Там же, в холле, возле одной из стен, обнаружили ее мертвое тело с мешком на голове. Рядом с мертвой женщиной валялись две пустые бутылки, в которых когда-то было вино местного винзавода. И совсем не факт, что перед смертью Анька пила именно это вино – она давно приспособилась из подручного сырья в погребе гнать сахарную самогонку. Тело Аньки увезла «труповозка», а пустые бутылки некоторое время еще лежали в холле. Потом за ненадобностью их, видимо, прибрала уборщица подъезда. Анализ содержимого бутылок никого не интересовал, причина смерти была очевидна – удушение.
Перед смертью Аньки и пропажей Димы в старом, обновленном доме опустела еще одна квартира. После реконструкции дома и преобразованию его в vip-жилье одна из четырех квартир дома была продана, но новые жильцы по сей день, квартиру не заселили. Кто-то оплачивал коммунальные услуги, но новые владельцы на своей жилплощади пока не регистрировались.
Дарья Викторовна вместе с Лизой на несколько дней уезжала к сестре, в доме оставались только два человека. На втором этаже в соседях у Аньки жили старые люди. Семейная пара и маленький злобный песик. Соседи второго этажа никогда между собой не дружили, при встречах – не здоровались. На втором этаже дома много лет жила вражда, иногда выливавшаяся в злобную перебранку. Старая дама относила себя к элите общества, а Аньку держала за плебейку. Родословная дамы Дарью Викторовну никогда не интересовала, а ее муж, как и Анька, был известен всему городу, как местный выпивоха. Соседи подозревали, что за собутыльника он держал свою жену. Но это были тихие алкоголики, пили исключительно при домашнем комфорте, публичные скандалы не устраивали. Дарья Викторовна сочла необходимым предупредить даму о своем отъезде и поднялась на второй этаж. Дверь ей открыла дама.
– Здравствуйте, Надежда Петровна, хочу Вас предупредить о том, что я уезжаю на несколько дней, поэтому Вы входную дверь в дом держите закрытой постоянно. Если Вы не забыли, то кроме кодового замка на двери имеется внутренняя задвижка. Задвигайте ее, пусть дверь будет надежно закрыта. И своего мужа тоже предупредите. А Дима, если вернется, я думаю, он позвонит Вам по домофону.
– Ваш Дима меня не интересует, – рассердилась Надежда Петровна, – но если позвонит, то дверь я, конечно, открою. Я Вас услышала, всего хорошего.
Дверь захлопнулась.
На следующий день Дарья Викторовна и Лиза уже были в городе Заревске. В семье Мазуровых без колебаний приняли Лизу и даже были согласны оставить ее на неопределенное или постоянное проживание в их семье.
– Ты не сомневайся, Дашенька, – говорила Наталья Викторовна сестре, – о девочке мы позаботимся. Ты посмотри, как они с Коленькой подружились. А наш малыш избирательно относится к окружению. Не каждой девочке он позволит себя целовать и тискать как тряпичную куклу. Если зимние каникулы закончатся, а брат Лизы так и не объявится, обещаю тебе, что девочка немедленно будет устроена в нашу школу. Она не пропустит ни один день занятий. Да, и тебе не следует так торопиться в наш Марьи Лог. Как же я давно там не была. В нашей семье тоже происходили невероятно тяжелые события. Потом мы немного успокоились, жизнь вошла в свои берега. Оленька нас порадовала внучком. А как мы все волновались за Оленьку! Так случилось, что она не смогла выносить первого ребенка. Ее похитили, держали в подвале. Леша, конечно, ее нашел и освободил, но страх и холод сделали свое дело. Оля первого ребенка потеряла.
– Наташа, у тебя прекрасная семья. Здоровенький красавец внук. Пора тебе немного успокоиться. Я же вижу, как твои глаза загораются страхом, когда малыш делает неловкий шажок. У тебя, Наташа, все будет хорошо. Поверь мне, черная полоса в твоей жизни уже уходит. Ты летом соберись, и с Коленькой приезжайте к нам в гости. Дом, в котором мы выросли, ты сейчас не узнаешь. Дом усилиями городских властей превратили в королевский дворец. Конечно, красиво до безобразия! Такие дворцы экскурсиям показывают. Внутри тоже все сияет и блестит. Представляешь, в квартирах джакузи установили. На полах паркет дубовый, к окнам пристроили французские балкончики, эркеры закрыты коваными решетками. А двор? Земли много, парк, фонтан, ограждение.
– С чего столько чести нашему старенькому дому? Плановая реставрация или чья-то заинтересованность? – спросила Наталья Викторовна.
– Ты почти угадала – заинтересованность! Из нашего дома сделал арт-объект молодой, амбициозный архитектор. Хотел он, чтобы его заметили. Наш Марьин Лог день рождения праздновал, Президент на праздник приехал. Конечно, дом ему понравился и мастерство архитектора тоже. В результате – дом остался нашему городу, а архитектора пригласили в правительство, заместителем министра по строительству и архитектуре. Другой заинтересованности я не заметила. По окончанию реконструкции прежние жильцы заняли свои квартиры. Хотя слухи ходили разные – кто-то, из каких-то источников якобы достоверно знал, что в дом смогут вернуться только те жильцы, которые компенсировали бюджету расходы на реконструкцию дома. О платежеспособности наших соседей ты догадываешься – ни одна семья, в том числе и я, таких денег не имели. Но денег с нас не спросили, даже помогли при заселении вещи перевезти.
– Как там наши соседи поживают? Почему ты привезла к нам Лизу? Что случилось в ее семье? – спросила Наталья Викторовна.
– Считай, что семьи у Лизы уже нет, – Дарья Викторовна предварительно убедилась, что Лиза в другой комнате играла с Колей, – Аньку убили, Геннадий совершил суицид, а брат Дмитрий пропал, я думаю, что уже навсегда. Он найдется, когда снег сойдет. Дима паренек фатально обязательный, он не мог бросить Лизу. А тут пропал. У меня на этот счет появилась версия – кто-то хочет освободить их квартиру. Поэтому я Лизу к вам привезла. Пойму кто, и для чего, целенаправленно уничтожает эту семью, тогда решу, что нужно делать с Лизой. А пока пусть она поживет с вами.
– Послушай, Даша, может, это твой криминальный сосед с первого этажа мстит Геннадию? Валентин, по кличке Валет. С детских лет парнишка не отличался примерным поведением, – высказала предположение Наталья Викторовна, – кажется, он всегда симпатизировал Аньке, одно время даже ходили слухи, что у них образовалась любовь, но тут появился Геннадий.
– Да, был такой сосед, – ответила Дарья Викторовна, – пока наш дом находился на реконструкции, его мама умерла. Валет тогда отбывал очередной срок наказания. Его сестра, Ольга, уже тогда имела детей и жила отдельно. Она присматривала квартиру и оплачивала коммунальные услуги до той поры, пока Валет вышел на свободу. Затем они вместе продали квартиру, а Валет снял себе небольшой дом на выезде из города. А может и купил, кто его знает. С тех пор эта квартира пустует. Новый хозяин не объявился ни в квартире, ни в ЖЭУ. Коммунальные платежи кто-то оплачивает, а квартира остается пустой. На первом этаже фактически я живу одна. Но Валет к убийству Аньки не причастен. За два месяца до убийства он совершил странный для него поступок. Валет облил черной краской символ нашего города – скульптуру Марии, а потом сам прибыл в милицию и написал явку с повинной. Мол, совесть замучила, ночами спать перестал. Любимую всем городом Марию одел в костюм пленника концлагеря, поэтому хотел бы получить заслуженное наказание. Вандализм по отношению к предметам искусства у нас жестко пресекается. Просьбу Вальта учли и упрятали за колючую проволоку на год. Конечно, в его искренность я до сих пор не верю. Валет, скорее всего, влип в какую-то историю, поэтому от более серьезного наказания решил спрятаться на зоне. На втором этаже сейчас живут старики Исаевы. По жизни это божьи одуванчики и тайные выпивохи. Но материально обеспеченные. У Надежды от первого брака есть взрослые дочери, обе давно живут за границей. Одна из них замужем за богатым евреем. Евреи, это особая категория людей – они чтут родственные связи и опекают пожилых членов семьи. Надежда от своего зятя получает ежемесячное пособие в раз десять превышающее ее и Васину пенсии вместе взятые. Вторая дочь, Галина, получила прекрасное европейское образование. При каком-то университете закончила магистратуру и сейчас в этом же университете работает преподавателем. Она Надежду и Васю одевает, обувает. Надежда от нее посылки получает почти каждый месяц, иногда бывает, что и чаще. За ненадобностью некоторые вещи продает. На этой почве взросла у Надежды гордыня, она перестала общаться с соседями и возомнила себя барыней. Но в квартире соседей они не заинтересованы, им нет нужды расширяться, и деньги тоже не нужны. Уйдут в свет иной, тогда дочери продадут их квартиру. Из слов Надежды следует, что дочери прекрасно в жизни устроены, и возвращаться в наш городок никогда не планировали, ни в старый дом, ни в царский дворец.