Суматошный вечер испытывал на прочность, бабушка ничего не успевала, так как еда на поминальный стол быстро уходила на закуску приходящим подружкам мамы. Странно, но те сначала грустили, а после выпитого стакана текилы начинали смеяться, общаясь на свои темы. Их вовсе не смущало, что рядом стоит гроб с телом Милы. В какую-то минуту одна из подруг захотела потанцевать и просила Билла включить музыку. Парень взбесился и начал силой выпроваживать бесстыжих дам. Женщины были пьяны, возмущались и вели себя нахально, однако нехотя уходили.
Билл не спал уже вторую ночь. Он решил навести порядок в комнате, убрать мусор, оставленный коллегами матери, и выкинуть лишний хлам. Наткнулся на клочок бумаги, выброшенный им в угол комнаты прошлой ночью. Билл с интересом расправил смятый лист и взглянул на буквы, написанные матерью. Теперь они не казались такими идеальными. Кривой почерк дрожащей руки заставлял всматриваться в каждое слово, чтобы понять, что написано. До этого Билл не придавал значения им. Сейчас же, когда мозг освободил место, словно толстой хирургической иглой в самый центр медленно впивались эти слова.
«Почему они не сказали? – думал Бенктон. – Зачем он так относился к нам? Может быть, всего этого кошмара не было бы, объясни они это раньше!»
Билл считал, что после похорон нужно съездить в тюрьму к Джону. Он хотел получить ответы на свои вопросы.
– Джон сломал нашу жизнь! – истерически закричал парень, закидывая рукой волосы назад.
Бабушка не рисковала подходить к внуку. Она видела, что он не в себе. Билл за неделю потерял двух близких людей. Ему нужна тишина и свобода. Бенктон достал из холодильника бутылку бурбона и из горла отхлебнул треть. Сразу же побежал в туалет, откуда начали доноситься звуки отрыжки. Билл умылся, шатаясь пришел обратно и выпил еще немного. Он поставил бутылку на стол и направился к выходу. Остановился в холле, посмотрел на гроб в комнате, фыркнул и покинул дом.
Обратно он вернулся под утро. Парень снова примкнул к бутылке, но на этот раз Роза попыталась отнять ее у него. Билл отпихнул бабушку и пригубил. Серым взглядом окинул кухню, а затем ужасно тихий холл и аккуратно, точно чего-то боялся, прошептал заплетающимся языком:
– Бабуль, пожалуйста, не трогай меня!
Дом был полон тех, кто хотел попрощаться с Милой. Вошла Джессика. Билл ее не узнавал. Он оценивающе посмотрел на нее, скривил лицо, рыгнул и снова поднес бутылку к губам. Девушку это насторожило. Бабушка Роза подошла к ней, обняла и предложила пройти в комнату. Джессика, вопросительно вглядываясь в Билла, согласилась. Билл начал пить. Даже во время похорон Чарли он себя так не вел.
– Вот она, наша красавица… – плаксивым голосом выдавила Роза, подходя к гробу, стоявшему посреди комнаты.
Глаза Джессики наполнились приторными слезами. Она с трудом держала себя в руках, но как только услышала плач бабушки Розы, тут же разрыдалась и припала к ее груди. Цепь дернула всех гостей в эту минуту заплакать.
Стальной раскат настенных часов раздался во всеуслышание. Они пробили одиннадцать раз. Филип встал, откашлялся и твердым тоном произнес:
– Сейчас все одеваемся и выходим! Поедем на кладбище!
Гости не спеша одевались, обсуждая между делом свои проблемы и жизнь. Джессика подошла к Биллу.
– Привет!
– Привет! – сказал он, взглянув на нее с прищуром.
– Ты так и будешь пить? Или поцелуешь меня? – возмущалась она.
– Думаю, стоит допить оставшееся, – взболтнув бутылку и посмотрев на остатки, сказал он. От него жутко разило спиртным. Алкогольный шлейф, казалось, тянулся до Нилза. Билл рукой потянулся к щеке Джессики, но она ненавистно отбила ее и отступила.
– Ты… ик, – что-то бормотал Билл. – Ты не понимаешь!
– Что? – вскрикнула она. – Что я должна понять?
– Жи-ик-знь, – уводя взгляд, мычал Билл. – Она так коротка… Что…
– Что ты несешь, дурак? – в слезах кричала Джессика.
– Я дурак? – взвинтился Билл. – Это ты, тварь! Ты виновата!
Она дала ему пощечину и скорым шагом покинула дом. Бенктон потер лицо ладонью и улыбнулся.
«Удары судьбы, – думал он. – Как они больны и приятны. Сколько их было и сколько будет. А это только начало…»
Он стоял в непонимании яви. Где-то далеко в тумане люди выносили гроб с телом его матери. Билл закидывал рукой волосы назад и стоял в кухне, наблюдая за этим. Гулкие голоса еле пробирались в будто заткнутые ватой уши. Бенктон успел забыть, что было минуту назад. Он видел тянущиеся к нему волосатые руки мистера Моррисона.
– Пойдем, дружище! – твердил глухой голос.
Билл уронил голову и не мог пошевелить ни ногами, ни руками. Они словно парализованные болтались в воздухе. Глаза не успевали запоминать картинки. Все мелькало: стены, серое небо, лицо Моррисона, потолок его старенького «форда». Полусонного Билла, как мешок с костями, Филип погрузил в свою машину.
Вокруг все в снегу, имен на надгробьях не разобрать. Люди в мрачных одеждах стояли, будто шахматные фигуры на белых клетках между черных могил. После прочтения святым отцом речи все, кто желал, подошли попрощаться с Милой. Билл не понимал, где находится. Все время его поддерживал под руки Моррисон. Он подвел Билла к гробу матери. Бенктон посмотрел на ее лицо мертвым взглядом. Минуту тишины нарушил плевок Билла. Тягучая слюна прилипла к его губе, а после прицепилась к подбородку и медленно тянулась к земле. Он вздернул плечами и вырвался из рук Моррисона. Отойдя в сторону, Билл посмотрел на всех и дико расхохотался. Смех зловеще разнесся эхом над кладбищем. Бенктон принялся бегать и кричать на весь город мертвых, что он художник жизни и может рисовать судьбу. Бабушке Розе стало не по себе, и ее проводили к машине.
Неуместный спектакль продолжался недолго. У могилы матери Билл споткнулся о камень и упал лицом в снег. Мистер Моррисон поднял парня, отвез домой и уложил на спать.
11
Билл почти не помнил прошлый день. Единственное, что всплывало в памяти, это небольшое кафе, построенное на месте сожженной им мастерской Коннела. Там он выпил две кружки пива за счет незнакомца, который целый час жаловался на свою жизнь. Его он встретил во время ночной прогулки накануне похорон. Почему тот странный пухляш зацепился за Билла, оставалось в подворотне сознания.
Мутные изображения мелькали перед глазами. Комната на первом этаже как в дымке. Каждый шорох в ушах казался бычьим топотом. Над головой неугомонное жужжание. Кажется, от него Билл и проснулся.
Девять пятьдесят утра. Бенктон спустил ноги с дивана и нащупал пальцами ковер. Присев, он оглядел пустую комнату. Голова кружилась и болела. Секундная стрелка шагала настолько громко, что хотелось разбить часы, но сил для этого было ничтожно мало.
«Видимо, бабушка в магазин ушла, а все гости разошлись еще вечером», – подумал он.
Желудок жалобно стонал. На столе Билл разглядел несколько тарелок и чашек. В них оставалось немного овощного салата, который он не любил, селедка с неприятным резким душком и колбасные нарезки. Махнув рукой над столом, он увидел, как вверх взмыли две мухи. Они зажужжали, звук их полета отдавался дребезжанием в голове. Одна из мух уселась на ближайшую тарелку. Она словно наслаждалась нахождением в майонезном соусе, перебирая своими мизерными лапками и не подозревая, что Билл в эти секунды уставил на нее похмельные глаза. Пока одна муха копошилась, другая атаковала с тыла, противно просвистев над ухом и сбив Билла с толку. Он протянул руку к тарелке с колбасной нарезкой, и тут же первая муха улетела, оставив четкий след своего пребывания в соусе. Билл разглядел вмятины от лап. Странно, что он дотошно рассматривал все это, но состояние, видимо, требовало того.