О Сталине Грабин пишет с большим уважением, с любовью. Но книгу целиком издали не при жизни Грабина и в конце книги подложили в неё несколько явно написанных не им страниц о сцене разговора между Сталиным и Грабиным в ГКО, о пушке ЗиС-3, о запрете Сталина применять новые технологии, о предполагаемых угрозах жизни конструктора со стороны Сталина. Фальсификаторы на своей странице книги договорились до того, что якобы Сталин не знал о нахождении около тысячи пушек ЗиС-3 на фронте в январе 1942 года.
Они пишут: «Многие из присутствовавших хорошо знали, что на фронте находится не меньше тысячи пушек ЗиС-3 и что армия оценивает их высоко, но об этом никто не сказал. Умолчал и я» [30, с. 142]. То есть они пишут о том, что все знали о нахождении не меньше тысячи пушек ЗИС-3 на фронте, а Сталин не знал, и, значит, плохо руководил и фронтом, и тылом. Якобы замечательная пушка ЗиС-3 появилась на фронте вопреки воле Верховного Главнокомандующего и главы правительства И. В. Сталина. Вот такие довольно серьёзные обвинения включили фальсификаторы в книгу. Конечно, написали они ложь с целью дискредитации Сталина.
А вот большинство работавших во время войны со Сталиным руководителей и специалистов удивляла его редкостная, сильная память, способность глубоко аналитически мыслить и глубокие всесторонние знания. Василевский пишет о том, что Сталин постоянно помнил состав стратегических резервов, наличие в распоряжении Ставки запасов вооружения, артиллерии, танков, самолетов, боеприпасов, горючего, так необходимых войскам, и сам распределял их по фронтам. То есть Сталин не только знал с чьих-то слов о количестве орудий в армии, но лично сам распределял пушки ЗиС-3 по фронтам. Более того, Сталин контролировал распределение по заводам и выполнение заводами плана по выпуску продукции. Без его ведома горьковский завод имени Сталина (ЗиС) не мог выпустить не то что тысячи, как пишут фальсификаторы в книге Грабина, но и одной пушки ЗиС-3.
Пушка ЗиС-3 представляла собой самое массовое артиллерийское орудие времён войны. Это было первое в мире артиллерийское орудие, производство которого сумели поставить на конвейер, что позволило выпустить 48 016 орудий в варианте дивизионной пушки и еще 13 300 стволов пушки – для установки на самоходную артиллерийскую установку СУ-76. Германия даже с учётом работавших на неё заводов Европы за время войны выпустила почти вдвое меньше 75-мм орудий.
Пушка ЗиС-3 представляла собой и самое известное артиллерийское орудие времён войны. Ни одна страна в мире не смогла создать не только лучшую, но и равную ей дивизионную пушку. Вот поэтому фальсификаторы и пишут, что около тысячи указанных пушек были изготовлены и поступили в войска до решения военных и Сталина о принятии их на вооружение.
Фальсификаторы, конечно, знают, что именно с разрешения председателя Совета Народных Комиссаров СССР тов. Сталина выделялись огромные деньги на проектирование и запуск в серийное производство пушек ЗиС-3. Именно Сталин принимал окончательное решение о сроках и количестве изготавливаемого оружия. Сталин знал не только, сколько и каких орудий, но сколько и каких патронов находится в армии и в резерве. Уровень достоверности информации, выложенной в Интернете, удручает. Добрались даже до мемуарной литературы.
На тему, как «ковалось оружие победы» интересны и воспоминания конструктора танков B. C. Емельянова. Он вспоминает, что никто не мог ответить Сталину на поставленный вопрос о тактико-техническом преимуществе новой башни танка. Говорили о технологических преимуществах при производстве, о чём угодно, но не отвечали на поставленный вопрос. Сталин нервничал, и тут вмешался и попытался ответить на вопрос B. C. Емельянов: «Я вынул из папки карточки с результатом обстрела и подошёл к Сталину.
– У старой башни, сваренной из отдельных деталей, имеются уязвимые места – сварные швы. Новая – монолит, она равнопрочна. Вот результаты испытаний обоих типов на полигоне путём обстрела.
Сталин посмотрел карточки, вернул их мне и сказал:
– Это соображение серьёзное.
Он отошёл в другой конец комнаты.
– Скажите, а как изменится положение центра тяжести танка при переходе на новую башню? Конструктор машины здесь?
Поднялся конструктор.
– Если и изменится, товарищ Сталин, то незначительно.
– Незначительно – это не инженерный термин. Вы считали?
– Нет, не считал.
– А почему? Ведь это военная техника.
Не спуская с конструктора глаз, Сталин спросил, как изменится нагрузка на переднюю ось танка.
Конструктор, встав, тихо сказал: «Незначительно».
– Что вы твердите всё время «незначительно» да «незначительно», скажите, вы расчёты делали? «Нет», – тихо ответил конструктор.
– А почему?
Конструктор молчал.
Сталин положил на стол листок с проектом решения и сказал:
– Я предлагаю отклонить предложенный проект постановления как неподготовленный. Указать товарищам, чтобы они с такими проектами на Политбюро не выходили. Для подготовки нового проекта выделить комиссию…»
На следующий день новый проект был представлен, изготовление новых башен продолжалось…» [66, с. 275—276].
5.2. И. В. Сталин и А. С. Яковлев при выборе истребителя
Правительство по-прежнему уделяло огромное внимание развитию авиации. Успехи советской истребительной авиации стали меркнуть в конце 1930-х годов. Известные на весь мир в середине 1930-х годов истребители И-16, а также И-15 во второй период войны в Испании показали отставание от новых немецких истребителей. Например, немецкий истребитель Мессершмитт-109 имел пушку и большую скорость по сравнению с советскими истребителями. Это очень беспокоило Сталина. Нужно было налаживать и выпуск новых бомбардировщиков.
Известный советский авиационный конструктор, руководитель КБ А. С. Яковлев рассказал, как Сталин поручил его КБ приступить к проектированию нового истребителя. В своей книге «Цель жизни» Яковлев пишет: « … Сталин подошел, улыбаясь, пожал руку, любезно справился о моем здоровье.
– Что же вы стоите? Присаживайтесь, побеседуем. Как идут дела с ББ? (бомбардировщик ББ-22).
Постепенно он расшевелил меня, и я обрел возможность связно разговаривать. Сталин задал несколько вопросов. Его интересовали состояние и уровень немецкой, английской и французской авиации. Я был поражен его осведомленностью. Он разговаривал как авиационный специалист.
– А как вы думаете, – спросил он, – почему англичане на истребителях «Спитфайр» ставят мелкокалиберные пулеметы, а не пушки?
– Да потому, что у них авиапушек нет, – ответил я.
– Я тоже так думаю, – сказал Сталин. – Но ведь мало иметь пушку, – продолжал он, – Надо и двигатель приспособить под установку пушки. Верно?
– Верно.
– У них ведь и двигателя такого нет?
– Нет.
– А вы знакомы с работой конструктора Климова – авиационным двигателем, на который можно установить двадцатимиллиметровую авиационную пушку Шпитального?
– Знаком.
– Как вы расцениваете эту работу?
– Работа интересная и очень полезная.
– Правильный ли это путь? А может быть, путь англичан более правильный? Не взялись бы вы построить истребитель с мотором Климова и пушкой Шпитального?
– Я истребителями еще никогда не занимался, но это было бы для меня большой честью.
– Вот подумайте над этим…
– Так как же, возьметесь за истребитель?
– Подумаю, товарищ Сталин.
– Ну хорошо, когда надумаете, позвоните. Не стесняйтесь… Желаю успеха. Жду звонка. И уже вдогонку сказал:
– А все-таки дураки англичане, что пренебрегают пушкой» [146, с. 55], [66, с. 273].
Вскоре Яковлева снова пригласили в Кремль: «Сталин спросил меня:
– Ну, как, надумали делать истребитель с двигателем Климова?