Слабаком.
Неудачником.
Позорящим свой род.
Так он считал с первого класса, как считает до сих пор. Этот хлюпик ни черта не изменился, по его мнению, может красивши стал, да вот только внешность была им же загублена.
Прыщи.
Нестриженные ногти.
Не расчесанные волосы
Ни единого намека на использование дезодоранта.
Все эти факторы в значимой степени поставили его перед фактом, что Пешков достоин только издевок над ним. Ничего больше.
Мысли порой захватывают разум и долго не смолкают. Но их заглушило желание сблизиться с противоположным полом. Это помогло не остановится Антонову, а напротив, продолжить идти. И он дошел.
– Привет красавица, – его голос напугал ее. Она отпрыгнула назад и только затем развернулась. – Извини, если испугал.
Вика, скорее, потрясенная его нахождением здесь, попыталась улыбнутся.
– Можешь не притворятся, – Антонов развел руки в стороны. – Я – люблю горькую правду, чем сладкую ложь.
– Ты напугал меня, – призналась она, пригладив локоны волос.
– Так для тебя было важно отвести этого слабака домой?
– Разве он слабак?
– Думаешь иначе? – Антонов с укором оглядывал ее снизу-вверх.
– Знаю. По-моему, у него добрая натура.
Антонов загоготал в голос, заглушив своим смехом проезжающие автомобили.
– Какой Пешков человек, мне не важно. Он не может должно себя проявить, а значит – слабак.
– Считай, как знаешь, – отмахнулась Вика и растерянно оглядела местность.
– Чего стоишь? Забыла дорогу назад?
Вика какое-то время не отвечала, молча оглядываясь. Она явно терялась в догадках, по какой дороге ступить, чтобы выйти к дому и просто не могла попросить помощи.
– Честно говоря – да. Родители за границей. Во Франции. А я сама прилетела сюда. Раньше их.
– И где ты жила? – У него проступали черты сочувствия, не свойственные ему. Но он не побрезговал, решил действовать как велит сердце.
– В гостиницах. Снимала номер, жила, а потом смогла устроится в школу. Хочу закончить ее в России. На родине.
Антонов понимающе покачал головой.
– Представляю, как тебе трудно приходилось.
– Да что ты, – усмехнулась Вика, ударив его в накачанную грудь. Своим величием оно заставило ее покраснеть. – Перекаченный парень знает толк в понимании?
– Ты многого обо мне не знаешь. Но можешь, если проведешь этот вечер наедине со мной. Обещаю, твое прекрасное тело таким и останется.
– Сегодня, Антоно… – она хотела закончить, но он остановил ее, приложил к губам свой указательный палец.
– Миша. Зови меня так.
Она чмокнула его палец и поднесла ко рту.
– Хорошо. Так и где ты хотел провести время вместе?
– Я могу снять номер в гостинице. Хоть на месяц, хоть на год. Как пожелаешь. Хочешь ведь пожить без забот?
Вика думала очень и очень долго. По мнению Антонова, она просто не могла согласится. Вероятно, предполагая о последующей сцене в номере, где никто их не тронет, где они будут только вдвоем. Наедине.
– Согласна.
Ухмылка выросла как цветок на лице довольного качка.
– Сейчас доедем до ближайшей гостиницы за пару минут.
– Умеешь же ты уговаривать, – произнесла она похотливым голоском, от чего Антонов взвыл в собственных мыслях.
Все удалось. Она моя, Пешков. Деньги – решают все.
18
– Влад, просыпайся! – На повышенном тоне прокричал женский голосок.
Разоспавшийся мальчик распахнул глаза и сонно произнес:
– Мама? Ты уже вернулась домой? Как долго я спал?
– Ты как, в порядке!? Мне позвонил твой классный руководитель и сказал, что столовая вашей школы сгорела! Как такое могло произойти!?
Влад аккуратно, стараясь не тревожить голову, присел на край кровати. А мать маячила вокруг со своей серой сумкой. Почему-то ее цвет напомнил ему его жизнь. Она такая же серая и не имеет других цветов. Может, только проблески.
– Понятия не имею. – Содрав с носа пластырь, пай мальчик сунул его в карман.
– Но ты… ты… сынок! Как только я узнала об этом… я так стала переживать!
– Все в норме. Я на тот момент был в классе. Не накручивай себя. Сделать тебе чай?
Матушка кивнула.
– Только, если тебе не сложно…
– Нисколечко. – На лице выступила улыбка.
Ее сынок с довольной ухмылкой направился на кухню, а она сама, проследовала за ним. Нечасто они могли провести какое-то время в совместной обстановке.
19
– Проходи, – сказал он при открытии номера.
Вика прошла и оглядела коридор. Он был не большой. От двери слева имелся проход в совместную ванную и туалетную комнату. Справа, вешалки для верхней одежды и маленький комод. А прямо стояла дверь, ведущая в основную часть номера.
Они стали разуваться. Над ними заработал вентилятор. Его дуновение охлаждало пыл, принесенный с улицы, где солнце палило под все тридцать. И молча, Вика прошла дальше, выбрав розовые тапочки, пока Антонов закрывал дверь, используя ключ-карту.
За дверью оказалась маленькая комнатушка. Под большим окном, выходящим с десятого этажа, виднелись облака, закрывающие солнце. По обеим сторонам имелось по одному комоду и светильнику. А яркие занавески, забрали внимание обоих.
Украдкой, Вика оглядела остальную часть комнаты. Начиная бежевыми обоями, заканчивая мини-кухней со всеми нужными на случай чего принадлежностями, где также над всем возвышался белых холодильник, поодаль от столика и двух стульев. Но внимание заострилось на бокалах и бутылке вина.
– Скромненько, – улыбнулся Антонов пройдя к бокалам и вину.
– Но с уютом.
– А ты определенно имеешь некоторые познания.
Вика присела за столик и не отрывалась от просмотра комнаты. Видимо, как думалось Антонову, ее она зацепила.
– А для тебя свойственные такие вещи, как: романтика и элегантность. Я ведь права?
Бокалы наполнились практически до краев. Оставалось пару сантиметров. Антонов боялся пролить вино по производству Александра Цилийскова. Бутылка датировалась тысяча девятьсот пятым годом и обошлась ему при продаже не в одну сотню тысяч рублей.
Он преподнес их к столу, также поставил бутылку и приготовил несколько закусок, которые идеально поместились на медном подносе.
– Может и романтик. А может моя натура настраивается таким образом, чтобы тебе было легче со мной находится. Выпьем?
– По одной можно.
– А если по две? – Предложил Антонов с неподдельной улыбкой.
– Такое старинное… – Ее взор пал на датировку над горлышком бутылки. – Не хотелось бы зазря дать такому напитку пропасть.
– Ничего страшного. У меня несколько бутылок от этого производителя. И вторую партию мне не жалко пропить. Вот первую – да. Но они невероятно дорогие. За одну бутылку, два миллиона.
Глаза Вики заметно округлились.
– Кто-то ее выкупил?
– Да. Магнат, Роман Адашев. Я конечно не такой богатый как он. Далеко не такой. До него еще расти и расти. Ну, так что, выпьешь за свое здоровье?
– Сколько градусов? – Бокал уже витал около ее сладких губ.
– Сто сорок. В голову быстро ударяет.
– Выпьем. – Заключила Вика и опустошила бокал.
Антонов тоже его опустошил. Во рту остался сладковато-кислый привкус от винограда. А в голове что-то словно замкнулось. Точнее, перемкнуло и заставило растворить трезвость в пух и прах, давая волю опьянению.
Глаза опустились с глаз девицы, на ее пышную грудь.
– Еще? – Он облизнулся.
– Наливай. И достаточно.
– Согласен, – улыбнулся Антонов, не переставая облизывать губы.
Жидкости в бутылке стало значительно меньше, когда бокалы, стали вновь до краев наполненными.
– За знакомство.
– И за отличную возможность выпить, – заключила Вика, после, опустошив бокал до последней капли.
Антонов почувствовал, как тело начало отдавать жаром. Он вдруг понял, что настал тот час, тот самый момент, когда нужно действовать. И он начал действие. С него слетела рубаха. Оголенный торс заставил Вику смутится. Она переместилась на кровать.
– Как аппетитно выглядишь…
– Чего не могу сказать о тебе. Будешь раздеваться?
Миловидная девица медленно облизала верхнюю губу, резко вздернув голову. Это действие заставило Антонова потянуться к ремню от брюк и рывком скинув его. То, что скрывало огромные накаченные ноги упало на пол. А стоило перешагнуть брюки, как Вика начала раздеваться.