Рой никак не мог вспомнить, где он уже видел этот странный журнал. Пролистав издание, он остановил взгляд на одной из фотографий. Лицо на фотографии показалось ему знакомым.
«Пит Крорнер, – прочитал Рой под снимком, – один из 578 пассажиров, которые погибли в аэропорту Тенерифе, когда при попытке взлёта голландской Boeing-747 авиакомпании KLM в тумане врезался в Boeing-747 авиакомпании PanAm».
«Это же Петька, – воскликнул Рой и замер.
«Ох, не знаю, как он жил последние годы. Но умер вроде бы красиво», – грустно вздохнул Рой и швырнул журнал в мусорную корзину.
Ирина Сапир, Холон
Родилась в городе Одесса в 1972.
После окончания средней школы в 1991, в возрасте 17-ти лет вместе с родителями эмигрировала в Израиль.
В 1993 году поступила в Тель-Авивский университет на отделение Английской литературы и лингвистики и получила степень бакалавра.
До 2010 работала преподавателем английского языка в израильском отделении Московского Экономического Университета City College.
С 2010 работаю административным директором физиотерапевтической клиники в Тель-Авиве.
2012 год – выпуск первой книги «Пушистый Мир» – стихотворения для детей.
В 2016 году вышел сборник стихотворений – Я родилась осенним утром. Презентация сборника в Российском Культурном Центре.
С 2016 года член Союза Русскоязычных Писателей Израиля, в составе Правления СРПИ.
С 2018 года член Международной Гильдии Писателей.
Калитка
Приступ грусти
Ветка
уоПрозаические зарисовки
Корабль
Наши жизни похожи на корабли. Они постоянно плывут вперёд, оставляя позади пройденные причалы и не вернувшихся на борт пассажиров.
Сколько людей за годы плаванья поднималось ко мне на палубу, обустраивало свои каюты, но через время спускалось вниз по трапу, чтобы больше по нему никогда не подняться.
Я должна была бы к этому уже привыкнуть, но каждый раз, когда я смотрю кому-то вслед, становится горько.
Снова и снова течение приносит мой корабль к новым берегам, чтобы кто-то поднялся на его борт, а кто-то спустился на берег и навсегда затерялся в толпе проходящих мимо.
А мой корабль отправляется дальше, унося свой бесценный груз, который так редко бывает постоянным.
Дверь
Захлопнуть обычную дверь несложно. Много не надо. Достаточно одного резкого движения ногой или рукой.
Так же и с дверью, которая ведёт в душевный космос.
Необдуманный поступок, взрыв раздражения, неправильные слова, сказанные не должным тоном, в неподходящей обстановке – и дверь в сердечный будуар закрыта.
Открыть её снова намного сложнее, чем закрыть, но возможно. По началу возможно. С каждым разом всё выше вероятность того, что при очередном захлопывании эту дверь заклинит так, что она врастёт. И даже если впоследствии заклинивший замок будет заменён на новый, ключи вам уже не выдадут.
Таков закон душевных дверей.
Между
Мне иногда кажется, что я застряла где-то между. Между странами, между культурами, между возрастами.
Я никогда уже не смогу почувствовать себя в Украине или в России как дома, но и Израиль однозначным домом мне стать не смог.
Слушая русские передачи по телевизору, я обречённо понимаю, что привычный мне русский язык, словно зимний дымок из печных труб, растворяется среди потока новых терминов и оборотов, становясь мне менее родным. Иврит же, озвучивающий мои будни, звучит для меня понятно и привычно, и всё-таки чуждо. Он несёт мне информацию, но не касается душевных струн, архивов воспоминаний и эмоциональных зарубок на моём жизненном стволе.
Я давно растеряла детскую наивность и восторженность. Вырастила двоих детей. Мир детства с его зависимостью и беспомощностью назад меня отнюдь не тянет. Но и доспехи взрослости великоваты и слишком тяжелы для моей сути. Они часто придавливают меня ощутимым весом и натирают.
Я отчалила от прежних берегов, но устойчиво пришвартоваться к новым получается не очень. Мотаюсь между.
Денис Камышев, Ашдод
Мастер без Маргариты
Мастер лечил своё безумие пивом. Батарея пустых бутылок выстроилась разнокалиберной шеренгой у пыльного, залапанного временем окна съёмной квартиры. Влив в себя очередную бутылку, Мастер сел к компьютеру, охватил всклоченную голову длинными аристократическими пальцами, и напряжённо застыл, вглядываясь в белую страницу Word. Писать про Иешуа не хотелось. Хотелось тёплую грудь Маргариты, восторженную вакханалию при мерцающем свете оплывших свечей и черт с ним – с Иешуа, с белым плащом с кровавым подбоем и прокуратором Иудеи. В данную минуту Маргарита танцевала рок-н-ролл с ответственными работниками из министерства мужа, который искренне рекламировал семейную идиллию в модном столичном клубе-ресторане, владельцем которого он, с недавнего времени, и являлся. Вместо вечной истории о фетише христианской добродетели, в голове Мастера звучал голос Марго: «Милый, несколько лет назад я ещё могла броситься в омут нашей страсти с головой. Но не теперь. Я старею и не хочу, чтобы ты наблюдал, как увядает моё тело в стремительном беге времени. Мне проще иметь любовника, которого я могу сменить без угрызения совести и которого не побоюсь обидеть. Ты слишком хороший, талантливый, чистый, нежный, искренний человек, а мне нужно красивое сексуальное животное в постели, без пронзительной грусти во всё понимающих глазах, и без моего оглядывания через плечо во время кратковременных измен. Прости меня, мой Мастер, и будь счастлив».
Из стареньких колонок с надрывом ревел Лепс, а Мастер с русской тоской думал о водке. Жаркое колесо солнца закатилось за стены старого Иерушалаима, и город опрокинулся в долгожданную прохладу и море огней. Ночная жизнь хлёстко раскручивалась в дымных пабах и потных дастингах, где Бог и Дьявол азартно кружили в танце под ритмы людоедов с неизвестных островов. Мастер откупорил новую бутылку, когда в дверь требовательно позвонили. Он неторопливо отхлебнул пива, и недовольно открыл плотоядно клацнувшую замком дверь. На пороге стояла ослепительная зеленоглазая брюнетка в короткой кожаной юбке, ботфортах и топике, едва прикрывающем вызывающе упругую грудь.
– Вы ошиблись девушка. Я не пользуюсь услугами такого рода, – хмурый Мастер хотел было захлопнуть дверь.
– Минуточку! – девушка сверилась с изящным «планшетником», – господин Мастер?
– Собственной персоной…
– Диана Воланд – владелица литературного портала «Бегемот и К».
– Чем могу служить? – мастер нетрезво покачнулся.
– Я могу пройти? – и, не дожидаясь ответа, девушка протиснулась мимо благоухающего пивом Мастера в его холостяцкую берлогу, цапнула бутылку пива из его рук и угнездилась в любимом кресле хозяина.
– Кризис? – кивнула она на пустой экран, закинула красивые длинные ноги на табурет и, жмурясь от удовольствия, отпила прохладного пива. Мастер безразлично сбросил ее ноги на пол, отобрал пиво, присел на видавший виды табурет и молча, уставился в окно.
– Я хотела бы предложить стандартный контракт, – начала Диана.
– Подписывать кровью? – вяло поинтересовался Мастер.
– Смешно. Что вы думаете о Боге?
– С некоторых пор я о нем вообще не думаю.
– Замечательно. Мы хотели бы заказать вам монографию о месте человека вне религии, давления социума и политических взглядов.
– Скучно. Я не занимаюсь философскими изысканиями. Пишу смешные рассказы про людей. Вернее, писал – талант кончился, – мастер отпил пива и передал бутылку Диане.
– Потеряли нравственные ориентиры?
– Не… Потерял смысл…
– Секс, наркотики, рок-н-ролл?
– Пробовал. Не вставляет…
– Любовь?
– Вот!
– Сочувствую…
– Да бог с ней…
– Чаще с ней дьявол…
– Не буду спорить… Для меня что Бог, что дьявол – это стороны одной монеты…