– Что это? – спросил Малькольм. – Успокойтесь!
– Что и тогда, – сказала она. – Несколько лет назад.
Мужчина сполоснул руки под холодной водой, вытер их полотенцем, висевшим над раковиной, а после этого подошел к своему столу и взял фонарик.
– Так, Билли, посмотри на свет, – попросил доктор, левой рукой раздвигая веки то одного глаза, то другого. – Ничего не понимаю. У тебя есть лопнувшие сосуды. Но от чего они могли лопнуть? Ты ударялся головой?
Билл молчал. Он боялся отвечать. Перед собой видел недовольное лицо мамы и надувшего губы Малькольма, который пытался казаться сердитым. Их взгляды вытягивали признание.
– Ты маму вгоняешь в краску, парень! – сказал Джерри. – Пойми это. Вы отнимаете у меня время и деньги!
Билл зажмурился в надежде, что скроется от сверлящих его взоров. Но вскоре понял, что план провальный. Долго так просидеть не удастся и рано или поздно придется открыть глаза, и перед ним все так же будут нависать эти угрюмые лица.
– Хорошо! – разводя руками, сказал Билл. – Я отвечу!
– Ну же, – улыбаясь подмигнул Джерри.
– Нет. Я головой не ударялся! Но она часто болит. Я пью таблетки, которые мне посоветовали в аптеке. Они помогают.
– Как часто она болит?
– Примерно раз в три или четыре дня. Но после таблеток боль проходит.
– Что-то еще странное происходит?
После долгой паузы Билл поднял испуганный взгляд и сказал:
– Я будто теряю память в этих болях. Ничего не помню. Как отрезает!
– Ясно, – вздохнув, выдавил Малькольм.
– Что вам ясно? – встревоженным голосом спросила Мила.
– Вам лучше обратиться к психиатру! – сложив руки, утешал Джерри. – Сейчас я только могу выписать диазепам.
Мила поблагодарила Джерри и вышла с сыном из кабинета. По дороге домой они заскочили в магазин за водой. Билл за несколько минут опустошил литровую бутылку. Он хотел сходить к своим друзьям, но мать его не отпускала от себя ни на шаг. Она уже и представить боялась, до чего доведут его эти припадки.
Голубой купол неба возвышался над городом. Ни единого облачка. Лучи выглядывающего из-за церковной башни солнца насыщали своей силой все живое.
Подходя к дому, Билл с мамой увидели на крыльце Джона. Она схватила сына за руку, но не сбилась с пути.
– Простите меня, родные! – отчаянным голосом говорил Джон. – Я совершил глупую ошибку. Понимаю, что меня сложно извинить, но выслушайте.
Мила с сыном прошли мимо него. Она слышать не хотела слов его раскаяния. Понимала, что он ударил их с Биллом, а это самое страшное, что может совершить когда-то любивший ее человек. Джон рухнул на колени и расплакался. Он походил на несчастного ребенка, осознавшего свою вину.
Зайдя в дом, Мила увидела, что весь бардак, сотворенный Джоном, убран, картина повешена на место, а осколки разбитой посуды подметены и выброшены в урну. Посреди холла стояла шикарная корзина с цветами. Похоже, он и впрямь чувствовал себя виноватым. Мила нахмурила брови и грубым голосом спросила:
– Ради чего ты все это устроил? Тебе твой бизнес важнее нас?
– Я был не в себе. Во мне кипела злость. Я понял, что вы для меня важны! Черт с ней, с этой мастерской!
– А ты не подумал, что Биллу нужна помощь? Он сильно болен! И возможно… неизлечим! Ты об этом подумал?!
Джон подошел к Миле и Биллу и обнял их. От мужчины разило спиртным. Парень сразу заподозрил неладное, но мама уже начала таять в объятьях Коннела. Ей в эти минуты было сложно что-либо доказывать и объяснять. Тем более Билл не хотел снова нарываться на скандал.
Джон принес ему большую шоколадку. Из холодильника достал бутылку виски и предложил устроить перемирие. Лицо мамы расцвело, как будто до этого ничего не случилось. Она начала суетиться и готовить закуски.
«Не может человек просто так натворить дел, а потом взять и извиниться, – думал Билл. – Что-то здесь не чисто!»
На часах два сорок. Билл присоединился к застолью только ради мамы. Джон предложил парню виски, но тот отказался.
– Скоро нужно забирать Чарли, – сказал Билл.
– Я съезжу за ним на машине, – пробормотал Джон, заглатывая алкоголь.
– Нет, я сам за ним схожу. Ты пьян, – сказал Билл, искоса наблюдая за повеселевшей матерью. – Тебе нельзя за руль. И так сегодня дел натворил.
– Билли прав, лучше останемся вдвоем, дорогой, – сказала захмелевшим голосом Мила, обвивая шею Джона своей рукой. – Он взрослый мальчик и сам сможет забрать Чарли.
Билл посидел еще немного и ушел. Спустя минуту Джон подскочил и последовал в холл. Он нервничал, мрачно поглядывал на развеселую Милу, пытавшуюся выбраться из-за стола. Его ладони потели, а верхняя губа подергивалась.
– Дорогой, ты куда? – спросила Мила.
– Скоро вернусь. Я вспомнил, что в мастерской есть вещи, которые могли уцелеть. Я только туда и обратно, – ответил Джон, поцеловал ее и вышел.
Билл знал, что до окончания занятий Чарли еще сорок минут, поэтому успевал заскочить к Джеффу и Питу в гараж. Тем более он находился неподалеку от школы. Бенктон дошел до секретного места быстро. После трех ударов в дверь ему открыл Питер. Тот, как всегда, уже пьяный и веселый.
– Хей, дружище, почему сегодня в колледже не был?
– Долгая история, Пит. А где Джефф? – спросил Бенктон.
– Скоро придет. Его родители заставили наводить дома уборку. Курнешь?
– Нет, спасибо. Что вчера было? – Билл осматривался, как в первый раз.
– Ты что, ничего не помнишь? Вот счастливчик! Ты же пришел к нам весь обдолбаный и цвета еще не различал. Потом мы поперлись бензин сливать из тачки твоей мамаши, а затем спалили какой-то сарай.
– Вот черт! Ничего не помню. А как я домой попал?
– Ух, ну этого я и сам не помню, – почесывая затылок, сказал Пит. – Я проснулся в кустах возле гаража. Тебя, вроде бы, Джефф довел. Он еще говорил, что ты пытался вскарабкаться на второй этаж, но пару раз упал.
– Ну, видимо, забрался. Вот отчего локти так болят, – потирая локоть, сказал Билл. – Есть что выпить?
– Конечно!
Питер налил в стакан бурбон, купленный у Буха за несколько долларов. Билл выпил, затянулся предложенным косячком. После этого сказал:
– Ладно, Пит, мне нужно идти. Джеффу привет, если вечером не заскочу. Но постараюсь прийти.
Погода была не по-сентябрьски жаркая. С утра до вечера светило солнце. Последний раз дождь шел пару недель назад. И то это трудно назвать дождем, когда землю орошает морось, которая длится всего час, а после ветер уносит все облака прочь на запад.
Чарли стоял на пересечении седьмой и восьмой улиц. Именно отсюда его всегда забирал Джон. За спиной мальчика висел огромный рюкзак с учебниками и рисунками. Напротив, через дорогу, находилась школа, за которой виднелась часовня городской церкви. Деревья еще стояли зеленые. Машин немного. Чарли зрительно искал мамин «кадиллак», на котором должен подъехать Джон. Билл подошел сзади, пихнул брата коленкой и с ухмылкой спросил:
– Эй, пацан, закурить не найдется?
– Ты чего здесь забыл, козел? – возмутился Чарли.
Билл отвернулся, откашлялся и, закатив глаза, сказал:
– Извини, что вчера нагрубил. Не в себе был. Пойдет?
– По рукам, какашка! – ответил Чарли. – Ты что, опять накуренный? От тебя воняет!
– Ладно, только маме ни слова. Пошли, сегодня я тебя забираю. Джон не сможет, он пьян. Лучше расскажи, как я вчера домой попал.
– Как-как? Долбился в окно, как раненый тюлень, и что-то мычал, – сердито рассказывал Чарли. – Я тебя затащил, а ты меня еще и в задницу послал! Потом спать завалился… и храпел всю ночь, вонючка!
Ребята шли, как в старые добрые времена: толкали друг друга, играли в слова, рассказывали смешные истории. Чарли давно не видел брата таким сговорчивым. Ему этого не хватало.
Добравшись до дома, они увидели курящего на крыльце Джона. Тот улыбнулся во все лицо, шатаясь подошел к Чарли, приобнял его и сказал:
– Мужик, наконец-то ты пришел. Я по тебе уже соскучился. Извини, что не смог забрать. Дел полно.
Джон выглядел потерянным. Его окружало облако сигарного дыма, смешанного с перегаром. На крыльце возле двери таилась одинокая пивная банка. Та стояла, как часовой, ожидая, когда ее поднимут и опустошат. Джон пытался быть обходительным, но ничего не получил в ответ. Чарли молча посмотрел на него, после чего открыл дверь и прошел в дом, откуда прорывались громкие звуки музыки. Мама танцевала под песню группы «Битлз». Такой на глазах детей женщина еще ни разу не появлялась. Билл забрал закуски со стола и поднялся в комнату. Джон пригласил Чарли за стол, но мальчик отказался и побежал вслед за братом.