Моя просьба об оставление в Центре наиболее ценных абитуриентов, которые могли бы стать основой новому преподавательскому составу не нашла отклик у полковника Смилка Д.Ф.
Предложения: Прошу разрешить преподавание в Центре списанным по ранению диверсантам, и увеличить практические занятия по основным дисциплинам.
- Что это? - Ярошенко прочитал и удивленно поднял брови.
- Докладная.
- Я вижу... но не понимаю. Что ты хочешь? Ты и так переставила с ног на голову всех, кто с тобой общается. У людей, как вы говорите: 'Крышу рвет'.
- Тогда объясни, почему Освальду запретили преподавать 'Стрелковую подготовку'? Что за бред - не имеет педагогического стажа? Я знаю, что он на теории - дуб дубом, но показать - это он может.
- Сержант - преподаватель Центра?
- Тебе, что звание важны? Так дайте ему прапорщика! У человека - опыт! А его как новичка мордой истыкали...
- Полковник Смилка совсем другого мнения, но кажется у вас не только по этому поводу расхождение?
- Он сноб. Я просто закрыла дверь, когда он начал тыкать мне моим полом. У него кажется спермотоксикоз.
- Чего?
- Недотраханье!
- Ну, Ника Алексеевна!
- Ладно, извини. Срываюсь я в последнее время! Наверное, не хватает общения. Клинит.... Хочешь, можешь дать ход докладной, хочешь - можешь порвать к чертовой матери! Но терпеть старческий идиотизм я не намерена. Всё к чертям! Пацаны лягут на первом же задании и это будет вина этих козлов!
- Я понимаю, что ваши попаданцы сейчас занимаются другими заданиями и общение с ними свелось к нулю, но вы же сами должны это осознавать лучше всех...
- То, что мы чужие вам, вашему времени, вашим партийным идеям? Закончится война и мы станем тут не просто чужими, а вообще лишними. Подрывать идеологические устои - это чревато... правда? Но, мы то ладно! Нас то всего семеро - никто не заметит таких потерь. Они в миллионном списке погибших будут незаметны, а в чем виноваты эти пацаны? В том, что их не научили должным образом уходить из засад? В том, что они не умеют стрелять из немецких автоматов, когда в своих кончились патроны? В чем?
- Вы так переживаете за них? Больше чем за себя.
- А... - я махнула рукой, - материнский инстинкт. Здоровая родительская паранойя. Давай я лучше на фронт пойду? Вернее за линию фронта. С этими пацанами...
Ярошенко смотрел на меня долго. Я даже начала переживать - может сказанула что-то не то...
- Ваше прошение об участие в боевых действиях, Ника Алексеевна, удовлетворенно...
- Вот и хорошо! - обрадовалась я и вскочила... чтобы оказаться в объятия Алексея.
Листы докладной разлетелись по полу.
- Не пущу! - прохрипел он и сжал меня крепче. - Не пущу!
- Ты чего? Товарищ Ярошенко?!
- Леша... для тебя я просто Леша. Никушка. Я люблю тебя! Пожалуйста... Не пущу!
Я замерла. Вот и приплыли! Что же мне делать? Как любить? Как?
Закрыла глаза и опустила голову на плечо... Руки сами собой опустились, будто обессилили. Я ведь чужая... другая... я не могу... Я люблю... и боюсь любить.
- Леша... прости.
Он вскинул голову. В глазах такое отчаяние, что захотелось умереть прямо сейчас.
- Это значит нет?
- Это значит, что я не знаю... Давай не спешить!
Он задохнулся, но произнес спокойно:
- Хорошо... только пообещай мне, что на фронт не будешь рваться!
Я усмехнулась:
- Мне и здесь дел много...я еще хочу подводных диверсантов сделать... и князю Боргезе морду набить!
Степан
После совещания начался... да да, правильно - обычный ад, который называется созданием чего-то нового с нуля. Причём сделать это новое надо было вчера. Прибывали люди, техника, 'полуфабрикаты' для создания наших самоделок. И так далее, и тому подобное. Всё это надо было разместить, проверить, обучить. На этом фоне создание самодельной ЗСУ-37-1 на шасси БТ было самым простым: опыт есть, раз собрали в лесу, на довольно скудной технической базе, то, имея базу полигона, сделаем тем более.