Ты был простой и честный малый,
Маэстро урны и совка,
И всё в реестре от подвала
Блестело вплоть до чердака.
Метла в твоих руках умелых
Дворы и улицы мела.
И тараканов ошалелых
В углах гоняла, как могла.
Ты не просил большой зарплаты –
Её б тебе никто не дал,
«И так везде раздуты штаты!»
Вчерась нам новый мэр сказал.
Но в дождь, и в снег, и нем, как рыба,
Не уставал ты грязь грести,
Из душ и улиц – за «спасибо»,
Теперь – прощай, наш друг.
Прости.
2008
Кто ты
Кто ты,
Чей облик так ясен в непонятых снах?
шёпот чей тихий
колеблет листву на деревьях,
чья полувера мне слышится вечно в волнах,
в гуле степных табунов,
в полудиких кочевьях…
Кто ты,
Без имени, без родословных корней?
Взглядом, не жаждущим знаний о том,
что известно,
Мысли как крысы бегут, отслужив, с кораблей
Не принимая
что принято так повсеместно.
Кто я?
Ошибкой вплетаясь в зелёный побег,
Всходом безгрешным круша пожелтелую землю,
Прахом остылым на землю слетев через век
Я всё же внемлю,
я голосу этому внемлю.
Я – это ты.
Это лист, почерневший у ног,
Это весна напролёт, это дивное старое лето,
Это свеча на ветру,
это день,
это дьявол и Бог,
Это уме’рший на чёрном фотон пролетевшего света.
Ты – это время,
которое можно убить,
время же – это река без конца и начала,
Смысла простого – что нужно бессмысленно жить –
Мне не постичь.
Верно, времени ссужено мало.
2008
Голгофа
Европа, ты открыта всем
По воле слуг златого бога
Русскоязычных граждан много,
Но русских нет,
как нет совсем.
Красна ли смерть на сем миру?
Чужие нам, увы, пенаты…
Святые там не те
распяты,
…А без России я умру.
Я не хочу турецких бань,
И от текилы в миг
Изжога.
Родней продвинутого йога
Мне русской схимы глухомань…
*
И белый ангел с чёрным бьются в кровь,
И празднует всё чаще в мире злоба.
Ей уступает всё сильней любовь.
Добро и зло? Да полноте вы, сударь,
На Фрейда не похожи вы, увы…
Про право первенства, да удаль;
Прошит грехом насквозь
Шов жизненной канвы.
Добро – сей щит прикроет,
Успокоит
Им вымощен до ада славный путь.
А зло двулико. Дорогого стоит
Всё ускользающая суть.
Они смыкаются незримо и размыты
Края, дитя двуглавое отца
Скажите, будут волки сыты?
И выживет паршивая овца?
А божьи слуги? Можно их – этапом.
А можно и повесить на заре…
Всё было. Эта карта с крапом,
И трудно будет
Спрятать джокер в рукаве.
Не смыта кровь засохшая с подбоя
И на Голгофу тяжело вот так идти
Не виден светлый лик Последнего Героя.
Я верю в Бога.
Но мне с ним не по пути.
2009
Позднее
Черные стрелы
Полумертвец-жизнь рисует
Утро грязной охрой,
Заводит шарманщик
Старую песню про докуй.
Ну, и сколько можно?
Довольно песен,
Для плесени этот мир тесен.
Тошнит от устроенности
И неустроенности быта.
А довольным лучше, чем сытым.
Разбирая на части то,
Что практически не разбираемо,
Под одну гребёнку
И Авеля и Каина…
Мазать кураре перо авторучки,
Описывать сук
И их случки,
Выворачивать душу – зачем тебе это?
Её лучше
Загнать в патронник пистолета.
Здесь каждый под бога косит,
Кровь отравлена,
Яд по венам разносит.
Уходит от схватки враг-предатель.
«Господин писатель,
Я слушаю вас очень вниматель…»
Дождь падает чёрными стрелами,
Здесь только слепые
Бывают смелыми…
А в храме чисто, и пахнет ладаном
Господь
Сотворил нас рыбами, гадами
Что-то не так,
Но не нужно спорить,
Пальцы желтеют и от «Филипп Морис».
Половые гиганты с мозгами болонки,
…Боже, сделай меня подонком.
Разрядом тока твой поцелуй,
Стоп машина
Это так мало,
Как любил говорить Ибн-Сина…
И небо теперь внутрь меня падает…
Как ты смогла это сделать, такая слабая?
2010
За окном на рябине
За окном на рябине
Листок одинокий,
Он не смог опуститься на землю –
упрям,
Хоть уже все закончились
Строгие сроки,
И укрыла снегами собратьев зима.
Беспардонно нахален,
Издёрганный ветром,
Он висит, как урод,
И давно омертвел.
Для него это – вызов, похожий на жертву…
Вместо смерти, как все -
Получил, что хотел.
Занавешусь от прошлого
Шторой надежды,
Откупорю бутылку «Барона» -
Один,
Облачусь в белоснежные рифмы-одежды,
То ли Бог вдохновил,
То ли бес приходил…
2009
Звездной ночью тихой
Звёздной ночью тихой ветер заплутался в камышах.
Я открою все запоры, все щеколды на дверях.
Заварю из вишни с мятой в самоваре терпкий чай
Положу на скатерть
спелый мягкий тёплый каравай.
И придут из тёмной дали, из туманной пустоты
Говорливые смышлёно-чёрно-белые коты.
Заведут предвечный странный философский разговор
Заплетут словесной ниткой хитрый бархатный узор.
Прилетят из крон тенистых старых девственных лесов
Восемнадцать золотисто-серых филинов и сов
Зашуршат о неизвестных странах, весях и краях -
Восседая на карнизах, шифоньерах и дверях.
Мимоходом глазом чёрным цапля глянет сквозь окно,
Царь лесной придёт под полночь в бело-чёрном домино
Сильный конь проскачет в чаще,
Сердце рвётся из груди.
Гости званые – под вечер…
Только ты не приходи.
2011
Где искать правду
Я как-то раз
Пил водку из гранёного стакана
С банальной Правдой – так,
Сперва разогнанный винцом, в тошниловке –
Той, на углу, дешёвой.
Утром рано.
Закусывали мы солёным огурцом…
И я спросил: «Ну,
Где ты обитаешь чаще?
И где тебя искать,
Когда придёт в тебе лиха нужда?»
Она сидела пьяная,
С лицом старушечьим
Ледащим
В глазах её летела водопадов сотен
Чистая вода.
Она сказала так:
«Ищи меня везде –
В дожде,
В снегу,
В тумане,
В столицы шумной кутерьме,
В тиши ночных аллей,
В базарной суете,
В цехах заводов,
В этом вот стакане,
В войне и мире,
В кабинетах власти
И в добре и зле».
И я опять спросил: «Но всё же
В каких сердцах, в каких анналах
На чьих устах
Ты искренне живёшь?»
Хлебнув из мутного стакана
Устало и задумчиво
Она сказала:
«Я там же, где и ложь».
2011
Есть деревня на Руси
Есть забытая деревня на Руси,
Там избушки покосились от дождей;
Не вернётся, сколько Бога ни проси
Жизни пульс из воли алчущих вождей.
За деревней, в синем девственном лесу
По овражкам бьют пречистые ключи.
Если веришь – ноги сами принесут
В это место, где прощенье льют лучи.
Это место первозданно наяву.
Ты ладошки просто в воды опусти,
Серебром прольются струи на траву –
Легче станет груз грехов своих нести.
Я и сам искал в лесу прямой ответ,
И бродил там – неприкаянно ничей…
Отпусти в водицу гнёт нечестных лет
Ты не бойся – не запачкать им ключей…
2011
Стеклянное сердце
Облетела листва пожелтевших оваций
На вчерашние пьесы,
Вчерашние роли.
Бестиарий знакомый, но мне не до боли –
Помоги мне в неясность опять не сорваться.
От ночных операций устав нестерпимо
Над безвинной душой и, конечно, над мозгом,
Собираю из рифм и огарков венозных
Отражения лиц,
Силуэты любимых.
А на этом базаре столь тонкие души!
На прилавке,
Готовы к бессрочной продаже.
Покупатель циничен,
И – пробует в раже,
А иной и окурок о душу затушит …
Воспевая разумность, я умер на старте,
Подстегнув анаболиком высшие силы.
И проруха тянула за крепкие жилы,
И топила в вине,
И топила в азарте.
Но в двухмерном пространстве бумажных ответов
Я останусь ошибкой под знаком вопроса…
Не разбить – хоть убей,
Хоть бросай под колёса,
Как стекло, уязвимое сердце поэта.
2011
Кладбище домашних животных
За гробом кошки и коты
Несут увядшие цветы.
Бредут печальные быки
И в чёрных фраках – хомяки.
Венки сплетают пауки
И, разрушая болью тишь,
Рыдают рыбки и сурки:
Хоронят мышь.
Хоронят мышь.
Погост не низок, не высок,
На перепутье трёх дорог.
К черте подкрался жизни срок,
Спи с миром, маленький дружок…
2011
С сердцем в руках
Вот и закончились
лета бездарные фуги,
Поиграв в парадных
окон пыльными бликами.
Занедужили ветром мои верные слуги
Заскрипели
благими каликами.
Город закутался в свитера
и пледы
Отражая в хроме «паласов» усопшие души…
Монограммы неона – это новые веды
Брось,
Я не такой как ты,
я значительно хуже.
Есть такая игра,
ей научиться несложно –