– Я вообще не военный, Алексей Николаевич, – истово глядя в глаза Алькальду, отрапортовал я, – простой турист. А они вот пристали..
– Не надо обижаться на альгвасилов – они просто выполняют свою работу.
– Аль.. кого? – растерялся я.
– Альгвасилов, – строго и внушительно произнес Алексей Николаевич.
Минут через пятнадцать меня отпустили с богом, и я покатил дальше.
Медленно проезжая центр городка, я с изумлением стал замечать незнакомые строительные объекты. Город, казалось, был тот же самый. Но что-то в нем, все-таки, неуловимо изменилось, хотя в целом, все было, как и до грозы. Правда, несколько изменился фасон одежды немногочисленных прохожих. На улицах стало больше машин. Появились новые красивые здания необычного стиля, который я бы назвал колониальным. Поглазев по сторонам, я отправился в тихие восточные кварталы, где жил дед Кагор.
В САДУ ДЕДА КАГОРА
Я без труда отыскал уже хорошо мне известную Рябиновую улицу. Нашел калитку из старых сосновых брусков на петлях из кусков резины и со знакомым запором из алюминиевой проволоки. Открыв калитку, я попал в огромный запушенный сад. Из беседки слышались знакомые мне голоса. Я вышел из-за деревьев. За столиком с неизменной бутылкой водки и тарелками с закуской сидел дед Егор и Стас, собственной персоной.
Станислав, как и несколько дней назад, был помят, небрит и угрюмо тосклив. Водку он пил с остервенением. Казалось, что стаканчик будет проглочен вместе с содержимым. Дед Егор сидел так же, как и в прошлый раз, напротив Стаса и, держа в руке полную стопку, что-то рассказывал – развивал очередную свою теорию. Редкие, но жесткие, сильно седые волосы его задиристо топорщились на голове с небольшой лысинкой на макушке. Был он выбрит, хоть и не чисто, а из-под кустистых широких, нетронутых сединой бровей внимательно глядели темно-коричневые, насмешливые глаза.
– Здрастье, – поприветствовал я их.
– Здрав буди, отрок, – изумленно произнес оторопевший старик.
– А-а.. – невнятно пробурчал Стас – и этим ограничился.
– Ты, чьих будешь, юноша? – вопросил Кагор, опуская полный стаканчик.
– Это же я – Денис.
– Какой такой Денис?
– Я приезжий…
– И чего тебе в моем саду надобно, приезжий Денис?
– Мне сказали, что у вас можно комнату снять – зашел я с другой стороны.
– Это правильно тебе сказали.
Кагор снова взял стопку, потом опустил, еще раз посмотрел на меня, опять поднял и все же отправил водку себе в пищевод. Далее дед хмыкнул, задумчиво закусил яичком. Потом снова посмотрел на меня с недоумением.
– Как будто бы, я тебя уже видел. Ладно – пошли хоромы смотреть.
И сад, и двор, и дом – все было, как и до грозы. Вот только дед теперь был, как будто чуточку моложе и шел бодрее. И еще, он совершенно меня не помнил! И Стас тоже! Улица, дом Кагора, сама моя комната – все было как сегодня утром. Вот только яблоки на яблоне налились и были уже вполне съедобными. Хотя я мог поклясться, что вчера там была только завязь. Комната мне, разумеется, понравилась. Дед молча стоял в двери, пока я осматривал комнатушку.
– Ну, что? – деловито осведомился он.
– Отлично, – откликнулся я и вновь не покривил душой.
Я снова уплатил – так же две бумажки, только были они другого цвета и назывались реалами.
– Ну, ты это, устраивайся здеся, да выходи к нам со Стасом в сад. Посидим, познакомимся, пообщаемся.
Кагор быстро ушел. Я еще заметил, как одну бумажку он воровато спрятал куда-то за пазуху. С некоторым изумлением я еще раз огляделся. Все было, как прежде. Но какое-то другое. Цвет обоев, рисунок на занавесках, покрывало на кровати, чем-то неуловимо отличались. Не выдержав таких сложных восприятий, я пожал плечами и решил пока забыть странные нестыковки. А для этого было бы неплохо выпить. Благо мне это и предложили. Через двадцать минут, переодевшись, я уже сидел в беседке. Здесь я быстро влился в компанию уже выпивших Кагора и Стаса.
– Выпьем, Стасик, – почти ласково сказал Кагор, наполняя стопки.
– Да-да! – подтвердил хмельной Станислав, подвигая свою посуду.
– Может, хватит, – осторожно заметил я
– Чей-то? – удивился собутыльник. – Я – водколюбивое существо, понимаш! Она мне кровь разжижаеть! – с трудом ворочая языком, сообщил он.
– А тебе, Дениска, – поинтересовался дед – налить?
– Да, уж! Без этого мне не обойтись, – вздохнул я.
– Пей, как там тебя зовут, Денис, – пьяно заявил Станислав.
Кагор деликатно промолчал, что водка куплена на его деньги и предлагать ее, имеет право лишь он сам.
– А что, Денис, родители-то у тебя есть, – спросил меня Кагор?
– Нет, – вздохнув, ответил я, – родителей у меня нет.
– Как так? – Удивился Стас. – Совсем что ли нет?
– Совсем!
– И не было? – Допытывался Станислав. – Откель же ты взялся.
– Родители были. Но в живых уже давно нет.
– А что случилось, – участливо поинтересовался дед Егор.
– Отец был офицером, военным советником. Он погиб в чужом конфликте в далекой южной стране, когда я еще был совсем маленьким. Потом мама умерла. Я так понимаю, что она отца очень любила, и без него жить просто не хотела и не могла. Так я один и остался.
– Как это не могла, – забуробил пьяный Стас.
– Да, заглохни ты…– отмахнулся дед. – А как же ты, Денис?
– А меня воспитывала бабушка. А потом и она умерла.
– Жаль тебя, паренек, – опечалился Кагор. – Ну, давай помянем!
Стас тут же обрадовался новому поводу и хлопнул рюмку.
– Выпьем же, право еще, – вдруг изрек он.
– Хватит балабонить! – попытался урезонить собутыльника дед.
– Все пропьем мы без остатка. Горек хмель, а пьется сладко, – продолжал бесконтрольно бубнить Стас.
– Это я когда-то учил его поэзии Вагантов, – извиняющимся тоном пояснил дед Егор. – Но он только две строчки и смог запомнить. Вот эти самые.
– Не-прав-да, – еле выговорил в стельку пьяный собутыльник, – все я помню. Вот помню, еще, как ты мне рассказывал про чудесное блюдо…
– Какое, – изумился дед? – Про какое блюдо я тебе рассказывал?
– Да вот, такое, восхитительно вкусное. – Стас помолчал, собирая остатки мыслей и сведя глаза и брови в одну кучу.
– Во! Вспомнил! Пирожное такое – Камдесю.
– Идиот! – Беззлобно выругался дед. – Терамису, пирожное называется. А Камдесю – это финансист.
Некоторое время они еще препирались по мелочам. Потом разговор перешел на политику. Обычно в пьяных беседах это следующая тема после женщин и рыбалки. Постепенно, с трудом понимая хмельную болтовню, от деда Егора и Стаса я узнал о последней большой войне и голоде после нее. И, наконец, о перестройке. Перестройка-то была!
Некий руководитель страны, которого Стас и дед Егор упорно называли «Меченый», под предлогом модернизации страны и общества, развалил полностью всю экономику, жилищно-коммунальную систему, армию, саму государственную структуру и вообще всю страну. В результате ослабленную, разоренную и всеми проклинаемую, а некогда могучую державу, присоединила Великая Испанская империя.
Мои собеседники еще заспорили, по поводу побудительных действий Меченого. Кагор считал, что он просто уничтожал достижения своего предшественника, которого ненавидел. А Стас доказывал, что Меченый – агент вражеских спецслужб, который умышленно разорял страну по заказу враждебных держав. Сейчас наши земли входят, якобы, в Испанскую империю. А совсем рядом, лишь парой сотен километров южнее, лежат территории Персидской империи. И именно сейчас между двумя грандиозными сверхдержавами назревает конфликтная враждебность. Причины ее – серьезный дипломатический скандал. Кто-то (я не понял, кто именно) отобрал у своего потенциального соперника дипломатическую собственность. Я не очень прислушивался к этому бреду.
РАБЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Но вот спор закончился. Мы выпили еще. Дед молча пожевал сухими твердыми губами. Подумал, потом выпил еще одну стопку. И родил очередную свою теорию. Глупости говорят историки про общественные формации – рабовладение, феодализм, капитализм. Тьфу, ерунда все это. Все было совсем не так.