Поговорить о… политике. Поговорить о сенаторе Хартманне и преподобном Барнете.
– Барнет хочет отправить меня в концентрационный лагерь.
– Вас – нет. Вы доказали свой патриотизм. Господь превратил ваше проклятье в благословение.
Во рту у Джека стояла горечь.
– Рад узнать, что я не подлежу божественной облаве. А как насчет всех остальных бедняг, заполучивших дикую карту?
– Мне хотелось бы все вам объяснить. Помочь вернуться на путь истинный. На путь преподобного Барнета и моего отца.
Гнев Джека наконец вырвался на поверхность. Он увидел голову Логана, возвышающегося над толпой делегатов, и понял, что пора уходить.
– Насчет пути Барнета я ничего сказать не могу, – заявил Джек, поднимая с пола свой портфель, – а вот вашего отца я знал довольно хорошо. Он жрал, словно боров у кормушки, а для развлечения трахал негритят в Гарлеме.
Направляясь к Логану, он подумал, что впервые так грубо говорил с женщиной.
Хотя нужно было отдать Флер должное: она была настоящим профессионалом. Улыбка с ее губ не исчезла, хотя, пожалуй, и стала несколько напряженной.
Это немного улучшило его настроение. Дешевая и слабенькая победа лучше, чем никакая.
Андреа, убитая человеком, который собирается стать президентом. Который обладает способностью подчинять других своей воле. Как подчинил ее саму.
Конечно, никаких доказательств у нее нет. Видит бог, она много лет отталкивала от себя сначала подозрения, а потом и жуткую уверенность в том, что зверское убийство сестры было не просто результатом странных побуждений умственно отсталого подростка. Сара достаточно не скоро осознала, что именно в этом была причина, по которой она вообще стала журналисткой и по которой ее тянуло в Джокертаун: в глубине души она знала, что там есть что-то еще.