— Я знаю, кто зачеркнул Сипатого. Хотел я толковище собрать, честь по чести. Сами знаете, что полагается за пахана. Ну, и кто подписался? Кто из вас подписался, говорю? Верно борода сказал, кончился блатной закон. Хоть кого из нас заделают, никто не шепотнется.
— Значит, нужен новый закон, как по-твоему? — Хольвик навалился на стол, буравя Музыканта немигающими глазами.
— Я думаю, иначе эту шпанку не вразумить, — заявил тот.
— Исчерпывающе. Кто еще хочет высказаться?
И опять вскочил Навшан.
— Выходит, вы печетесь о своей безопасности? О своих привилегиях паханов? Отлично. Только если Хольвик добьется своего, я ржавого гвоздя не дам за вашу безопасность. Никто, слышите, никто не сможет поручиться за вашу шкуру, если этот людоедский закон вступит в силу…
— Заткнись, ты, фрей с навозной фабрики! — оборвал его один из боевиков.
Сардонически усмехнувшись, Навшан обратился к Хольвику.
— Очевидно, на страже закона будет стоять именно этот ваш подручный и подобные ему? А он не страдает от избытка терпимости и уважения к ближнему, судя по его реплике.
— Биток прав, если не по форме, то по сути, — издевательски заметил Хольвик.
— Что ты все встреваешь и встреваешь, чувырло носатое? — в упор спросил Навшана парень с рубцами на щеке. — Шибко грамотный, да? Захлопни пасть по-хорошему. Сядь.
— Ну что ж, — пожал плечами магистр богословия. — Я вас поздравляю, Провозвестник Свободы. У вас достойные союзники. А мне здесь делать больше нечего.
И он направился к выходу.
— Придержите его там, у дверей, — распорядился председательствующий. — Только пусть помолчит. Кто еще просит слова? Никто? Тогда прошу отвечать по порядку — кто за, кто против. Хлыст, записывай. Начали. Мыльный?
— Я чего… — нерешительно пробормотал обрюзгший коротышка. — Я не против.
— Очень хорошо. Дальше. За или против? — пристально и цепко Хольвик обводил присутствующих взглядом.
— За…
— И я за…
Процедура голосования прошла почти без запинки и заняла считанные минуты.
— Итак, новый закон вступил в силу, — объявил Хольвик. — Сегодня же об этом будет объявлено по трансляции. Благодарю вас. Все свободны.
Гур выключил видеограф.
— Ну, что скажещь?
Арч шумно перевел дыхание.
— Вот оно что, оказывается… — произнес он. — Вон откуда это тянется.
— Да, запись многое объясняет, — Гур подошел к дверце стенного лифта, взял поднос с дымящейся снедью и поставил на столик между кресел. — Хотя ни на шаг не приближает к главной проблеме — секрету надежности.
— Сволочь, — вырвалось у Арча. — Легенды о нем, видишь ли… Покрасоваться решил перед потомками. Ах, сволочь…
— От хороших пожеланий до хороших дел — путь неблизкий. Еще в древности подмечено. Да ты ешь, ешь.
Вяло, без малейшего аппетита Арч принялся за фруктовый салат.
После обеда они вышли прогуляться в парке. Только-только миновала пора цветения, и тропинки утопали в разноцветном месиве лепестков. Арч шел, сутулясь и загребая башмаками рассыпчатые груды благоуханного сора.
— Ты вроде говорил, что я теперь полноправный гражданин? — вдруг поинтересовался он.
— Совершенно верно.
— Значит, могу «выбирать местожительство по своему усмотрению и трудиться в соответствии с призванием»? Кажется, так написано в вашей Хартии?
— В нашей Хартии, дружище. В нашей, поскольку она и твоя тоже.