У Рутры даже была своеобразная теория насчет подобной ловли удовольствия от влияния на эмоции окружающих. Эта теория была его частью мировоззрения о метафизике. А суть ее была в неопределенности людей относительно понимания бога, а именно – что же нужно богу от нас. По логике, которую люди вкладывали в понятие о боге, разумно было бы предположить, что люди вовсе богу не нужны. А раз он их создал, значит, преследовал некую цель. Вот какая это цель – объяснял каждый по-своему, начиная от мудрецов, мыслителей и заканчивая шарлатанами и мошенниками. Гораздо больше было, конечно, самоуверенных, а порою самодуров, фантазеров. И благо, если они не обладали больным воображением.
Рутра же отвечал на подобный вопрос так: раз бог не материален, значит, и материальное ему не нужно. А раз мы должны ему давать нематериальное, то бог, у которого мы просим все что угодно для своего счастья, требует счастье назад, но уже переработанное, рожденное от его семени, того счастья, что он нам дал. И если вы не дали ему назад ничего хорошего, испортили данное им, потеряли, а вдруг – чего хуже – превратили в горе, то примите его гнев как воспитание. Вот такое единство и борьба противоположностей. Хотя противоположностей ли? Возможно, это нечто, создающее мир. Ведь согласитесь, мир, в котором только горе и негатив, должен в конце концов умереть. Логично, что развитые миры, коих по теории Рутры масса во вселенной, прошли этот этап. Этап создания негатива из негатива. Кровная месть когда-то должна остановиться, иначе все когда-то умрут. В другой же интерпретации никакого разумного бога не может быть. Бог – это нечто аморфное, от чего зависит все мироздание. Например, одна из его частей – закон всемирного тяготения. И по этой теории разум опять же упирается в ту же истину. Раз мы можем развиваться, становясь лучше друг друга, то, убивая, мы становимся хуже. Простая логика, но разве не убей, не укради – сложная логика? Разве все не в этой логической парадигме? Для верящих в духовную сущность бога мы даем ему наши положительные эмоции. А для верящих в логику, основанную на эмпирических рассуждениях, – некая сверхцивилизация собирает энергию, волны нашего мозга, которые мы излучаем во время эйфории – от счастья, удовольствия. А теперь подумайте. Если мы станем сверхцивилизацией, сможем перемещаться по мирам с помощью влияния друг на дуга запутанных пар элементарных частиц атома, – мы ведь оттуда ничего материального не сможем забрать. Материальное перемещать в больших космических расстояниях бесполезно. Тогда что? Те же самые волны счастья. Представьте, какая это будет валюта, какой это будет наркотик, хотя, может быть, это лекарство души в будущем. Ведь если наши тела не будут иметь значения для нашего существования – нужна будет только духовная пища.
Во время размышлений о том, что шутки друга явно несут в себе научное предположение, Рутре пришла в голову мысль. Идея упиралась в вопрос – почему к нам никто не приходит из иных миров? Он думал об этом и сам же нашел ответ. Как же они могут прийти, если у них нет встречающего терминала. То есть вы можете посылать радиосигнал – хоть на соседнюю улицу, хоть в дальний космос. Если у них нет принимающих установок, все ваши усилия бесполезны.
– Послушай, господин умник, мне в голову пришла умная идея, – обратился Рутра к ученому мысленно.
– Я готов питаться вашими счастливыми идеями.
– А что, если мы поместим в установку приема сознания мозг и введем его в состояние транса?
– Это ваша грандиозная идея? – съязвил коллега.
– Я думал, мощи вашего мозга хватит для обработки этой информации. Ладно, даю новую порцию. Мы уже полгода работаем над изменением параметров оптического блока. Мы его совместили с коллайдером и излучателем в обратном порядке движения частиц и сделали из него приемное устройство. Принцип-то нам известен. Установим передающее устройство с другой стороны так, чтобы оно не отправляло из мозга, а вводило туда влияние запутанных пар. Если это природное, естественное влияние пар друг на друга, то мозг ничего не поймет. Наподобие белого шума на радио и телевидении. А если там будет нечто, понятное для мозга, то он должен это как бы увидеть. Так мы попробуем зафиксировать влияние не частиц этого мозга на частицы где-то в другом мире, а влияние каких-либо частиц на этот мозг.
– Вот с вашего великого мозга и начнем.
– Я не из пугливых, в отличие от вас.
– Ой, ой, теория Дарвина на практике.
– Делаем?
– Ну, мозг-то твой, мне-то что. У меня есть твой клон. Партнера по шахматам я восстановлю. А конкурент мне ни к чему.
– Не сомневался в твоей преданности. Я пошел в лабораторию.
– Вам не терпится проверить ваше новшество?
– Сегодня утром мне доложили о готовности системы. Чего ждать. Давай хоть испытаем.
– Ну мозг-то ваш. Пытайте.
Рутра махнул рукой, жестом говоря «все с тобой ясно», и направился в зал с установками.
***
Рутра лег в установку, ассистенты переключили установку в тот режим, который он рекомендовал, провели дополнительные процедуры. Минут десять манипуляций ничего не дали. Вызвали дополнительных техников и программиста. Еще минут десть возни – и никакого результата. Верить в то, что никто не может из других миров вселиться в земной, Рутра не хотел. Невозможность этого, нереальность такого процесса противоречили логике. Революционная технология должна была работать в обе стороны. Это на самом деле был естественный природный процесс. Может, необычный, но вполне естественный. Если вы слышите – и вас слышат. Вы видите – и вас видят. Если ваши органы можно трансплантировать кому-то – и вам чьи-то можно трансплантировать. Если ваши мысли влияют на кого-то – и на вас влияют чьи-то мысли. Почему же вы можете принять электроны в себя, идущие от далекой звезды, галактики, какую-либо радиацию, но не можете принять совокупность всех мыслей, которые являются чьими-то? То есть чей-то личностью как таковой. Почему? Можете. Только так же, как и чей-то голос или сигналы далеких звезд, вы можете услышать, используя прибор, созданный вашим мозгом; нужен и другой прибор, чтобы принять излучение мыслей далекого существа из необъятных просторов вселенной.
Что-то не получалось. Рутра стал нервничать, а Пармен подшучивал над ним:
– А ты засыпай, войди в транс и потом представь себе, что ты там где-то. Будет лажа, зато на душе у великого магистра будет спокойно. Он ведь ох как не хочет признавать неудачу.
– Вы бы помолчали, «светило науки», – ответил Рутра тоном, который понимал только Пармен.
– Может, действительно вам нужно успокоить ваше эмоциональное состояние? – предположил один из профессоров, главный специалист лаборатории.
– Я спокоен.
– Возможно, это блокировкой служит. Вам реально нужно успокоиться. Давайте сделаем так: вы попробуете создать себе отрешенное состояние, войти в транс… или лучше вовсе заснуть, а мы в это время будем как бы сканировать все входящие частоты, которые для мозга функциональны. Мы будем переключать аппаратуру во все режимы. И если вы почувствуете изменения – нам сообщите.
– Хорошо. Давайте и это попробуем, а если не получится, уж извините, дальше без меня.
Вскоре Рутра методом медитации вошел в транс, а возможно – и вовсе заснул. Где-то в глубине нирваны он услышал голос Пармена, который шепнул ему на ухо:
– Расслабься, по-моему, получается. Мы сейчас тебя перенесем в томограф и узнаем, что происходит у тебя в голове, плюс данные чипа… будем точно знать, на какой частоте нужно проводить манипуляции.
– Со мной все нормально? Я в каком-то непонятном состоянии. Как будто мне не принадлежит собственное тело, – шепотом спросил Рутра, не открывая глаз.