– Совсем вы ополоумели, – с удивлением заметил мужичок в кафтане. – Жениха феи гоните? Поколотить его хотите? И что она подумает о нас?
– Пусть знает правду. Что люди думают о нём, – упёрто заявил старик. – Может разлюбит, когда узнает. Пересчитать ему зубы надо. Все ли они у него, или каких-то уже не хватает.
– Кому это ты хочешь пересчитать зубы, доходяга, – не без юмора спросил подошедший неожиданно стражник, шкафообразных габаритов здоровяк. – Что за шум тут у вас с утра-то?
– Да вот, женишок феи пришёл, – злорадно усмехнулся дед. – Дудку ему видите ли надо. Подудеть захотел.
– Ну и в чём проблема?
– А в том, что подлец он. Фею хитростью за себя взял. Гнать его отсюда. Не продам я ему дудку. Лучше удавлюсь.
– Никого я хитростью не брал, – твёрдо возразил Рун.
Стражник с интересом пристально уставился на него.
– Зачем тебе дудку с утра приспичило?
– Лале надо. Фее. Обещала дочке нашего кузнеца подарить. Но вчера всю магию истратила, не наколдовать ей самой. Никак. Пришёл купить.
– И ты не хочешь фее дудочку продать? – удивлённо посмотрел на старика стражник.
– Фее продам, ему нет, – упрямо промолвил тот.
– Так, дед, – спокойно сказал стражник. – Или ты сейчас продашь ему дудку, или пожалеешь, что ещё не помер.
– А что, а я ничего, – сразу пошёл на попятную старик. – Пусть покупает. Мне не жалко. Для феи. Только дорогая это дудочка. Очень хорошая. Звучит красиво. Заслушаешься. Пять медяков стоит. Откуда у этого нищеброда такие деньги.
– Да ты смеёшься над нами, – развеселился стражник. – Пять монет за детскую дуделку? Дай ему две, парень. Есть у тебя две?
Рун кивнул.
– А остальное, дед, если хочешь, я доплачу тебе тумаками, – добавил стражник.
– Две так две, – буркнул старик. – Доплаты не надо.
Рун долго возился с узелком, куда были завязаны монетки, пока его развязал. Дед не без ухмылки наблюдал за этим. Наконец два медяка были уплачены и заветная дудочка получена.
– Вот что, добрый молодец, – обратился к Руну мужичок в кафтане. – Возьми-ка ты у меня ещё лошадку резную. Детки любят разные фигурки. В дудочку уметь надо дудеть, подудит ребёнок разок да бросит, а фигурками ребятне нравится играть. Пусть фея и то и это подарит.
– Да не надо, – вежливо сказал Рун.
– Это бесплатно. Бери.
– Бесплатно неловко, – возразил Рун. – Не нужно ничего, спасибо, дудочки хватит.
– Я же не тебе это дарю. А фее. Что ты за неё-то отказываешься. Не муж ещё поди. Вот она если откажется, тогда можешь и обратно принести. Если хочешь, – улыбнулся мужичок. – Я между прочим за тебя заступился. А ты подарок от чистого сердца предложенный не хочешь взять. Нехорошо как-то.
– Ну ладно, – сдался Рун. – Я возьму.
Мужичок быстро направился к своим товарам, Рун пошёл следом и скоро получил из рук в руки маленькую деревянную фигурку лошади. И это была не какая-то грубая поделка. Лошадка выглядела как живая, вырезал явно умелый мастер, и вырезал с большой любовью.
– Красивая, – подивился Рун. – Очень. Спасибо.
– Да не за что. Кланяйся фее от нас.
– Передам ваш поклон обязательно.
– Эй, паренёк, – подал голос продавец, стоявший чуть поодаль. – А от меня подари ей гребень. Фее своей. Вот этот. У неё волосы длинные, расчёсывать много наверное приходится, как раз ей пригодится.
– Ладно, – обречённо согласился Рун.
***
Не прошло и часа после выхода из дома, как Рун воротился. В руках он держал два лукошка, наполненные продуктами и всякими разными небольшими вещичками. Лала уже проснулась, сидела рядом с бабулей с весёлым личиком. Рун поставил лукошки на стол.
– Доброе утро, суженый мой, – приветливо вымолвила Лала.
Она была само очарование. Всё в ней излучало бесконечную искреннюю радость его приходу.
– И тебе доброе, невеста моя, – улыбнулся Рун. – Смотри, сколько тебе даров надарили на рынке. Всё бесплатно. Я уж как ни отбрыкивался, но куда там. Кое-как от колбасника отбился хотя бы. Я ему твержу, не едят феи мяса, а ему хоть кол на голове теши, говорит, это она моих колбасок ещё не пробовала, вот попробует, сразу и полюбит.
– Добрые у вас люди, Рун. Все мне хорошего желают. Заботятся. Но мяса всё же не надо. Мне грустно от его вида даже. Но ты, Рун, кушай сам мясное. А то бабушка Ида говорит, ты большой охотник до него. Я не хочу тебя морить.
– Я не пропаду, Лала, не беспокойся, – заверил Рун.
– Что, Рун, удачно сходил? – спросила бабуля.
– Да, – кивнул он.
– А зачем ты, Рун, на рынок ходил? – с любопытством побуравила его глазками Лала.
– А тебе бабуля не сказала?
– Сказала, что-то по хозяйству надо.
– Ага, так и есть, – Рун с удивлением и благодарностью посмотрел на бабулю
Та ответила ему доброй улыбкой.
– Ладно, дети, пойду я в огород. Работать, – сообщила она. – Дела-то сами не сделаются. А вы тут не шалите. Рун, уберешь продукты из подарков, как вы их разберёте? Или мне это сделать?
– Пусть Лала их посмотрит, после уберу, что ей не надо.
– Ладно.
Бабуля встала. Лала тоже поднялась.
– Спасибо, бабушка, за кушанья, и за рассказы. Вы весёлая. И добрая.
– Да на здоровье, дочка. С тобой светло всё время на душе. Поэтому и весело.
Бабуля вышла. Рун с Лалой, оставшись одни, стояли и смотрели друг на друга. Рун любовался на неё. И в то же время удивлялся. Тому, насколько много разных чувств в её глазах отражено. Она глядела на него… доверчиво. И беззащитно как-то. И ласково. И мило. И тепло. И словно чуточку с упрёком ироничным. И с ожиданием чего-то озорным. И много-много было там ещё такого, чего мужскому сердцу не понять, не разобрать на точные детали, но согревает. Женственного очень. У него взволнованно затрепетало в груди.
– Ты, между прочим, меня сегодня ещё не обнимал, Рун, – с лукавым укором произнесла Лала наконец. – Вот так женихи нынче пошли.
– Виноват, готов исправиться немедля, – улыбнулся Рун. Подошёл к ней и обхватил руками. – Попалась? Которая обнималась? – сказал он с юмором.
– Спасите! Меня поймал жестокий человек и хочет заобнимать до смерти, – разулыбавшись, запричитала Лала.
– Что это ты сегодня такая… игривая? – усмехнулся он.
– Не знаю. Легче. После вчерашнего. Уже не так боюсь. Кажется, все мне рады. Барон такой учтивый. Смотри не отпусти меня, Рун, а то упаду.
– Вроде последнее время не падала. Чего вдруг снова?
– Да кабы знать. Ножки подкашиваются. Счастливая.
– Солнышко ты моё, – порадовался Рун её хорошему настроению.
– Эх, кабы не проклятье, Рун, посмотрела бы я на то, как ты бы по мне сейчас уже с ума сходил.
– Да я итак схожу.
– Ну да, – признала Лала, сияя.
– Смотри, как бы ты по мне сходить не начала.
– Ох, ох, ох, как разухарился, – по-доброму рассмеялась Лала. А потом положила голову ему на грудь и вздохнула.
– Мой суженый, – с непередаваемой нежностью тихо вымолвила она, так что Руна опять проняло до самых печёнок.
– Ну вот и начала сходить, – весело констатировал он.
– Просто… мне хорошо очень, – ответствовала Лала. – Смотри не отпусти меня только, Рун, самой никак не удержаться.
– Да не отпущу, не отпущу, милая, даже если будешь умолять выпустить, – заверил он.
– Опять звала тебя во сне? – спросила Лала.
– Звала.
– Я так и думала. Искала тебя. Всю ночь. Во снах. И так и не нашла.
– Я пытался тебя за руку держать. Но ты ворочалась. Пришлось оставить эти попытки. Чтобы не разбудить. Оттого и не нашла, я думаю.
– Наверное.
Наступила тишина. Они стояли, чувствуя тепло друг друга.
– Рун, – позвала Лала вскоре.
– Что, милая?
– А где мои цветочки, Рун?
– Какие?
– Которые ты мне нарвать бы должен. И принести с утра, раз ты жених.
– Руки были заняты лукошками, не во что было, – шутливо вывернулся Рун.
– Но ты же мне нарвёшь, правда? – мило поинтересовалась Лала.
– Хоть целый стог, если захочешь.
Лала рассмеялась весело.
– Нет, стог не надо, – произнесла она. – Букета хватит. Рун, у вас что, парни не дарят девушкам цветы? Даже когда помолвлены?
– Не слышал о подобном, – признался он. – Девушки сами рвут, это бывает, но чтобы парни… Такого вроде не случалось здесь. Вот удивятся наши сегодня. Когда я понесу цветы домой. Сейчас же все за мной следят. Заметят точно. Подумают, козе нарвал поесть.
– Да уж! – снова рассмеялась Лала.