– Ей так лучше! – оправдывался Юрик.
– Когда ты ночью будешь спать, я тебе нос отрежу, – спокойно пообещала Дашка.
Юрик испугался. Мама тоже. И быстро повела Дашку в парикмахерскую делать модную короткую стрижку.
Весь вечер Дашка смотрела в зеркало. И было непонятно, нравиться ей стрижка или нет. Потом она сказала: «Хотя бы причесываться теперь не надо…», и Юрик понял, что нос ему не отрежут.
Ещё было ясно, что платья с кружевами и юбочки с рюшами теперь Дашке не подходят. Она стала носить джинсы, шорты, спортивные брюки, даже в школе.
Чемпионка
Учителя Дашку не любили, вернее, опасались. Она не выносила критики и насмешек, сразу лезла в драку. Однажды укусила за ногу сына завуча Клима. Он был почти в два раза выше и на четыре года старше. Мама плакала, думала, что Дашку выгонят из школы. Но завуч, как ни странно, этого не сделала. Взяла пять тысяч на лечение сына и посоветовала отдать «гиперактивную» Дашку в спорт, чтобы там сбрасывать лишнюю энергию. А сын сам виноват, не нужно было «называть вашу девочку обезьянкой…»
Так Дашку отдали на дзю-до. Ей больше хотелось на бокс, но она не доросла. Дашке спорт понравился. Юрик тоже запросился на дзю-до. Только так можно было справиться с Дашкой, которая показывала ему «приёмчики». Но мама сказала Юрику: «Лучше я тебя на бальные танцы отдам. Там пацанов мало. Будут с тебя пылинки сдувать…»
Тут возмутился папа Валера.
– Девчонку в дзю-до, пацана – на танцы. Обалдели совсем! Надо наоборот…
Юрик на танцы не пошел, а Дашке на первых соревнованиях разбили нос. Какой-то мальчик, потому что девочек у них было мало. Я видел, как Дашка тайком плакала.
– У меня нос стал, как груша… И больно так… – жаловалась Дашка.
Я захныкал в знак поддержки. Дашка впервые погладила меня по голове.
– Хорошо, что ты мелкий, не скажешь, что я реву…
Я вообще-то мог говорить, я тренировался шёпотом, когда никто не слышал, но решил не нарываться.
Мама сказала, что Дашка больше на дзю-до не пойдет. Папа Валера сначала возражал.
– Хочешь, чтобы ребенка совсем изуродовали? И так… – мама безнадежно махнула рукой и замолчала, а папа Валера заткнулся.
Но Дашка от таких слов просто озверела. Она вернулась на дзю-до и стала тренироваться, как бешенная. Очень скоро на соревнованиях она валила всех подряд в своем весе и девочек, и мальчиков. Она бы и старших валила, но по правилам нельзя. Если только на тренировках.
На соревнованиях папа Валера чувствовал себя королем.
Худая Дашка не выглядела сильным соперником. Пока не начинала бороться.
– Да-ша! Да-ша!.. Даша, давай, вали его! – орал папа Валера со мной на руках.
И Дашка выигрывала раньше или позже. Зрители смотрели на папу Валеру с уважением. Он растил чемпионку.
Однажды папа Валера так сильно болел за Дашку, что уронил меня на пол. Всё обошлось, но больше меня с ним на соревнования не отпускали.
Дашка поборола всех возможных соперников в городе, районе и области и вдруг перестала ходить в секцию.
– Драться я и так умею, – сказала Дашка.
Папа Валера не понимал, как так можно. Он настроился ездить с Дашкой по миру и принимать поздравления, как отец чемпионки. Он повесил на стену полку для Дашкиных медалей и кубков.
Несколько раз приходили тренеры и умоляли Дашку вернуться. Но «если она что-то решила, бульдозером не свернешь» – считала мама. В конце концов всем пришлось смириться.
Я думаю, Дашка ушла не просто так. Я слышал, как Полина ей сказала:
– От твоего дзю-до руки станут, как грабли и спина, как колесо. Тебе там нос сломают и уши. Все пацаны от страха разбегутся…
– Врешь ты всё! – огрызнулась Дашка.
– Посмотрим, – усмехнулась Полина.
Полина
Полина была похожа на маму, только не такая полная. У неё были ямочки на щеках, «губы бантиком» и длинные темные ресницы. Вообще-то Полина была спокойная, добрая, послушная, всё делала плавно, даже ругалась. По маминым словам «таких семь штук можно родить»
Но в год моего рождения у Полины был переходный возраст. Я сам догадался, что это такой переход из ребенка во взрослого. Очень тяжелый. Мама говорила, что Полину «колбасит не по-детски» Я и сам заметил. То она меня обнимает, подбрасывает и щекочет, а то вообще не обращает внимания, как будто меня нет. Полина часто перекрашивала волосы, «одевалась, как чучело», огрызалась, вредничала и самое ужасное – начала «тусоваться с пацанами». Они каждый день торчали у нас во дворе.
– Слетаются, как мухи на мёд, кобелины!» – переживал папа Валера. – Как бы внучка нам не притащила…
– Не каркай! – заткнула его мама.
Когда папа Валера был не в рейсе, он разгонял «кобелин» и с трудом загонял Полину домой. Когда ей запрещали выходить на улицу, было только хуже.
Тогда мама придумала – пусть Полина гуляет вместе со мной. Старшая сестра будет заботиться о брате и не наделает глупостей.
Я обрадовался, а Полина нет.
– Я вам нянька? Мери Попинс?
– Мери Попа – уточнил Юрик и получил шлепок от Полины и хохот от Дашки.
– Ничего, не развалишься, – строго сказала мама. – Почувствуешь, что такое младенец…
– Да, задолбали меня уже эти младенцы! Рожаете и рожаете…
Полина кивнула на меня, Дашку и Юрика.
– А сама-то! Соплюха-зеленюха! – Дашка всего лишь повторила слова соседки, но в комнате запахло дракой.
– Заткнулись все! – рявкнула мама. – Короче, так. Или гуляешь с Сашулей во дворе, или сидишь с ним дома.
И Полина потащила коляску со мной во двор. Коляска так подпрыгивала на ступеньках, что я чуть не вылетел.
Наше появление во дворе вызвало удивление. Пацаны Бобик, Сёма, Зуб и Димон и пара девочек, Свет и Алис, с такими же разноцветными волосами, окружили коляску.
– Без него не отпускают, – вздохнула Полина.
– Здорово, пацан! – рявкнул Бобик мне в лицо.
Я хотел зареветь, но сдержался.
– Не пойму, он страшнее Дашки, а Свет? – поморщилась Алис.
– А вам не всё равно? – возмутилась Полина.
– По фиг… – согласилась Свет.
– А тебе идет быть мамашей, – сказала Алис. – Не теряйся, Димон!
– Чего сразу Димон-то? Я – лучше – возразил Зуб.
– И я. И я. – сказали Бобик и Сема.
Полина только хихикала и была не похожа на себя. У Свет и Алис были лица, как будто они съели что-то кислое.
И мы стали гулять. Их громкая музыка мне не нравилась. Их разговоры тоже. Я узнал много ругательных слов, но они не несли информации, каждый день одно и то же. Пацаны и девочки как будто кого-то из себя изображали. Когда им делали замечания, огрызались.
Иногда мы уходили за дом к гаражам. Там было много кустов и мало людей. Можно покурить и выпить «пивасика». Мне тоже предлагали «ради хохмы», но Полина не разрешала. Сама, правда, пробовала и то и другое.
Я честно пытался заснуть на свежем воздухе, но это было практически невозможно. Когда прогулка мне окончательно надоедала, я начинал орать, и Полина нехотя тащила меня домой.
Однажды Свет подралась с Алис, кажется, из-за Зуба. Они катались по земле и выдирали друг у друга волосы. Пацаны веселились и снимали драку на телефон. Пока Полина не крикнула.
– Хватит! Остановите их!
Пацаны растащили девчонок, но Свет и Алис почему-то стали обвинять во всем Полину, которая «овцой прикидывается и отбивает пацанов». Свет и Алис послали всех далеко и надолго и заявили, что больше не придут. Пацаны не расстроились.
– Пусть катятся, да, Полин? – сказал Зуб и обнял Полину за плечи.
Пацаны уставились на Полину. Взгляды у них были какие-то странные. Как будто они хотели её съесть. Я заорал. Полина стряхнула руку Зуба.
– Да пошли вы! – сказала она, схватила коляску со мной и покатила к дому.
На следующий день компания собралась на прежнем месте, как будто ничего не было.
Я не понимал, зачем Полина с ними общается. Ведь ничего общего. Но её словно магнитом тянуло.
Похищение
В тот день Полина с Димоном пришли к гаражам раньше других. Они повисли друг на друге и стали целоваться. Коляску со мной оставили за кустами, наверное, чтобы я не подсматривал.