Белый дом – самый мощный и долговечный символ президентской власти. С виду трехэтажное здание скрывает в себе шесть этажей (плюс два антресольных), на которых расположились 132 помещения, 147 окон, 28 каминов, 8 лестниц и 3 лифта. В определенный момент оно служит домом только для какой-то одной знаменитой семьи, но обслуживающий персонал обитает в нем постоянно.
Работники самой известной в мире правительственной резиденции привносят в нее дух человеколюбия и старых как мир ценностей. С первыми лучами утреннего солнца они уже на ногах, чтобы, не жалея себя, со спокойным достоинством обслуживать президентскую семью. Это впечатляет. Для каждого из них, независимо от занимаемой должности, работать в Белом доме – огромная честь. И пусть выборы приводят к появлению новых лиц – эти люди остаются на своих местах и при смене администрации, держа свои политические взгляды при себе. Их единственное дело – обеспечить комфортное пребывание президентской семьи в самом открытом из частных американских домов.
В своей работе многие из этих мужчин и женщин были свидетелями очень щепетильных моментов жизни президентов и их близких, но лишь очень немногие из обслуживающего персонала Белого дома публиковали свои воспоминания. Впервые эта книга собрала рассказы многих людей о том, что значит посвятить свою жизнь заботе о президентской семье. В их воспоминаниях есть и маленькие радости, и вспышки гнева и отчаяния, и откровения о личных причудах и слабостях, и особые моменты, когда фоном для их работы становились национальные триумфы или трагедии.
Обслуживающий персонал резиденции наблюдает разные стороны жизни президентской семьи, на которые любой другой человек не смог бы взглянуть даже мельком. Эти люди были свидетелями игр Кеннеди с детьми в Овальном кабинете и появления в Белом доме первого президента-афроамериканца. Они помнят и о требовании Нэнси Рейган расставить двадцать пять шкатулок лиможского фарфора в строго определенном порядке, и о том, как помогали Хиллари Клинтон уединяться в период сексуального скандала и импичмента ее супруга.
Несмотря на беспрецедентную открытость в беседах со мной, как прежние, так и нынешние работники резиденции следуют освященному временем этическому кодексу, который ставит сохранение тайны личной жизни президентской семьи превыше всего. В отличие от большинства зацикленных на своей работе в структурах власти вашингтонцев, эти люди не спешат рассказывать о своих необычных должностных обязанностях. Они унаследовали этот кодекс чести от предыдущих поколений работников Белого дома: они скрывали паралич Рузвельта, приглашая гостей государственных обедов в зал только после того, как усаживали самого президента и убирали инвалидное кресло с глаз долой, и делали все возможное, чтобы донжуанские истории Кеннеди не выходили за пределы резиденции.
На самом деле обслуживающему персоналу Белого дома известно столько всего, что сотрудники нынешней администрации не хотели, чтобы они общались со мной. Один из бывших работников писал мне по электронной почте: «Думаю, вы обнаружите, что никто из нынешних работников не захочет разговаривать с вами из опасения лишиться своего места – да, именно так! Нас учили не распространяться о том, что происходит в БД, за пределами БД».
И все же хотя поначалу некоторые были не расположены рассказывать о своей работе «в доме», как они выражаются, все были невероятно любезны. Десятки бывших сотрудников – белых и темнокожих, мужчин и женщин, поваров, электриков и горничных – усаживали меня рядом с собой за кухонным столом или предлагали пообщаться на диване в гостиной. (В то время я была беременна вторым ребенком, что вызывало кучу вопросов о моем самочувствии и аппетите.) И почти сразу же они с видимым удовольствием переходили к воспоминаниям о десятилетиях работы на нескольких президентов и их семьи. По всей видимости, многие из них не отдавали себе отчета в том, что были в первых рядах очевидцев исторических событий. Их рассказы совпадали между собой не всегда – некоторые сохранили только теплую память о семьях, которым прислуживали, другие же рассказывали менее приятные истории.
Иногда разговорить их было непросто. Некоторые шли мне навстречу только после упоминаний имен их коллег, с которыми я уже побеседовала. Другие оставались закрытыми до момента личной встречи – как, например, главный электрик Уильям «Билл» Клайбер, рассказавший много интересного о последних днях пребывания в должности Ричарда Никсона, или старшая экономка Кристина Лимерик, рассказавшая о своем выстраданном решении временно покинуть свой пост из-за неспособности терпеть постоянные нападки одной из первых леди.
Некоторые, например любимый буфетчик Джорджа Буша-мл. Джеймс Рэмси, хотели рассказывать только о позитивных моментах. Рэмси даже сказал, что опасается быть лишенным государственной пенсии, на которую работал всю свою жизнь, в том случае, если поделится каким-то негативом (хотя нет никаких оснований полагать, что такое могло бы произойти). Он буквально лучился искренней любовью к семьям, которым служил. Рэмси скончался в 2014 году, но я счастлива, что мне довелось знать и его, и некоторых других сотрудников, не доживших до публикации своих рассказов.
Я разговаривала с людьми, работавшими в Белом доме в так называемую «эпоху Камелота»[5] (в том числе с работником резиденции, который первым получил информацию о покушении на Кеннеди), с буфетчиками, дворецкими и флористами, обслуживавшими семейство Обама. Я слушала рассказы сыновей и дочерей президентов о том, что такое детство в Белом доме. А еще у меня были откровенные разговоры с бывшими первыми леди Розалин Картер, Барбарой Буш и Лорой Буш, равно как и со многими высокопоставленными сотрудниками президентских администраций. В большинстве своем они искренне хотели помочь привлечь внимание к людям, которые спокойно и неустанно трудятся «за кулисами».
Несмотря на свою жертвенность и упорный труд, персонал резиденции усердно избегает попадания под свет софитов – и отнюдь не только в переносном смысле. «Есть неписаное правило – всегда оставаться в тени. При виде камер мы всегда подныривали под них или обходили стороной», – уверял меня швейцар Джеймс У.Ф. «Скип» Аллен. При этом работники, с которыми я беседовала, обладали таким сочетанием ума и характера, что мне хотелось узнать о них побольше. А для многих был характерен и мрачноватый, если не сказать черный, юмор. Побеседовав со мной, буфетчик на пенсии Джеймс Холл настоял на том, чтобы медленно проводить меня через переполненный холл своего дома престарелых. Ему хотелось, чтобы все обратили внимание на него, шествующего в обществе молодой женщины. «Тут у нас чисто «Пейтон-плейс»!»[6] – заметил он, смеясь.
Мои изыскания уводили меня за пределы Вашингтона и его пригородов. После ухода со службы Аллен живет в Пенсильвании в просторном (без малого 600 кв. м) фермерском доме XIX века. Моросил легкий дождик, мы перекусывали сэндвичами с куриным салатом у его бассейна, и Аллен рассказывал о тесных отношениях, возникающих между президентами и обслуживающим персоналом («Поздравить работника с днем рождения – совершенно нормальное дело для президента») и о том, насколько тяжела их работа («Возьмите любого президента: все выглядели сильно постаревшими, когда покидали Белый дом»).
Оставаясь незаметными на фоне великолепия и пышности президентских мероприятий и государственных визитов, работники Белого дома играют важнейшую роль в публичной и частной жизни американских президентов. «Мы с родителями всегда считали, что они в некотором смысле такие же хозяева дома, как президент и первая леди. Они создавали чудесную атмосферу тепла и уюта», – сказала мне Триша Никсон Кокс, старшая из двух дочерей президента Никсона.