У меня случился очередной фэйспалм.
Вообще, чтобы не повторяться, просто скажу, что эту фразу можно вставлять практически после каждого диалога с Отто.
Говорю ему:
– Давай купим тебе теплую куртку.
– Нет, мне нормально, и все равно уже скоро весна (дело было в середине декабря).
– Через 3 месяца. И у вас в Гамбурге и весной еще холодно
– Нет, это дорого.
– А если ты заболеешь? Доктор и лекарства стоят денег.
– Я не хожу к докторам и лечусь натуропатией.
– А вдруг ты так сильно заболеешь, так что даже умрешь?
Он, на полном серьезе:
– Мой сын получит страховку, отчисления в пенсионный фонд и мои отпускные за 14 лет.
– Что для него важнее: деньги или живой папа?
– Я все равно когда-нибудь умру…
И так далее и тому подобное.
Как-то мы заговорили о машинах. Отто в принципе мог позволить себе практически любую машину, но у него была наидешевейшая – румынская Dacia. Я даже не знала о существовании этой марки до знакомства с ним. Он сказал, что ни один уважающий немецкий мужчина никогда бы не купил эту «коробочку на колесиках».
А он не такой, как все. Он купил!
Сын просит его парковаться за углом школы – чтобы друзья не видели, когда он садится в папину машину.
– Но зачем, Отто? Для чего? Можно ведь купить подержанную. Фольксваген, Опель, это не так уж дорого.
– А зачем платить больше?
Это было его жизненное кредо.
..Вена, прекрасная кружевная Вена, синева неба, Дунай, все эти маленькие улочки в центре, потрясающий воображение собор Св. Стефана, музыка Штраусса и Моцарта, Шонбрунн…
В докризисные времена мы много путешествовали, и Австрия с Италией были нашими любимыми странами в Европе.
Вена, Зальцбург с их архитектурой и атмосферой, все эти милые альпийские деревушки, идиллические пейзажи, домики с геранью на окнах, бесчисленные речушки и водопады… После вечной засухи на нашем острове, который мы называем «родная пустыня Гоби», Австрия казалась нам просто райским местом.
Потом мы с Отто попали в синагогу, да не просто на экскурсию, а на свадьбу.
Пока Отто сдавал наши вещи в гардероб, я разговорилась с женщиной-смотрительницей, и она так ко мне прониклась, что разрешила нам присутствовать на церемонии.
В своей речи веселый раввин рассказал, что жених и невеста прожили вместе 20 лет, и, наконец, решили совершить обряд.
Это было так трогательно. Немолодые мужчина и женщина стоят, держась за руки, и смотрят друг на друга светящимися глазами…
Я в тот момент подумала, как интересно закручена жизнь… Я, истерично-веселая от происходящего в моей жизни кабздеца и слегка чокнутый немец Отто стоим в синагоге в Вене на свадьбе незнакомой нам еврейской пары и говорим им: «Мазл тов»…
Наверное, таким и должен быть мир в идеале, мы все просто люди, без разницы, какой мы национальности и к какой конфессий принадлежим, и нет никаких границ, паспортов и виз, никаких условностей и войн из-за них, как у Джона Леннона в Imagine…
Мы вышли на улицу, и тут я увидела витрину кондитерской с пирожными такой умопомрачительной красоты, что мне впервые за эти недели захотелось есть.
Зашли, взяли по пирожному и чашке кофе. Я отщипнула немного от своего эклера, на вкус это было еще лучше, чем на вид, но аппетита так и не было, и я оставила его на тарелке.
Отто поинтересовался, буду ли я его доедать. Я сказала, что больше не хочу.
Он взял салфетки, заботливо спеленал эклер, как младенчика, и положил в свой рюкзак, приговаривая: «Вот и завтрак у меня есть» с ласковой улыбкой доктора Лектера.
Потом мы долго гуляли по Вене, разговаривая о жизни, и чем больше мы говорили, тем больше я убеждалась, что у него все-таки не все дома…
Он в принципе умный и местами даже не лишен чувства юмора, но у него почти полностью отсутствовали человеческие чувства и эмоции.
Точнее, они у него были, но только негативные: тревога, раздражение, злость, ревность, ненависть, беспокойство. Он, кажется, был напрочь лишен способности радоваться…
Рассказывая о своей второй жене (которая русская), Отто мне поведал, что катализатором развода стал жуткий скандал.
Как-то она ждала в гости «своих русских подружек» и готовила для них ужин. Он был этим недоволен, они начали ругаться.
В запале он схватил миску с уже готовым салатом «Оливье» и вышвырнул ее с балкона. На это она выбросила с балкона его рабочий ноутбук. Третий этаж. Понятно, что ноутбуку наступил комплит капут.
Отто было непросто объяснить на работе, почему ноутбук разбит вдребезги.
А за год до этого он поймал ее на измене. Узнал, что она сидит на сайте знакомств. Он хорошо разбирается в IT и ему ничего не стоило подобрать пароли.
Не знаю, как бы на его месте отреагировала я. Наверное, у меня был бы шок, скандал и немедленный развод.
Но Отто не искал легких путей. Он создал два фейковых профиля: один – красивой женщины, второй – интересного мужчины. С женского аккаунта он писал любовнику своей жены и пудрил ему мозги, отвлекая внимание от своей благоверной. С мужского – виртуально охмурял жену под чужим именем.
Отто с гордостью говорил, что это было очень просто: ведь он отлично знает ее вкусы, и уже через пару недель она была без ума от своего нового воздыхателя, проводила в чате с ним все время с утра до вечера и бредила встречей. Больше всего Отто веселило то, что в это время они сидели на соседних диванах.
– Боже мой. Но зачем?! Не проще было поговорить начистоту и потратить эти усилия и время на то, чтобы разобраться с вашими проблемами?
– Ха-ха-ха-ха!!! – он расхохотался мефистофелевским смехом. – Я славно развлекся, а потом я (ну то есть он) послал ее к черту, сказав, что она глупая, толстая и унылая. Она прорыдала весь вечер. И! В эту ночь! У нас был секс! Впервые за год.
– У меня нет слов…
Ближе к вечеру мы набрели на китайский ресторанчик и зашли туда поужинать. Взяли по порции горячей лапши. В его лапше были грибы шиитаке. Отто ненавидит любые грибы, поэтому он с усердием старателя на Клондайке выкопал их все до единого и сложил на край моей тарелки.
Выглядел он при этом гордо, как кот, который приносит своему хозяину задушенную мышь.
Я отвлеклась на телефон, и когда перевела взгляд на свою тарелку и увидела эти крошечные черные комочки, даже не сразу поняла, что это. Я в недоумении уставилась на него:
– Отто, это зачем?
– А я не ем грибы.
– Ну ок, а мне-то они зачем?
– А вдруг ты их любишь.
Немая сцена.
Вспомнила доеденные за мной спагетти и спеленутый эклер в его рюкзаке и поняла, что это из серии «не пропадать же добру».
Вечером мы пошли пить чай в отель Sacher – я хотела попробовать настоящий Sachertorte. Кроме нас, там были богатые китайские и арабские туристы. Помню лицо гардеробщика, когда он принял мою бюджетную дубленку и с брезгливым презрением взглянул на этикетку H&M. Кажется, даже социал-демократ Отто это заметил.
В остальные дни мы питались в рыбном фастфуде Nordsee, причем каждый раз Отто сетовал, что мне слишком часто хочется есть (это происходило не чаще двух раз в день).
Я обычно заказывала суп, иногда кофе с десертом. Евро на 8-10. Вообще это чаевые в хорошем ресторане.
Отто стоически платил, а в его голове в это время дымились мозги и крутились шестеренки, подсчитывая колоссальные убытки.
Дальше я его уже просто троллила за все подряд.
По утрам я слушала Раммштайн. Отто бесился.
– Ты – неонаци. Только наци слушают этих уродов.
– Хмм, ок. А ничего, что оба моих деда воевали и поубивали хренову кучу фашистов? Один даже до Берлина дошел.
– Мои тоже воевали.
– На твоем месте я бы об этом помалкивала.
– Я не хочу это слышать.
– Ты первый начал этот разговор.
– Ты переходишь рамки.
– А ты переходишь на личности и обидел меня.
– Я сказал то, что думаю.
– Ты сам, наверное, латентный наци, поэтому бесишься.
– Нет, я толерантный человек.
– Класс. Продолжайте в том же духе. Иммигранты сели вам на шею и диктуют свои условия, а вы молчите.