Я подсадила близкую подругу на сериал, и мы вместе смотрели серии и читали мнения фанатов в интернете. В основном мы не рассказывали о фандоме нашим семьям или друзьям. Но мы начали взаимодействовать с другими фанатами в этой защищенной и безопасной среде.
Мы узнали, что есть такие же, как мы, люди, которые всегда чувствовали себя изгоями. Как будто они не вписывались. Как будто они были другими. Как и мы, некоторые из них адаптировались под общество. Некоторые размахивали другим флагом громко и гордо. Третьи страдали молча, не имея сил ни приспособиться к реальному миру, ни выставить напоказ свою непохожесть. Мы с моей подругой начали чувствовать себя в безопасности, выражая ту часть себя, которую мы глубоко спрятали, – в моем случае так глубоко, что я действительно думала, что это была детская фаза, которую я давно переросла. После того как серия выходила на экраны, мы смеялись и/или обсуждали все онлайн с фандомом. Мы часами разговаривали по телефону, за обедом или во время семейных посиделок и обсуждали сериал и фандом. Постепенно мы начали посвящать в нашу тайну и семьи.
Когда я познакомилась с сериалом и его фандомом поближе, я почувствовала в них что-то особенное. Я всю жизнь фанатела от сторителлинга, но было что-то близкое в историях Сэма и Дина; Джареда и Дженсена (по отдельности и, что еще более важно, вместе); Эрика Крипке, Кима Мэннерса и Боба Сингера; съемочных площадок вдали от Голливуда; съемочной группы, сценаристов и остальной части актерского состава; и фандома. Все это слилось воедино в благодатной интернет-среде, чтобы создать эту идеальную атмосферу сериала.
Мы с моей подругой подумывали лететь в Даллас летом 2007 года, чтобы увидеть, как Дженсен будет играть в пьесе «Несколько хороших парней». Но, вздохнув, мы поняли, что никак не могли разрешить себе потратить время и деньги на поезду в Даллас, только чтобы посмотреть спектакль, в котором играет понравившийся нам актер. Представьте себе, что мы заявляем нашим семьям: «Мы едем в Даллас, чтобы увидеть Дженсена Эклза в пьесе». Их ответ, без сомнения, был бы полон недоумения: «Кого? Где? Зачем?!» Поэтому от этой затеи мы отказались.
Затем прочитали сообщения фанатов о первой конвенции по «Сверхъестественному» в Чикаго в конце 2007 года. Мы посмотрели несколько фанатских видео. Ой, какими же классными они казались! Но не для нас. Мы были зрелыми и ответственными людьми. Затем была объявлена конвенция в Лос-Анджелесе, которая должен был состояться весной 2008 года. Мы восторженно обсуждали это по телефону. Должны ли мы ехать? Осмелимся ли мы? Это же так близко! Черт, почему бы и нет? Мы сделаем это только один раз и больше не будем.
Посещение этой первой конвенции по «Сверхъестественному» было подобно выигрышу в лотерею.
Я вообще не люблю толпы. В моей профессии я должна общаться, выступать перед большим количеством людей и вести сложные переговоры со многими участниками. И у меня это хорошо получается. Но меня как интроверта это очень истощает. Моя первая конвенция по «Сверхъестественному», наоборот, подарила мне столько энергии и головокружительных эмоций, что когда моя дочь встретила меня и мою подругу в аэропорту после этого, она была ошеломлена. Мы сидели на заднем сиденье, смеялись и хихикали, будто были под кайфом. Сомневаюсь, что моя дочь когда-либо видела меня такой. А когда я вернулась на работу, мои коллеги хотели знать, какие наркотики я употребляю.
На той первой конвенции мы могли обратиться к кому угодно и сразу найти общий язык. Мы были из разных стран, с разным происхождением, из разных возрастных групп, пережившими разные ситуации, но мы чувствовали связь. Со всеми. Я никогда не испытывала ничего подобного. Положительной энергии было выше крыши. Мы собрались в гостиничном номере и обсуждали сериал с фанатами, с которыми только что познакомились. Мы смеялись. Мы негодовали. Мы рассказывали друг другу о сериале и о себе. Во время панелей, фотосессий, автограф-сессий и других мероприятий мы познакомились и с некоторыми актерами. В первые годы существования конвенций взаимодействие между актерами и фанатами порой было неловким. Мы еще не знали, как пересечь ту черту, которая нас разграничивала. Черту, которая говорила о том, что фандом отделен. Фандом и его источник не смешиваются. Но мы смешались. И постепенно мы начали узнавать, доверять и наслаждаться обществом друг друга.
Мы с подругой знали, что поедем на следующую конвенцию. И затем, может быть, и еще. Ведь сколько же может продолжаться этот сериал? Вероятно, он продлится не больше двух-трех лет. Это было в 2008 году. Теперь, спустя восемь лет и множество конвенций, сериал и фандом становятся сильнее, чем когда-либо. И я была на стольких встречах, что уже сбилась со счета.
По мере того как моя вовлеченность в фандом росла, я узнавала больше о рабочей атмосфере, которую поддерживал исполнительный продюсер и режиссер «Сверхъестественного» Ким Мэннерс. Я узнала, что Ким говорил: «Мы проводим слишком много времени вместе, чтобы не наслаждаться обществом друг друга». Я читала о легких взаимоотношениях на съемочной площадке. Как они работали долгие тяжелые часы и делали качественную работу, поддерживая друг друга и получая удовольствие. В общем, обо всем том, чего у меня не было на работе. Ну, долгие часы у меня были, но точно не эта связь, веселье и поддержка.
Я ушла с работы, которую не любила, в конце 2008 года. Мы пришли к негласному соглашению, что все-таки были несовместимы. К счастью, я могла на год отвлечься от работы и сосредоточиться на исцелении своего тела и духа. Я также начала строить свое видение того, чего я хочу от своего следующего места работы. Я убедилась, что среды, которая заботилась бы о работающих там людях, больше не существует. Но по мере того как я узнавала больше о работе над «Сверхъестественным», я начала понимать, что здоровая и счастливая рабочая атмосфера может быть и действительно существует. Я хотела того, что было у команды «Сверхъестественного»: поддерживающей, взаимосвязанной и веселой рабочей среды. Я узнала, что такое истинное лидерство, от людей, которые делают этот сериал. Я хотела быть лидером, как Ким Мэннерс. И как Дженсен и Джаред, которые, как я узнала, были явно ключевыми игроками в создании атмосферы на съемочной площадке.
Когда я нашла новую работу в конце 2009 года, я сделала открытку с изображением Кима Мэннерса, членов актерского состава и съемочной группы с подписями «А что бы сделал Ким?» и «Задай всем жару!».
Эта открытка до сих пор висит на стене в моем кабинете. Я смотрю на нее всякий раз, когда мне нужно создать позитивную рабочую атмосферу, когда я хочу вспомнить, как вести людей в трудной обстановке, поддерживая их и получая удовольствие. Я не могу выразить, как я благодарна этому шоу и всем людям, которые над ним работают, за то, что они научили меня выбирать и создавать благоприятную атмосферу.
Изменение моих представлений о лидерстве и о том, какой может быть рабочая атмосфера, было не единственным, что «Сверхъестественное» сделало для меня. Сериал еще и изменил мои представления о том, на что я способна в профессиональном плане. Продолжая посещать конвенции, я видела фотографии, сделанные поклонниками. Мне всегда нравилось фотографировать. Но это было дорогим и легкомысленным удовольствием. Когда мои дети были маленькими, у меня был повод снимать их, пока они росли. Но к тому времени, когда я посетила свою первую конвенцию, я почти перестала держать камеру в руках. Когда я посещала панели, мне не терпелось запечатлеть на пленке все свои эмоции от происходящего. Это ощущалось буквально физически. Мне нужно было это сделать. Я взяла с собой небольшой фотоаппарат и сделала парочку действительно дерьмовых фотографий. Это чертовски расстроило меня.