции. Он явный поклонник Джорджа Оруэлла и теорий о Большом Брате - считает, что живет в полицейском государстве.
- Деньги все еще при вас?
Еще одна улыбка.
- Нет. Деньги, знаете ли, имеют обыкновение ходить туда-сюда.
- Спасибо, - произнес Венсан, давая понять управляющему, что они больше не нуждаются в его присутствии, и наклонился к экрану компьютера.
Патрик не сдвинулся с места.
- Кого вы ищете?
- Можете идти. - Сервас лучезарно улыбнулся. - Мы позовем, если вы понадобитесь.
Управляющий смерил их взглядом, пожал плечами и удалился.
Как только он скрылся за занавеской, Эсперандье вставил диск в компьютер. На экране открылось окошко, и программа считывания запустилась автоматически.
Сервас инстинктивно напрягся. Чего им ждать? Послания от Гиртмана? Видеозаписи? Что за женщина говорила с Патриком? Сообщница? Напряжение действовало на них на физическом уровне. Майка лейтенанта промокла от пота, и не только из-за жары. Из зала доносился приглушенный гул голосов.
Они не слышали ничего, кроме потрескивания статического электричества в колонках. Эсперандье увеличил громкость.
Внезапно динамик "выстрелил" оглушающей какофонией звуков, почти оттолкнув их назад.
- Вот дерьмо! - воскликнул Эсперандье и приглушил звук.
- Что это за ужас? - изумился Мартен, пытаясь унять отчаянно бьющееся сердце.
- Мэрилин Мэнсон, - пояснил Эсперандье.
- Кто-то это слушает?
Несмотря на напряженный момент, Венсан не смог удержаться от улыбки. Музыкальный отрывок закончился, они подождали еще немного, но больше ничего не услышали.
- Все, - объявил Эсперандье, взглянув на курсор на экране.
- Все?
- Да.
Тревога на лице Серваса сменилась разочарованным недоумением.
- Как ты думаешь, что все это значит?
- Не знаю. Видимо, кто-то пошутил. Ясно одно - это не Гиртман.
- Ты прав.
- Значит, письмо по электронке тоже прислал не он.
Сервас понял намек и разозлился.
- Считаете меня параноиком?
- Нет, хотя ситуация к этому располагает. Психопат рыщет на свободе. Его ищут все полицейские Европы - и не находят ни следа, ни ниточки к нему. Гиртман может быть где угодно. Хуже всего то, что перед побегом он излил тебе душу.
Мартен взглянул на подчиненного.
- В одном я твердо уверен… - Он внезапно осознал, что его слова могут стать лишним аргументом "за" его паранойю. - Рано или поздно "психопат" вынырнет на поверхность.
18
Санторин
Ирен Циглер посмотрела вниз, на теплоход, стоящий на якоре в кальдере. С террасы до него было метров сто, не меньше, так что он казался красивой белоснежной игрушкой. Море и небо выглядели ненатурально синими по контрасту с ослепительной белизной террасы, красноватой охрой скал и чернотой вулканических островков в центре бухты.
Ирен сделала глоток очень сладкого кофе по-гречески и затянулась сигаретой. Было одиннадцать утра, но воздух успел разогреться. У подножия скалы с парома высаживались туристы. На соседней террасе англичане в соломенных шляпах писали пейзажи. Сидевший на другой террасе мужчина лет тридцати говорил по спутниковому телефону. Поймав взгляд Ирен, он сделал приветственный жест. Средний рост, атлетическое телосложение, белые шорты и голубая рубаха - бесформенная, но явно дорогая. Лицо выразительное, не очень загорелое, на запястье часы фирмы "TAG Heuer". Редеющие волосы. Немец, трейдер, холостяк, набит деньгами. Циглер не раз видела, как он возвращается в отель - в сильном подпитии и в обществе местной красотки, всякий раз новой. Сутки в отеле - не в разгар сезона - стоили 225 евро, так что клиентура тут была вполне обеспеченная. Слава богу, за номер платила не Ирен - ее жандармского жалованья на подобное удовольствие вряд ли хватило бы. Она помахала в ответ и встала. На Ирен были красно-оранжевый топ и белая юбка из легкого шифона. Ветерок с моря не спасал от жары, и она вернулась в комнату.
- Не дергайся, - произнес голос ей в ухо.
Циглер вздрогнула, различив угрозу.
- Шевельнешься - пожалеешь.
Ирен связали руки за спиной, надели на глаза повязку, и по ее телу, несмотря на жару, пробежала дрожь.
- Марш в кровать и не вздумай сопротивляться.
Циглер подчинилась. Чья-то рука грубо толкнула ее в спину, потом с нее стащили юбку и купальник.
- Не рановато для игр? - спросила она, уткнувшись лицом в простыню.
- Заткнись! - У нее за спиной раздался приглушенный смешок. - Никогда не рано, - добавил голос с легким славянским акцентом.
Ирен перевернули на спину и освободили от майки. Она ощутила на себе обнаженное горячее тело, влажные губы коснулись ее век, носа, губ, язык змейкой пробежал по животу. Она высвободила руки, стянула с глаз повязку и увидела темноволосую голову Жужки, ее загорелую спину и упругую попку. Жар желания обжег Ирен, она выгнула спину и застонала от наслаждения, запустив пальцы в черные шелковистые волосы подруги. Жужка прижалась к ней, и они поцеловались.
- Что за странный вкус? - поинтересовалась Ирен.
- Yauurti mé mèli. Йогурт с медом. Тсс…
Ирен Циглер любовалась телом лежавшей рядом подруги. Словачка была совершенно обнажена, если не считать прикрывавшей лицо соломенной шляпы и кожаных сандалий на ногах. Она спала. Кожу Жужки покрывал ровный загар, она пахла солнцем, морской солью и защитным кремом. У нее была полная грудь с широкими сосками и бесконечно длинные ноги. Последний штрих - маленькую татуировку над лобком в виде стилизованного дельфинчика на память о чудесном отпуске - Жужка сделала накануне в Фире, "столице" острова. Дельфин был одним из главных мотивов греческой иконографии - их любовное гнездышко называлось "Отель Дельфини".
Они три недели путешествовали по островам, пересаживаясь с парома на паром, колесили по Кикладам на мотороллере: Андрос, Миконос, Парос, Наксос, Аморгос, Серифос, Сифнос, Милос, Фолегандрос, Хиос. Последние четыре дня они жили на Санторине - купались, ныряли и загорали на пляжах с песком почти черного цвета, бродили по живописным бело-синим улочкам, где магазинчиков было не меньше, чем в Тулузе, а потом возвращались в номер, чтобы заняться любовью. Не было ничего важней любви… Поначалу они захаживали в "Энигму", "Коо Клуб" и в "Лава интернет-кафе", но очень скоро стали избегать ночных клубов: мужчины на острове сильно потели, а женщины предавались возлияниям до тех пор, пока их взгляд не становился остекленевшим, а речь - совсем неразборчивой. Иногда Ирен и Жужка ходили выпить "Marvin Gaye" в "Тропическом баре", но торопились уйти, когда туда вваливалась толпа возбужденных прожигателей жизни. Девушки гуляли, выбирая самые тихие улицы, рука в руке, целовались под козырьками и в укромных уголках или седлали мотороллер и мчались на пляж, но даже там им было непросто насладиться прогулкой под луной - мешали пьянчужки, назойливые зануды и оскорбляющие слух звуки музыки в стиле "техно".
Циглер бесшумно встала, чтобы не разбудить подругу, открыла мини-бар, достала бутылку фруктового сока, попила и отправилась под душ. Сегодня последний день отпуска. Завтра они улетят во Францию и вернутся к прежней жизни: Жужка - в клуб, которым управляла и где была лучшей стриптизершей (там они и познакомились два года назад), Циглер - к месту нового назначения, в розыскную бригаду Оша.
Это вряд ли можно считать повышением после службы в По…