Первой в отражающей прямоугольной поверхности появилась рука, что нарисовавшись бледным отливом-оттенком продолжилась до плеча. Границей сердечного приступа стала ткань изодранного платья, перепачканного в земле. Успокоившись, что это стало не самым страшным откровением, на которое только была способна природа в её случае, Майя присела и исподлобья показала зеркалу лоб и глаза. Зелёные ободки радужки, сокрытые тусклым цветом когда-то ярких оттенков, охраняемые усталыми глазницами. Красивые бледный лоб, ровный нос, чёткие скулы и с возвышением в полный рост в зеркале – появились губы и подбородок хорошо сохранившейся девушки. Победно усмехнувшись, Майя подмигнула отражению, отчего зеркало тут же треснуло, испортив настроение отражаемой в нём воскресшей.
–Да больно надо, – отреагировала девушка, отряхивая плечи от посыпи земли и разворачиваясь к двери. За свойским отношением к зеркальной поверхности её застал тот самый сторож, что не вовремя вернулся с отдалённой части кладбища, где справлял позывы природы, не мешая сну почивших.
Впервые в его практике одна из них решилась на более тесное знакомство, прибыв к нему в сторожку. На втором плане стыл чай и звучал футбольный матч и только это было неважным, ведь в центре комнатки в изодранном платье с землёй на плечах и голове стояла воскресшая, и смотрела она на сторожа, что отсчитывал собственные удары сердца. Оно всё никак не могло решиться биться чаще привычного ритма или замолкнуть и слиться в беззвучии непростой местности.
С её выжидательно вздёрнутой бровью, сторож что-то для себя решил, но озвучивать не стал, грохнувшись в обморок у ног полуночной гостьи.
– Мда, – дала характеристику произошедшему Майя, оглядывая коморку на предмет необходимых ей вещей. Взгляд зацепился за кошель, телефон и ключи от автомобиля. Собрав результаты поиска, она перешагнула через лежащего хранителя и по скрипучим ступеням спустилась к туманным просторам молчаливого храма.
Побродив по натыканной памятниками местности, одержимая местью неупокоенная душа нашла автомобиль – настоящий катафалк – и разблокировав, села на водительское сидение.
Колымага – по-другому не назовёшь. Машина или нежить автомобильного производства, отказывалась заводиться, как бы сильно блондинка ни поворачивала ключ. Ставя себя в пример и несвязно причитая, полумёртвая угонщица кладбищенского транспорта пыталась его завести. С проклятиями в отношении руля и датчиков скорости, она наконец услышала звук заведённого мотора, тут же включив дальний свет.
– Не, ну можешь, когда хочешь! – отметила блонди, не рискуя смотреться в зеркало заднего вида. Все её нутро требовало выехать на дорогу и направится в определённом направлении. Что её там ждало – было неведомо. Но тянуло сильно.
Потыкав кнопки на бардачке, она проверила педали. Одна из них должна была служить тормозом, другая – вроде наоборот. Слова и значения то вспоминались, то пропадали, да и неважно. Учитывая модель машины, оставшаяся педаль тоже была тормозом, только более мощным, чем первая.
Первая попытка сдвинуть машину с места не увенчались ничем, как бы сильно не вдалбливала девушка педаль движения в пол. Попинав её вдоволь и с запалом переключившись на другую, она вжалась в руль, видя, как близко приближается стоящее в десяти шагах дерево. Глухой ночью, то самое корневое ветвистое создание леса и не ожидало такой подставы, как врезавшийся автомобиль с мёртвой девушкой за рулём.
От удара метала, погнувшегося как жестяная банка при знакомстве с деревом, раздался треск.
– Ну, – подняла голову блонди, криво осматривая дымившийся капот. Он не внушал надёжности с первых минут, теперь и вовсе планировал сдохнуть. Словно оправдываясь перед теми, чей покой могла нарушить, она картинно развела руками. – Никто же не пострадал! – Намекала на себя и подвигав переключатели скоростей, решила дать назад.
Как раз в это время, напоследок звучно скрипнув, единственное кладбищенское дерево упало в обморок. Ну как там бывает, с корнями, да погнув забор и порушив что-то на той стороне.
–Пардонти, – промычала, ничуть не смутившись, плохо воспитанная, многократная победительница конкурсов красоты. – Я тебя не заметила…– Более не тратя время и поняв систему работы одноместного катафалка, она дала назад и плавно выехала с ограждённой территории.
***
Во тьме полуночи с отдалённого кладбища на главную дорогу выехала машина и везла она в спящий город целый ворох сплошных неприятностей, облачённых в изодранное белое платье и дорогие туфли со сломанным каблуком.
Дорога встретила мягким асфальтом и полуночной пустотой. Натерпевшаяся машина вскарабкалась на залитый битумом постамент и приятно заурчала, продолжая неспешное движение, пока временная хозяйка пыталась понять, что ею движет. Философский вопрос, для оживлённой с кладбища более чем принципиальный и требующий вдумчивости. Для машины тоже, она же негласно становилась участником этой странной истории, пусть и была сюжетообразующим, неодушевлённым предметом. Если не случится непредвиденных обстоятельств, именно ей придётся вести неодержимую странницу всю её дорогу, и будь катафалк – машина живая, с радостью бы предложила ей безопасные маршруты, вдали от деревьев, горных трасс и рек. Но в ту ночь на пригородном кладбище оживили лишь одно существо, именно она и задавала маршрут.
Майя держала ногу на педали, считывая обрывки фраз и образов, что давал ей второй этап «жизненного пути». Голоса, тепло эмоций, привязанности, что, мелькая, исчезали, забирая с собой и уже далёкие зовы страстей и оковы привычного поведения. Мелькнув, воспоминания исчезали навсегда, уже не грея мёртвое сердце, а лишь сообщая сведения для освоения. Зачем она вернулась?
В чём смысл её возвращения? Почему ей нужно ехать вперёд по этой дороге?
Сквозь наложенные световые чары воскресшей памяти она увидела улыбчивое лицо незнакомой девочки. Она бегала по траве и заправляла луговые цветы за волосы. Улыбка, ещё одно действие с волосами и вновь улыбка. К ней тянуло. Она была как солнце, подарив с улыбкой трепет угасающих чувств. Как же её звали? Майя напрягала голову, проверяя воспоминания раз за разом, но голоса были лишь фоном, а картинки с разных ракурсов повторялись.
Машина словно боялась потревожить притихшую угонщицу, решив сотрудничать в обмен наподобие жизни. Катафалк медленно приближался к заставам города. Светодиодные фонарики ближайших забегаловок собирались в пригласительные слова, в то время как двери магазинов были наглухо закрыты. Диссонанс упоительной развлекательной программы для всех детей, как гласила вывеска, пролетал перекати-полем по пустынной парковке. Но угонщицу катафалка это не беспокоило. Ей вообще было всё равно, волновала лишь цель, что никак не формировалась, но для достижения требовала определённости. С этими мыслями стоило «переспать», но наспалась она вдоволь, поэтому решила испробовать второй беспроигрышный вариант – шопинг.
После полуночи, криво припарковав катафалк на парковке для родителей с детьми, блонди зашуршала награбленными у сторожа вещицами. Кошель был небольшой и не содержал желаемого, за лёгкой застёжкой обнаружились лотерейные билеты, фантики от дешёвых жвачек и переписанные контакты «неприличностей по телефону».
– Тогда шопинг за счёт магазина, – подвела итог блонди, не в первый раз устраивая закупки на чужие деньги. Захлопнув бардачки и взяв с собой отжатый телефон, она вышла из автомобиля для «смелых» и «сильных духом», напоследок хлопнув дверцей. Закрывать ключом не стала, верно решив, что психов угнать такой транспорт в тёмную полночь не найдётся.