– Но, где этот прошлый раз? – спросила Марина, – И в эту ли сторону они сейчас идут?
О, Господи! – подумала Вера, споткнувшись об чью-то огромную ключицу, – я здесь, потому что Денис увлекается абсолютно бесполезным делом. Что дают ему эти наконечники? Почему именно они, а не клинки или мушкеты, как у Егора? Мушкеты хотя бы выглядят солидно, особенно тот, что с топором на стволе.
– Денис! – крикнула она и добавила шёпотом, – Сволочь.
Первый час они просто шли, не останавливаясь и не обращая внимания на участки земли, свободные от скелетов. И хотя Толя предлагал их обследовать, экспедиция не задерживалась.
– Здесь уже давно всё пусто, – заверял Денис, – возможно и я приложил к этому руку, но масштабные раскопки начались в начале двадцатого века, когда померкла вера в Бога, а, следовательно, и уважение к любым подобным местам. А первые поиски были где-то в 1743 году.
– Откуда такая точная дата? – поинтересовался Толя.
– Маша, скажи что-нибудь умное.
– Прибытие казаков атамана Эдуарда Еремеева, – пояснила Маша, – по приказу императрицы Ольги Фёдоровой Победоносной здесь был заложен острог, первый пограничный гарнизон. Место удобно тем, что со стороны лежака ждать нападения не приходилось.
– Логично.
– Аэропланов в те времена, сам понимаешь.
Они вышли на поляну, на которой горел костёр. Вокруг сидели молодые люди в самодельных доспехах. Деревянные мечи и дорожные знаки в виде щитов лежали рядом. Толкиенисты, или кто там ещё, просто отдыхали, пили вино и слушали свою эпическую музыку.
– Добрый день, – поприветствовал Денис молодёжь, которая была недовольна чужим вторжением, судя по лицам.
– Здрасте, – недружно ответили они и вернулись к созерцанию огня.
От греха подальше искатели быстро и тихо пересекли поляну и скрылись за очередным костяным курганом.
– И много здесь вот таких? – спросил Толя, – я знаю только Маринино сборище.
– О! Тут можно встретить в большом количестве бомжей, наркоманов, фехтовальщиков, – ответил Денис, – вот так идёшь себе спокойно, а тут – раз, парень со шприцем сидит, делает вид, мол, это не то что мы подумали. А некоторые даже внимания не обращают.
– Жуть.
– Попадаются и нормальные люди. Некоторые фотосессии устраивают, или на шашлыки семьями приходят. А кто-то однажды вообще страстным сексом занимался, а мы помешали.
– Папа!
– Ой, увлёкся… Обычно попадаются люди мирные, но иногда дело может дойти до поножовщины. Причины разные – от простого грабежа, до встречи с сумасшедшим.
– А если возникнет конфликт?
– Пока всё обходилось, но если что, пустим в ход ракетницу.
– Ага, – сказала Маша, – один заряд против двадцати мечей, это несерьёзно. Вмиг уроют, обшмонают и продолжат хлестать винище, восседая на наших телах.
– Всё возможно, – уверенно кивнул Денис, – но будем надеяться на лучшее.
– Быть убитым на кладбище драконов, это что-то, – сказал Кирилл.
– А вы находили труппы?
– Бог миловал.
– В прошлом году нашей группе попался один такой, – вставила Маша, – зрелище ужасное. Расчленили и так оставили. Говорят, маньяк появился. Такое началось! Кто-то упал в обморок, часть разбежалась, кто куда. Оставшиеся начали фоткать.
– И ты среди них? – спросил Толя.
– Конечно, я тебе потом фотки перешлю.
– Вот уж спасибо! А что за группа?
– Исторического факультета. Раз мы будущие историки, первую сессию решили отметить здесь.
– Пить на кладбище, это лучше, чем экскурсия по музею, – саркастически заметил Кирилл.
– Отмечать закончили в полиции.
Дым костра растаял в воздухе, музыка стихла. Реже попадались банки, бутылки, окурки, фантики и кострища. Птичье пенье растворилось в нагретом солнцем воздухе, и наступила полная тишина. Даже ветер был не слышен, только ощущалось его мягкое прикосновение к лицу и рукам. Так далеко Толе не приходилось забираться, а вот остальные чувствовали себя вполне привычно, петляя между громадными скелетами и перелезая нагромождения костей.
Иногда попадались открытые полянки, иногда непролазные завалы. Встречались островки сосен, заросли кустарников и одинокие березы. Один раз переступили через крохотный ручей, потом через другой, оказавшийся тем же самым по предположению Дениса.
Первое время Толя внимательно осматривал местность, желая отыскать какую-нибудь вещицу, непременно драгоценную. Потом был согласен на любую историческую находку. Но со временем внимание притупилось, стало рассеянным, а вокруг валялись только кости, кости, кости.
– А кто-нибудь видел живого дракона? – прервал он тишину, когда наблюдать однообразие стало просто невыносимо.
– Я видел, – улыбнулся Кирилл, – и неоднократно.
– «В мире животных» не считается.
– Папа видел, – сказала Маша, – если только не выдумывает.
Денис укоризненно посмотрел на дочь.
– Видел издалека. Он сидел у Лебединки, куда мы не пошли сегодня, и пил воду. Говорят, их только там и видят. Больше для них ничего здесь нет интересного.
– Очень большой?
– Маленький. Я бы сказал, с грузовик. А если опрокинуть кузов, то сходство один в один, будто приподнятые крылья.
– А класс какой?
– Ну, точно не Гаргулия, не Бегемот, не Сирена. Похож на Рогатого Медного, но хвост не такой длинный.
– А потом?
– Потом он полетел. Отсюда не видно, куда-то туда, за холмы. Крыльями махал тяжело, видимо старым был.
– А я не видел ни одного, – грустно сказал Толя.
– Ну, не ты один. Скоро они вообще переведутся, а в клетках их держать бесполезно.
– В Африке и Южной Америке их пока много, – поведал Кирилл, – и в Австралии прилично.
– Кстати, в музее стоит скелет кенгуру, найденный в скелете дракона, – вспомнила Маша.
– У нас глубоко в тайге тоже встречаются.
– А ты того дракона хоть заснял?
– В то время не было даже пейджеров.
– Чего не было?
– Не заснял, короче. Середина девяностых, фоткали больше на «мыльницы».
– Ты прикалываешься? – засмеялся Толя.
– Так фотоаппараты назывались.
– И ты тогда уже копал?
– Ну да.
– И за всё это время нашёл только шесть наконечников?
– Три, – поправил Денис, – остальные купил или обменял.
– Но это же так мало! Столько времени тратить!
– Ну, я находил не только наконечники, – без обиды сказал Денис, – там ещё было… А на что ты тратишь своё время?
– Да так, на всякие нужные вещи.
– Можешь не говорить, у меня тут двое ненамного младше тебя. Имею представление.
– А чё мы-то сразу? – возмутился Кирилл.
Не обращая внимания, Денис продолжил:
– Когда у тебя есть хобби, не приходится особо надеяться, что все поймут и поддержат. Но я был бы сейчас здесь, даже если бы за всё время ничегошеньки не нашёл.
– Почему?
– Потому что для меня это кайф!
– Сомнительный какой-то кайф.
– В своем четырёхстенном офисе ты сходишь с ума, медленно и неумолимо. А сейчас участвуешь в маленьком, но приключении.
– А вот это возможно, – согласился Толя, – только я работаю в столярном цеху.
– Неважно. А здесь, как нигде, можно отдохнуть от города и забыть про все дела. Вообще про все. На любом кладбище очень тихо и спокойно. А на этом, особенно. Здесь никто не оплакивает близких.
– На некрофилию смахивает.
– Я удовлетворяю не извращенные наклонности, а стремление души к этому… Как бы сказать?
– К единению, – подсказала Маша.
– Вроде того. Короче, скоро остановимся на ночлег. Уединись. Сядь где-нибудь неподалеку, закрой глаза и помолчи. Сам все поймёшь.
– Типа медитации?
– Ну, пусть будет так.
Они заблудились и слава Богу, что их трое. Паника, поделённая на равные части, не имеет той власти, что может сломить одиночку. Всегда есть с кем пошутить, поругаться, спеть ободряющую песню и поддержать друг друга. Втроём легче отбиваться от маньяка и переждать холодную ночь. А сломай одинокий искатель приключений шею, что тогда? То-то!
Кладбище превратилось в бесконечную пещеру под открытым небом. Непонятно, каким чутьём драконы выбирали своё последнее пристанище, может, просто падали где попало, но рядом с пустой полянкой возвышалась гора из сотен скелетов, на которую не взобраться по причине неустойчивости. Оксана дважды пыталась залезть наверх и дважды чуть не упала, после чего ей запретили повторять подобные восхождения. А если какую возвышенность и можно покорить, то за ней вставала ещё одна такая же, только выше. А вокруг множество тропинок, будто запутанный моток проволоки – одна идёт в одну сторону, другая в противоположную, делает крюк и выходит на новую полянку, а может на ту же самую. Бесконечные туннели и переходы в большинстве своём оканчивающиеся тупиками. Хуже, чем в незнакомом мегаполисе. А тут ещё и солнце скатилось вниз, освещая только самые верхушки костяных холмов.