Но Джек становился старше. Он все реже смотрел на небо, все чаще думал о том, кем станет, когда вырастет. Жизнь сталкивала Джека с непредвиденными обстоятельствами, все больше времени ему требовалось, чтобы решать различные задачи, которые перед ним ставила взрослая жизнь.
Ветки деревьев Иема начали осыпаться, он больше не красил небо в разные цвета. Все реже смеялся, руки его сжались в кулаки, а на кулаках было очень сложно ходить по твердому бетону на работу, вместе с Джеком. Он шел за ним до последнего, пока костяшки кулаков не стерлись в кровь.
Однажды Ием исчез. Джек очень горько плакал, звал своего друга, везде его искал. Спрашивал у пролетающих мимо серых птиц, не видели ли они его милого Иема? Птицы не отвечали ему, потому что птицы разговаривают только в сказках. Джек пытался дотянуться до мрачного неба, но рост его был очень маленьким. Безразличное солнце больше не грело Джека и чтобы совсем не замерзнуть, он залез под кучу собственного мусора.
Джек жил в своей куче мусора уже много лет. Ходил на нелюбимую работу и возвращался обратно, укрываясь огрызками и дырявыми носками. Так продолжалось до тех пор, пока на его кучу не налетела маленькая девочка. Весело хохоча, она встала и отряхнулась. Тут же подлетело странное лохматое существо, с руками вместо лап.
– Ты догнал меня, Иен!
Ее Иен тоже весело смеялся, почти как человек. Только к его смеху примешивался еле уловимый запах весенних лучей, свет миллиарда звезд ночного неба и звон маленьких колокольчиков. Девочка, наконец, заметила молодого человека и спросила:
– Ты чего тут делаешь?
– Я тут живу. – ответил Джек.
– В куче мусора?
– Это мой дом.
Девочка недоуменно посмотрела на Иена, а тот подошел ближе и качнул своими деревьями, растущими на его большой сиреневой голове. На ветках одного его дерева росла любовь, а на втором – надежда. Маленькая девочка молча сорвала по одному плоду, отдала их Джеку. Потом села на спину Иену и, весело смеясь, они убежали.
Джек долго сидел с этими плодами, не зная, что ему делать дальше. Наконец, он съел плоды, оставив только семечки. Джек встал и пошел на прекрасную поляну, посадил эти семечки в почву, полил их водой. Он знал, что деревья вырастут прекрасные. Джек улыбнулся и окрасил небо в сиреневый цвет.
Не потеряйте в себе своего внутреннего ребенка. Он вас очень любит.
Жуть
Александра Глухова
https://vk.com/alexandra.lavrinenko
Дождь лил, не переставая третий день подряд.
Местные сплетницы говорили, что это небеса оплакивают нерадивую утопленницу. Где это видано, в 17 лет покончить с собой из-за любви. Сколько ее еще было бы впереди, любви этой!
По двору растекались лужи, отражая холодное пасмурное небо, покрываясь рябью от частых капель дождя.
Наступал вечер, в домах зажигались огоньки, и густой дым валил из каждой трубы небольшой деревни на краю старого леса.
Микола грел озябшие руки около очага, в комнате пахло свежей выпечкой.
Мать наготовила целую гору вкуснятины, неужели ждет кого-то в гости?
– Микола, иди мой руки и за стол, ужин готов!
– Иду, мам. – Мальчишка стянул мокрый носок и босой поскакал к умывальнику.
– Не разбрасывай вещи! И куда босыми ногами! Ну, весь в отца!
– Я уберу, мам, честно! Есть охото!
От запахов живот постоянно урчал, скорее бы за стол, какие носки!
Входная дверь раскрылась нараспашку, холодный ветер ворвался в дом, нарушая покой и уют, выгоняя тепло.
– Жинка, смотри, кто к нам в гости приехал! Степка, брат мой, три года не виделись!
В комнату вошли два рослых мужчины.
Один был коротко стрижен, с усами и рябым лицом. Второй гладко выбрит, черные как смоль волосы спадали до плеч, седая прядь у виска, синие, на пол лица, глаза.
– Чуяло мое сердце, надо больше готовить! Степка, где ж тебя носило эти годы? Да проходите, не стойте в дверях! Микола, неси еще табуретку к столу, дядька приехал!
– Вишь, Степка, не зря ее ведьмой кличут, все-то она предвидела! – мужчина с рябым лицом подошел и обнял жену, – ничего от нее не утаишь!
– Да ну тебя, Никола! Раздевайтесь и к столу, все ж остынет!
Так за шутками и разговорами наступила ночь.
– Дядь Степан, ну расскажи, где ты был, а? Что повидал? Откуда седина то появилась, ты ж молодой! – Миколе было так интересно слушать дядю, и совсем не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.
– Завтра наболтаетесь, уже поздно. – Мать сердилась, когда дети поздно ложился спать, – дядя Степан устал, и завтра много дел.
– Мама, папа, дядь Степ, дождь кончился! – в комнату ворвалась Тата, младшая сестра Миколы, – смотрите какой жуткий туман на улице, ничего не видно, мне страшно, Мама!
– Туман говоришь, – дядя подошел к окну, – хорошо, что туман, все правильно. – он задумчиво почесал голову, – так и надо.
– Почему хорошо, дядь Степ? – любопытство так и распирало Миколу изнутри, дядя знал много разных историй, и никогда не повторялся.
– Раз туман стелется, значит, Жуть ушла.
– Жууть! – взвизгнули дети, – а что такое Жуть?
– Ну хватит, нечего им голову забивать на ночь глядя! – Мать не на шутку разозлилась. – потом ведь не уснут и мне не дадут поспать!
– Жинка, да ладно тебе, это ж сказки, а дети любят сказки, – батька обнял мамку и поправил ей волосы, – когда как не в детстве их слушать.
– Да ну вас, я спать, кто попробует меня разбудить, пойдет спать в сени, это всех касается! – она грозно посмотрела на батьку, но во взгляде была нежность. – завтра рано всех подниму!
Дрова потрескивали в очаге, за окном гудел ветер, Батька принес горячий сладкий чай с баранками, и дядь Степан начал свой рассказ.
– Говорят, в старых заброшенных колодцах любит поселяться Жуть!
– А кто это, ну кто? – не выдержала любопытная Тата.
– Жуть – это не упокоенная душа утопленников. Вот решит девица покончить с собой из–за несчастной любви, душа ее найдет мрачный заброшенный колодец, поселится в холодных склизких камнях, начнет выть, стонать, плакать, путников зазывать.
– А зачем она это делает? – не унималась Тата.
– Так одиноко ей и обидно, что пожить не успела, счастья не знала, вот от злости и губит других людей.
– Так чего не жилось то ей? Вон бабы на деревне говорят жизнь длинная, сколько любовей встретить можно, что она глупая то такая?
– Если бы все так просто было, Тата, – вздохнул Дядь Степан, – некоторые только раз за жизнь и любят.
– Ну так что там дальше, почему Жутью то ее назвали? – Микола не любил эти глупости про любовь слушать.
– Те, кто выжил, назвали. Жуть ведь не всех подряд может сгубить, только тех, кто в печали и отчаянии. Говорят, сначала ты просто слышишь голоса любимых людей, которые уже умерли. Идешь на звук, и видишь их, как живых. Манят они тебя, зовут, к колодцу этому, и ты идешь, как околдованный, ничего не подозревая, на гибель.
Сначала то надежда появляется, что все как прежде будет, вот он, твой любимый человек, жив! А близко к колодцу подойдешь и считай пропал. Схватит она тебя, начнет все соки выпивать, и так жутко и страшно тебе становится, и бежать охота, а не можешь! Поэтому и назвали Жутью ее, душу эту не упокоенную.
В отчаяние люди и прыгают в этот колодец, чтоб закончилось все поскорей. А Жути все в радость, она еще сильнее становится. Особо сильные и покидать колодец могут, и целые деревни умертвлять.
На Татке уже не было живого места, вся сидит, трясется, одним словом, девчонка.
– Дядь Степан, а как победить то ее? Всех ведь можно победить!
– Правильно Микола мыслишь, всех можно победить. И Жуть тоже. Главное не верить ее образам. Не дать надежде разрастись. Помнить, что есть и другие люди, которые тебя любят. Ей и не за что зацепиться будет. Спрячется подальше в свой колодец.
– Так она бессмертная? – удивленно спросил Микола.
– Бессмертная, Микола, она ж живой душой когда-то была. Но ее можно отпустить. Не все с этим справятся, только избранные.
– А когда ее отпустят, что произойдет?