– Спасибо за веру в меня, что я не нарочно. Но вдруг глубоко внутри всё равно сомневаешься? Что притворяюсь, будто сплю, дабы остаться безнаказанным.
Лала рассмеялась.
– Наивный ты, Рун. Когда б ты притворяясь это делал, то волновался бы, сердечко б у тебя стучало быстро, дыхание бы было учащённым. От меня бы это никак не укрылось. Сразу бы поняла, что не спишь. Ты не нарочно, я это точно знаю, не сомневайся. Я в тебя верю, заинька, но тут мне вера не нужна. Потому что всё слишком очевидно.
– Вот чёрт, ничего от тебя не утаишь, – покачал головой Рун в деланном сожалении.
– Ничего, – подтвердила Лала, улыбаясь. – Феи объятий хорошо разбираются в таких вещах. Ты у меня как на ладони, Рун.
– А вот и нет.
– А вот и да.
– Я тебя люблю, а ты считаешь, это просто дружеские чувства.
– Это и есть дружеские чувства, жених мой дорогой.
– А может быть дружеская любовь между парнем и девушкой?
– Между парнем и девушкой может и нет. А между парнем и проклятой феей объятий вполне себе да.
– Или тебе просто удобно так считать. Мучаешь меня, а совесть чиста, – не без иронии укорил её Рун.
– Бедняжечка, весь измучился, – добродушно посочувствовала Лала. – Значит сегодня тебе, Рун, предстоит очень-очень мучительная ночечка.
Она сладко зевнула.
– Смотри-ка, и правда спать хочешь, – подивился Рун.
– Притомилась за денёк, – кивнула Лала умиротворённо. – И прошлую ночь почти не спала.
– Ну, тогда засыпай, милая. А я ещё немножко полюбуюсь на твою красоту. Соскучился по этому дивному зрелищу, – ласково произнёс Рун.
Она закрыла глазки, продолжая безудержно сиять счастьем.
– Ты такой хороший, мой котик, – проговорила она сонно. – Знаешь ты это?
– Завтра мне об этом расскажешь поподробней, – усмехнулся Рун.
***
Пробудился Рун не так чтобы очень рано, но и не слишком поздно. Уже полностью рассвело. Повсюду весело перекликались лесные певички птички, было немного холодно, пахло лесом и свежестью. Лала спала рядом. Он поглядел на неё и разулыбался. Столько счастья отражалось на её личике, ну прямо светится. Умели бы люди так счастливо спать, кто бы захотел просыпаться. Хотя проснуться рядом с ней тоже счастье. Огромное, бесконечное. Полюбоваться на это сияние. Словно окунаешься в море радости жизни, когда лицезришь. Лала видимо всё же замёрзла, очень плотно к нему прильнула во сне. Рун почувствовал себя виноватым пред ней. Не развёл огонь. Правда кто ж знал, что ночь будет такой, одна из самых прохладных за последние месяца полтора. Но всё ж таки стыдно. С перебором подстраховался. Вряд ли бы кого-то привлёк их костёр, у всех есть свои. Он решил разжечь хотя бы сейчас, заодно похлёбку сварить, накормить Лалу горячим. В похлёбку к грибам да кореньям можно сыру добавить, будет сырная похлёбка, прямо роскошь для леса. Как говорится, когда вкусно, и жить не грустно. Ещё больше порадует невесту свою. Есть только одна проблема – чтобы готовить, нужно как-то подняться. Он очень осторожно попытался отстраниться от Лалы, но лишь меж их телами возник небольшой просвет, она тут же снова придвинулась плотно, и открыла глаза. Смотрела на него своими огромными чудесными очами, продолжая ослепительно сиять.
– Доброе утро, суженый мой, – приветливо молвила она.
– И тебе доброе, красавица, – улыбнулся Рун. – Прости, что разбудил.
– Да ничего. А ты что, куда-то уходишь? Как будто собирался меня оставить, – полюбопытствовала Лала.
– Костёр надо разжечь. Да похлёбку сварить, – объяснил он.
– Милый, давай ещё поспим, – ласково-ласково попросила Лала. – Так хорошо. Не хочется вставать.
– Конечно поспи, а я пока всё сделаю, – кивнул Рун.
– Нет, мне хорошо с тобой, а не одной. Побудь ещё со мной. Немножко, – произнесла она. Её голосок был полон нежных трогательных ноток.
– Ну ладно, – с охотой согласился Рун. – Тоже не хочу от тебя отходить. Наскучался за дни разлуки.
Лала радостно разулыбалась.
– Рун, – сказала она, излучая на него всё своё девичье обаяние. Её зрачки вдруг заблестели, словно озарившись озорным добрым светом.
– Что, любимая?
– Я тоже наскучалась. Давай сегодня никуда не пойдём. Помнишь, как мы провели целый денёк на бережку. В объятьях друг дружку согревая. Давай и сегодня так. Пожалуйста.
– Солнышко моё, я бы сам этого очень хотел. Очень, – поведал Рун мягко. – Только мы всё же довольно близко к замку, к городу. Вот представь, обнимаемся мы. В лесу, средь древ, словно укрывшись ото всех. А тут какой-нибудь охотник. И что же он подумает? Стыдно это будет. Испортит нам всё. Ещё люди начнут сплетничать да судачить. Додумывать то, чего и в помине не было. Или вдруг всё ещё погоня за тобой есть? Тебе придётся опять наказывать. Ты расстроишься, станешь переживать, вот это праздник будет у нас.
Лала молчала, явно разочарованная.
– Мы же всё равно в дальний путь отправляемся, – продолжил Рун. – Так к чему подобные риски? Коли у нас будет полно возможностей для безопасного уединения. Давай, как отойдём далеко, на сколько-то дней от города. Тут и устроим. День объятий.
– Правда-правда?! – с затаённым восторгом и надеждой выдохнула Лала.
– Да, – тепло улыбнулся он.
– Ой, спасибо, мой славный! – воодушевилась Лала. – Ты очень добрый! Жаль столько ждать придётся. Прямо умру от нетерпения теперь. Как выдержать несколько денёчков ожиданий?
– Ночами буду охлаждать твоё нетерпение, – усмехнулся Рун.
– Ну да, – кивнула Лала. – Это поможет. Ой-ёй-ёй, какая я счастливая! Ла-лала-лала.
– Рад, что смог угодить. Столь распрекрасной деве, – довольно заметил Рун.
– Рун, – посмотрела на него Лала с ласковым невинным очарованием.
– Что, красавица моя?
– А нельзя два… дня? Объятий. Раз уж придётся столько терпеть.
– Какая ты хитренькая, – покачал он головой весело. – Ладно, давай уж три дня. Для ровного счёта.
– Честно-честно? – недоверчиво спросила Лала.
– Лала, ну я ведь тоже этого хочу, – чистосердечно ответил он. – Когда ещё так выйдет. Просто побыть вдвоём. Чтоб никаких дел, только ради друг друга. Там есть места. Очень красивые. Озеро огромное, высокие холмы за ним. Остановимся на берегу. И целых три дня. Ты будешь моя.
– Ой-ёй-ёй! – только и смогла вымолвить Лала в безмерном восхищении. – Спасибо, мой хороший! Ты самый лучший у меня.
– Боюсь, надоем тебе за три дня, – с юмором посетовал Рун.
– Так не бывает, жених мой ненаглядный, – радушно улыбаясь, заверила Лала. – Ох, Рун, это ведь очень романтично! Словно дивное свидание. В красивом месте. Дарить тепло сердец друг другу. Обнимать. Три дня. Похоже чем-то на свадебное путешествие.
– Лала, тебе не кажется, что это немного странно? Для тех кто не влюблён и не планирует пожениться? – аккуратно поинтересовался Рун.
– Для двоих людей быть может, Рун. Для человека и феи объятий наверное всё же нет, – возразила Лала. – Не нужно искать плохое в таком хорошем, любимый. Послушай своё сердце, оно же шепчет тебе, что это что-то очень-очень хорошее, разве нет?
– Лала, оно не шепчет. Оно поёт. Во весь свой голос. От счастья, что будет те три дня с тобой.
– Моё тоже поёт, Рун. Ла-лала-лала. Ла-лала-лала. Теперь бы только дождаться. Нужно скорее идти, – вдруг заторопилась она.
– Рад твоему энтузиазму, – рассмеялся Рун добродушно. – Но прежде озера надо к ведунье всё-таки заглянуть. Глупо это не сделать, когда она почти по дороге. А сейчас нам поесть необходимо. Чтобы идти, силы потребны. Полежи ещё, Лала, подремли. Я пока костром да едой займусь.
– Давай я помогу с похлёбочкой, Рун, – предложила Лала.
– Отдохни, чтоб сил больше было на дорогу. Я сам, быстрее выйдет, – мягко произнёс он.
– Ну хорошо, – согласилась Лала.
– Всё, мне можно встать?
– Можно, милый. Раз у нас будет три денёчка, то можно.
Рун поднялся, укрыл её получше материей.
– Поспи ещё, Лала.
– Нет, не уснуть теперь, – поведала она. – Буду лежать и мечтать. Такие сладкие мечты. Ла-лала-лала.
– И что ты не хочешь замуж за меня, – молвил он с полушутливым недоумением. – Ведь всегда бы так быть могло.
– Не могу я за тебя выйти, милый мой заинька, – ответствовала Лала очень ласково. – И родители меня за тебя не отдали бы. Никак. Прости. Но ведь это не важно, когда у нас есть наше сейчас. У многих и дня такого счастья не бывает за всю жизнь, какое мы переживаем, и можем будем ещё переживать долго-долго, пока я здесь в вашем мире.