Глава 3
Ричард Львиное Сердце
Я приведу от севера бедствие и великую гибель. Выходит лев из своей чащи, и выступает истребитель народов.
Книга пророка Иеремии, 4: 6–7
Король Филипп II Август высадился в лагере под Акрой 20 апреля 1191 года, в субботу после Пасхи, а король Ричард – через семь недель, в субботу после Троицы. Без малого четыре года миновало со времени битвы при Хаттине и отчаянного призыва к Западу. Измученные солдаты, проливавшие кровь на палестинском побережье, так обрадовались приезду обоих королей, что простили им и забыли о том, как долго они тянули с походом. Однако, на взгляд современного историка, есть что-то безответственное в неторопливых и привередливых сборах Ричарда в путь на войну, где так остро нужна была его помощь.
А вот неторопливость короля Филиппа понять как раз нетрудно. Он не относился к идеалистам и отправился в крестовый поход исключительно из политической необходимости. Если бы Филипп не воздержался от сей богоугодной авантюры, он распрощался бы с симпатиями не только церкви, но и большинства своих подданных. Но его королевство находилось в уязвимом положении, и он не без оснований подозревал анжуйцев в честолюбивых планах на него. Филипп не мог позволить себе покинуть Францию, прежде чем убедится в том, что его английский соперник тоже тронулся в путь. Благоразумие требовало, чтобы они выступили в поход вместе. Кроме того, нельзя было упрекнуть обоих королей и за главную задержку в связи с кончиной королевы Франции. У Ричарда тоже были свои оправдания. Смерть отца потребовала от него реорганизации королевства. Более того, Ричард, как и Филипп, намеревался плыть по морю, а в зимние месяцы этот путь был закрыт. И все-таки тот факт, что столь пылкий крестоносец так долго медлил, свидетельствует о недостатке целеустремленности и ответственности.
Характер у Ричарда был отнюдь не идеален. Природа наградила его прекрасной наружностью: высоким ростом, длинными руками и ногами и физической силой, рыжевато-золотистыми волосами и красивыми чертами лица, и от матери ему достались не только внешность династии Пуату, но и галантные манеры, обаяние, храбрость и вкус к поэзии и романам. Друзьям и слугам он внушал преданность и благоговение. От обоих родителей он перенял вспыльчивость и страстное своенравие. Однако он не унаследовал ни политической дальновидности или административной компетентности отца, ни здравого смысла королевы Алионоры. Он вырос в атмосфере семейных ссор и вероломства со стороны родственников. Будучи любимчиком матери, он ненавидел отца и не доверял его братьям, хотя и любил младшую сестру Иоанну (Джоанну). С возрастом он стал пылким, но непостоянным в своих симпатиях. Он был корыстолюбив, но все же способен на великодушные поступки, и ему нравилось пускать пыль в глаза. Он обладал безграничной энергией, но в своей горячечной устремленности к ближайшей цели забывал о других обязательствах. Он любил организовывать, но управление наскучивало ему. Лишь искусство войны могло надолго удержать его внимание. Он обладал истинными воинскими талантами, чувством стратегии и тактики, а также умением повелевать людьми. В то время ему было тридцать три, он находился в самом расцвете жизни и являл собой блестящую фигуру, чья слава добралась до Востока раньше, чем он сам.
Король Филипп Август был совершенно иным человеком. Он был на восемь лет младше Ричарда, но царствовал уже более десяти лет, и нелегкий опыт сделал его мудрым. Наружностью он был не ровня Ричарду. Филипп был хорошо сложен и густоволос, но слеп на один глаз. Личной смелостью он не отличался. Несмотря на себялюбие и холерический темперамент, он умел скрывать свои страсти. Он не любил показухи – ни эмоциональной, ни материальной.
Двор его был скучен и строг. Филиппа не волновало искусство, да и глубокой образованностью он не отличался, хотя осознавал пользу ученых людей и стремился заручиться их дружбой из политических соображений, а удерживал ее благодаря остроумию и умению поддерживать содержательную беседу. Как политик он был терпелив и наблюдателен, хитер, вероломен и беспринципен. Но при этом его отличало сильнейшее чувство долга и ответственности. Несмотря на всю мелочность по отношению к себе самому и своим друзьям, он был щедр к беднякам и защищал их от угнетателей. Это был малопривлекательный и малосимпатичный человек, но хороший король. Среди франков Востока он пользовался особым авторитетом, ибо он был сюзереном аристократических родов, из которых они в большинстве своем и происходили; и большинство прибывающих на Восток крестоносцев прямо или косвенно принадлежали к числу его вассалов. Но им больше был по сердцу Ричард с его отвагой, рыцарской удалью и обаянием; а сарацинам Ричард казался более благородным, богатым и великим из двух монархов.
Короли вместе двинулись в путь из Везле 4 июля 1190 года. Ричард послал английский флот вперед, который должен был обогнуть Испанию и встретиться с ним в Марселе, но почти все сухопутные войска, набранные в его владениях, были вместе с ним. Армия Филиппа была не столь многочисленна, так как многие из его вассалов уже отправились на Восток. Французская армия, по пятам за которой следовала английская, выступила из Везле в Лион. Там, после того как французы перешли через Рону, мост рухнул под тяжестью английских полчищ. Многие погибли, и произошла небольшая задержка, пока смогли организовать транспорт. Вскоре после ухода из Лиона пути королей разошлись. Филипп двинулся на юго-восток через предгорья Альп, чтобы выйти к побережью у Ниццы и затем направиться вдоль моря к Генуе, где его ждали корабли. Целью Ричарда был Марсель, где 22 августа к нему присоединился английский флот. Его плавание было ничем не примечательным, не считая того, что в июне моряки ненадолго задержались в Португалии, где помогали королю Саншу отразить вторжение императора Марокко. Из Марселя часть соратников Ричарда под началом Балдуина Кентерберийского прямиком отправились в Палестину по морю, но основная армия на нескольких караванах судов отправилась в сицилийскую Мессину, где предполагалось снова соединиться с французами.
По предложению короля Сицилии Вильгельма II Ричард и Филипп, еще планируя совместный поход, решили собрать свои силы у него на острове. Однако в ноябре 1189 года король Вильгельм умер. Он был женат на сестре Ричарда Иоанне, но брак их был бездетным, и наследником стала его тетя Констанция, жена Генриха Гогенштауфена, старшего сына Фридриха Барбароссы. Многим сицилийцам мысль о правителе-немце была ненавистна. Благодаря небольшой интриге при поддержке папы Климента III, которого тревожили перспективы того, что Гогенштауфены возьмут под контроль Южную Италию, на трон вместо Констанции и Генриха уселся незаконнорожденный кузен покойного короля – Танкред, граф Лечче. Танкред, некрасивый, низкорослый и ничем не примечательный человечек, почти сразу же оказался в гуще многочисленных проблем. На Сицилии подняли мятеж мусульмане, а германцы вторглись в его земли на материке; и избравшие его вассалы уже начали жалеть о своем выборе. Танкреду пришлось отозвать своих людей и корабли из Палестины, и с их помощью он разделался со своими врагами. Но хотя он был готов со всеми почестями принять королей-крестоносцев и снабдить их продовольствием, он не имел возможности сопровождать их в крестовый поход.