Медленно обведя всех взглядом, Севал, как и Маквел, слегка кивнул присутствующим. А я все никак не могла отвести от него глаз и бесстыдно рассматривала. Увидела почти незаметные движения его ноздрей. Он втягивал воздух, подобно зверю, и я вспомнила слова папы, что мутанты имеют острейший нюх. Интересно, каково это: жить в совершенно другом мире запахов?
Задумавшись, не заметила легкого движения его головы и невольно встретилась с ним взглядом. По телу пробежала странная дрожь, резко захотелось оказаться подальше отсюда. Он равнодушно отвел взгляд, но его левая рука дернулась и оставила на каменном столе несколько неглубоких царапин. Похоже, он меня вспомнил. И, судя по всему, не очень-то и рад этой встрече.
Чтобы отвлечься, перевела взгляд на стоявших позади него людей. И снова стало неприятно от уже виденного когда-то взгляда женщины. Та самая, что развлекалась с отшельниками. Она похорошела: волосы отросли и красивая одежда добавляла привлекательности, но глаза остались прежними. Злые, с искринкой сумасшествия. Неужели не узнала меня? Не думаю. Скорее, не посчитала нужным это показать. И я тоже не подала виду, что узнаю ее.
Молодой парень рядом с ней не сводил с меня восхищенного взгляда и все время глупо улыбался. Наверное, мне должно было быть приятно, но стало, наоборот, неуютно. Так молод! Лет шестнадцать или чуть больше. За что он здесь? А может, родился на планете? Хотелось получше его рассмотреть, но спугнул его пристальный взгляд. А в следующий миг заговорил Маквел, и я с интересом стала наблюдать за происходящим.
– Ну что же, все в сборе, – начал он своим басистым голосом, который отдался эхом, усиливаясь. – Предлагаю начать с минуты молчания в память о новичках, умерших от «жидкого серебра».
Он встал. Его примеру последовали лишь четверо, кто именно – я не знала. Один из сидевших презрительно сплюнул, но мне не было видно его лица. В отличие от Севала. Его лицо выражало полное равнодушие. И судя по расслабленной позе он планировал сидя переждать это досадное недоразумение.
Спустя положенное время все вернулись за стол и Маквел продолжил:
– Теперь, думаю, стоит обсудить бартерные вопросы. Каждый может сказать, что он готов выставить на торги. Проведем их сразу. Дальше предлагаю обсудить захват территорий и похищение детей, которое уже перешло все границы.
– А обмен людьми ты не хочешь обсудить? – раздался мрачный голос Севала.
– Нет, – отрезал Маквел. Скорее всего, этот вопрос обсуждают не в первый раз. – Это люди, а не скот, которым можно обмениваться. Они сами решают, где им жить.
– Видел я, как они решают, – презрительно произнес Севал и поднял глаза на меня. – Не так ли?
Захотелось съежиться в комочек под его уничижительным взглядом, и я опустила голову. Пусть Маквел сам разбирается.
– Я лишь немного помогаю, а дальше они сами выбирают, оставаться им в Доме или нет. Можете без меня обсуждать обмен, я в этом не участвую.
– Ваше благородие, – донесся язвительный голос мужчины, который так же, как и Севал, не пожелал встать, – а не подскажите ли, как жить остальным смердам без нужных спецов? Врача, например. Хорошо трындеть о благородстве, когда у самого все на месте. Сколько у тебя медиков? Два? Три?
– А тебе, Харко, к чему врач? Ты и твоя шобла вечно под кайфом, вряд ли вы понимаете, что вообще происходит, – съязвил Маквел.
Харко? И почему я не удивлена? Такой развязный и скрипучий голос должен принадлежать именно такому человеку. Хотелось выглянуть и посмотреть, как он выглядит, но сдержалась.
– Давайте по существу, – хмурясь проговорил грузный мужчина.
По моим предположениям, это был Викар. Я не ошиблась. Слушая активные торги в течение следующего часа, я узнала, кто есть кто, хотя и не всех хорошо рассмотрела.
Торги вызвали у меня большой интерес. Здесь был в ходу натуральный обмен, и оценка товаров велась очень оживленно. Каждый глава клана записывал в небольшой книжице данные о будущих поставках, а другая сторона подтверждала ее подписью. На следующие полгода расписывались заказы и доставка товаров.
Рыбаки предлагали редкие виды рыб, мясо крупных морских животных, шкуры и сопутствующие изделия. Отшельники выставляли местный алкоголь, дурман из цветков хиласа и настойки из него, использующиеся для анестезии.
Остальные выставляли товары не так активно. В основном, это были вещи ежедневного обихода и одежда. Например, у Викара имелся некий секретный рецепт обработки водорослей, при котором получалась потрясающая ткань. Это из нее была сшита рубашка, которая была на мне. Маквел тоже мало продавал. Он больше закупал, постоянно сверяясь со своими записями. Поэтому расплачивался он местной валютой – сэткэ.
Я видела ее пока только на картинке в книге. Самой мне не довелось подержать ее в руках. А с учетом того, что именно выполняло эту роль, не очень-то и хотелось. Сэткэ добывали в пещерах высоко в горах, где обитали мелкие зверьки сэтки: крошечные создания, ютившиеся в темноте. На потолке пещер они оставляли потомство в крупных гроздьях из крошечных, размером с мой ноготь, яиц. Идеально круглые, в очень твердой скорлупе, они зрели годами, прежде чем вылупиться.
И вот именно их приспособили под местную валюту. А все потому, что добыть их было трудно, а гелеобразное содержимое имело множество полезных способов применения. Оно являлось невероятным лакомством, в то же время имевшим длительный бодрящий эффект без последствий для организма. Еще его любили принимать мужчины для определенных целей, а также использовали в медицине как лекарство от многих болезней и ран. Поэтому, маяча за плечом Маквела, я увлеченно их рассматривала. Может, и я когда-нибудь обзаведусь такими. Нужно же знать их ценность.
К концу второго часа торгов мой интерес сошел на нет. В непривычной обуви ноги затекли неимоверно, и я начала переминаться. Даже разборки по поводу захвата территорий Севалом оказались не такими интересными. Харко кричал и плевался ядом. Севал отрезал, что это не дело Совета и не стал отвечать ни на какие обвинения. Маквел пытался его вразумить, а остальные отмалчивались. Закончилось это тем, что Севалу сказали «ай-яй-яй» и перешли к более интересующей меня теме.
– У кого есть какие соображения по поводу пропажи детей? Может, хоть в этом вопросе мы сможем проявить сплоченность? – устало спросил Маквел.
Как ни странно, ответом ему была угрюмая тишина. И лишь спустя минуту раздался раздраженный голос Харко:
– Не понимаю проблемы. Пропали и пропали. К чему переживать о чьих-то выродках?
– Заткнись, Харко, – рявкнул Мак.
Его поддержали и остальные. Посыпались предложения, как поймать неуловимого злодея и защитить оставшихся детей. Оказывается, похититель был весьма привередливым и брал только детей до десяти лет, редко старше. В ходе жарких обсуждений все согласились с Севалом, что нужно устроить ему засаду. Детали плана я слушала вполуха, пытаясь решить свою проблему, мучившую меня уже довольно долго.
Чем дольше шел Совет, тем сильнее я нервничала и все чаще смотрела на Севала, разрываясь от противоречий. Неужели его могут убить уже через пару часов? Глядя на него, не верилось, что это возможно. Но, как я узнала недавно, Ликх – опытный боец и, скорее всего, нападение хорошо спланировано. Совет явно уже подходит к концу, а я по-прежнему мысленно металась от одного решения к другому. Глубоко вздохнув, я все же сделала выбор. Будь что будет.
Поймав случайный взгляд Севала, одними губами произнесла:
– На корабле тебя ждет засада.
Если бы не едва дернувшаяся в изумлении бровь, я бы и не поняла, что меня услышали. Значит, я не ошиблась и слух у мутантов тоже отменный. Ну вот и все. Теперь моя совесть чиста. Боюсь, мне еще придется поплатиться за принятое решение. Но я не могла поступить иначе.