Авдеев посмотрел на Корнеева как-то особенно внимательно и произнёс: «Так что же, нет состава преступления? Можно закрывать дело как несчастный случай?»
Корнеев хотел ответить: да, мол, нужно закрывать. Но внезапно всплывшая в памяти неожиданная встреча с Николаем Петровичем вдруг испортила ему всё настроение. Нет, сам Николай Петрович был ему даже симпатичен. Ведь когда-то являлся достаточно покладистым начальником. Но вот только он невольно соприкасался к той части жизни Корнеева, что могла привести к истории с купленным дипломом.
Этого категорически нельзя допустить – Корнеев хотел больше не встречаться с Николаем Петровичем никогда. Но взгляд начальника его почему-то насторожил.
Корнеев понял, что сейчас говорить о закрытии дела преждевременно. Дело всё равно так сразу не закроют. Но вот его поспешное желание закрыть дознание – станет подозрительным. И самое худшее – это дело могли передать другому следователю. А тот начнёт расспрашивать Николая Петровича о погибшем Белых. И потом дело может дойти и до расспросов о нём самом, о Корнееве. А этого допускать никак нельзя!
Раздумывая об этом, Корнеев рылся в портфеле – делая вид, что ищет нужную папку. Корнеев разложил документы на столе.
«Все факты пока говорят за то, что произошёл несчастный случай: из квартиры, на первый взгляд, ничего не украдено. Главная трудность состоит в том, что дом сравнительно недавно отстроен – жильцы плохо знают друг друга. Оказалось, что у погибшего имелся только один хороший знакомый в доме. Это некто Удалых Николай Петрович…» – поставленным голосом отчеканил Корнеев.
Начальник отдела наклонил голову, как бы вслушиваясь в слова Корнеева. А затем, чуть подумав, высказал своё веское слово: «Да, здесь есть над чем подумать. Всё-таки попробуйте поговорить с жильцами его подъезда. Вдруг у погибшего имелись и другие знакомые. Может быть, кто-то что-то видел или слышал!».
То, что говорил Авдеев – выглядело довольно привычно при открытии каждого нового дела. Но в этот раз Корнеев почувствовал, что начальник что-то не договаривает. Корнеев пытался понять, что же именно. Это требовалось не для того, чтобы успешно раскрыть возможное преступление. Интересовало лишь одно: какие факты нужно оставить в тени, чтобы быстрее закрыть дело – как несчастный случай.
Авдеев встал из-за стола, подошёл к окну и стал рассматривать как рабочие-таджики разгружали подошедшую с деревянными панелями машину. Потом обратился к Корнееву: «Посмотри, таджики панели разгружают, как чернорабочие. А они ведь иностранцы! Полетят к себе во тьму-таракань из Шереметьева. Кстати, а где этот Белых работал?»
Вопрос был простой, и Корнеев быстро ответил: «Билетёром в театре. Он недавно вышел на пенсию. Нашёл подработку…»
«А где он до этого работал?» – продолжил вопросы Авдеев. Корнеев ещё раз внимательно пробежал глазами полученную выписку из трудовой книжки Белых.
«Инженер. В конструкторском бюро…» – вслух прочитал Корнеев. И добавил: «Нет ничего особенного!».
«Ничего особенного, а человек вдруг упал и разбился насмерть! Так, Вадим, тебе придётся всё это прояснить!» – сказал Авдеев и сделал паузу. Корнеев понял, что начальник сейчас скажет самое главное. Авдеев сделал неопределённое движение рукой куда-то вверх и сказал: «Мне тут позвонили… Может тебе дать в помощь следователя Маркелову?».
Смертельная опасность
Николай Петрович был потрясён новостью, что человек с изуродованным лицом, лежавший возле подъезда дома, оказался его новым хорошим знакомым Димой. Смерть всегда присутствует рядом с жизнью, но только немного в отдалении: как облака на небе от земли. О смерти напоминают траурные сообщения о кончинах знаменитостей, мелькнувшие в лентах новостей. А ещё новости о случившихся где-то далеко катастрофах с жертвами.
Но, в какой-то момент смерть неизбежно оказывается совсем рядом. Когда это касается уже твоих близких – людей, которых ты хорошо знал. Тогда это известие ошпаривает тебя холодом, что превращает тебя в кусок льда – так, что даже невозможно пошевелиться. Можно этот лёд только растопить горючими слезами. Но Николай Петрович не умел плакать – поэтому пошёл на кухню выпить водки…
На следующие утро Николай Петрович проснулся поздно. Долго настраивался, уговаривая себя встать с постели. А всё-таки поднявшись – долго настраивался, чтобы начать думать. Наконец ему удалось собраться с мыслями. Все разрозненные вчерашние размышления, собранные вместе, ужаснули Николая Петровича. Он ещё раз пережил печальное известие. Потом пошёл на кухню и включил электрический чайник. Затем – в ванную, вымыть руки. Потом встал напротив окна и посмотрел на громаду Университета, врезавшиеся тёмным шпилем в прозрачное утреннее небо. Он не мог сидеть на месте: срочно требовалось занять себя какими-нибудь делами. И все его мышцы просили движения.
«Do you wish to be remembered? Leave a lot of debts. Если хочешь, чтобы о тебе помнили, оставь много долгов!» – мысленно произнёс Николай Петрович.
Внезапно он захотел съесть что-нибудь горячее и острое на вкус. Он отрезал пару розоватых кружков ветчины, разрезал их на мелкие кусочки и положил в лужицу масла на разогревающейся чёрной сковороде. Кусочки быстро зарумянились. Николай Петрович опрокинул на них содержимое двух разбитых яиц. Белок быстро начал терять прозрачность и белеть, обозначая свои края тонкой коричневой неровной корочкой. Желток тоже быстро густел, переставая отражать дневной свет, проникающий в кухню из расположенного рядом с плитой окна. Резко запахло яичницей! Это воспринималось как возвращение к жизни.
То ощущение неясной угрозы, сменившее чувство страха от вида бездыханного тела, теперь превратилось в реальную опасность.
«А что, если Дима стал жертвой бандитов? У меня же два миллиона в сумке!» – пронеслась тревожная мысль. В этой ситуации неожиданное появление Корнеева в качестве следователя выглядело огромной удачей. Николай Петрович понял, что ему нужно (во что бы то ни стало!) сойтись с Корнеевым как можно ближе – с тем, чтобы находиться в курсе расследования.
«Главное, не вызывать подозрения у Корнеева своим любопытством!» – начал продумывать тактику поведения Николай Петрович.
Съеденная яичница придала энергичность мыслям Николая Петровича.
«Моё желание узнать подробности происшествия вполне оправдано. Дима являлся мне хорошим приятелем, почти другом! – Николай Петрович начал выстраивать логическую цепочку. – Мне нужно понять, что нет ли каких-то намёков, что убийца или убийцы могли заинтересоваться и мной!»
Подумав об этом, Николай Петрович похолодел.
То, что это убийство – Николай Петрович нисколько не сомневался. Он знал Диму уже несколько месяцев, но не мог представить, чтобы этот весёлый жизнерадостный человек мог покончить самоубийством. Или был настолько неосторожен, что случайно упал с балкона. На этом месте гладкое течение рассуждений Николая Петровича ударились в препятствие. Он вдруг вспомнил, как и сам чуть не упал, облокотившись на плохо закреплённые перила.
«Перила это первое, о чём нужно поговорить с Корнеевым!» – подумал Николай Петрович.
Таким образом, версия, что происшествие – обычный несчастный случай, вполне возможна. Но мысли Николая Петровича с неимоверной силой продолжали затягиваться в чёрный омут самых мрачных подозрений. Преступники могли узнать о его приятельских отношения с Димой.
«Какие у бандита или бандитов могли появиться намёки, что у меня лежит крупная сумма денег?» – подумал Николай Петрович.