Воспоминания рассеял телефонный звонок. Звонила Кэтрин Биглз, его ассистентка. Шахматист не спеша поставил бокал и взял трубку.
– Привет, Алан, как прошел матч? Ты снова на коне? – в трубке послышался веселый женский голос.
– Я всегда на коне, но ты же уже в курсе, не так ли? – гроссмейстер знал, что Кэтрин не могла не следить за таким значимым для него событием.
– Конечно, как я могла пропустить триумф собственного шефа, поздравляю, остаешься легендой.
– Благодарю покорнейше, – улыбка расплылась по лицу, она всегда поднимала настроение, даже когда случались неудачи. – Но это не отменяет работу, завтра в девять начинаем готовить статью к выступлению на международном форуме.
– Да, сэр. Серьезные люди всегда думают о деле, и ничто не может их отвлечь, даже ядерная война, – она засмеялась.
– Именно так, я победил еще не во всех партиях, потому покой нам только снится, – Алан попытался изобразить максимальную твердость в голосе.
– У тебя так жизни не хватит, придется помочь. До завтра, чемпион, только выспись получше, работа предстоит сложная.
– Завтра начнется новая партия, до встречи.
Помимо шахмат, Алан занимался изучением проблемы онкологических заболеваний мозга. Тишман был убежден, что если серьезно не заниматься этим, то количество случаев будет очень быстро расти. А так как он являлся лицом известным – и в какой-то степени легендарным, – то его персону мечтала заполучить в свои ряды любая общественная организация. Он встретил Кэтрин на одном из симпозиумов, посвященном медицине. Тишман представлял доклад об исследованиях в части процедур омоложения и их непосредственного влияния на мозговые процессы. После окончания выступления к нему подошла хрупкая девушка, державшая в руках небольшую папку. Она была одета в белый вязаный свитер и темные брюки. На ногах, подчеркивая деловой образ, выделялись черные туфли с белой застежкой, такие маленькие, что казалось, будто под ними скрывается кукольная ножка. Темные волосы были аккуратно собраны в хвост, а в ушах красовались небольшие сережки-гвоздики.
– Ваши доводы очень интересны, но я не услышала ни одного предложения по решению проблемы безопасности переливания крови с её последующим насыщением витаминами. Это наводит на мысль, что вы не знаете, как справиться с причиной и ищете возможности снизить последствия – это нерационально, – она смотрела ему в глаза не отрывая взгляда, от которого шахматисту стало как-то не по себе.
– Есть предложения? – Алан скептически посмотрел на папку в её руках.
– Да, и они помогут полностью изменить ситуацию там, где до этого она казалась неразрешимой.
Кэтрин заметно нервничала, переминаясь с ноги на ногу, но взгляд голубых глаз оставался прежним.
– Что ж, вы меня заинтересовали. Здесь есть неплохое кафе, я вам обед, а вы мне свои идеи, идет? Кстати, я Алан, – на лице гроссмейстера сияла добродушная улыбка.
– Кэтрин Биглз, – сухо представилась девушка. – Хорошо, я согласна, идемте, – она двинулась по направлению к лестнице, ведущей на этаж, где находились различные кафе и рестораны.
Тишман был скептически настроен на этот разговор, собеседница была еще слишком молода, чтобы понимать, как ведется политика и каково отношение правительства к подобной борьбе, ведь лобби фармацевтических кампаний просто огромно, но он ошибался. Предложения Кэтрин были весьма убедительны и не лишены здравого смысла, при определенных ресурсах и влиянии проблемы развития заболеваний после переливания можно было исследовать глубже и в необходимом объеме, чтобы выработать достаточно эффективные меры по снижению количества будущих проблем со здоровьем. Алану ничего не оставалось, как признать её правоту и предложить работать с ним, на что девушка охотно согласилась.
* * *
Утро. Как он не любил утро, а еще больше будильник. Алан считал его прямым доказательством существования зла, ведь только абсолютное зло могло дать человечеству такой механизм, который не давал спать и вызывал столько ненависти к себе. Выключив будильник ударом по кнопке, гроссмейстер поднялся и покачиваясь направился в ванную комнату. Последние несколько месяцев он просыпался разбитым, казалось, будто все ночи проходили не смыкая глаз. Сварив кофе и позавтракав на скорую руку яичницей с беконом, шахматист спустился в гараж и завел двигатель. Погода стояла по-летнему теплая, потому получилось обойтись только желтой футболкой и тонкими хлопковыми брюками серого цвета.
Город оживал, открывались магазинчики и ресторанчики. Люди спешили на работу, по пути читая свежую прессу или обсуждая что-то с коллегами, а может, это были и не коллеги, а просто знакомые, которым надо в ту же сторону этим солнечным утром. Веселый дворник, взмахивая метлой, что-то насвистывал себе под нос. Даже грозные полицейские выглядели так, будто вышли просто прогуляться и поприветствовать прохожих.
Кэтрин приехала раньше и уже заканчивала выкладывать документы, необходимые для выступления на симпозиуме. Войдя в кабинет, Алан обратил внимание на свою ассистентку, стоящую у стола и что-то записывающую в блокнот. Она изменилась. Серая юбка-карандаш обтягивала округлые бедра, подчеркивая тонкую талию. Белая блузка казалась воздушной, облегая красивую грудь и подтянутый живот. Волосы девушки струились по плечам, нисколько не скрывая тонкую лебединую шею. Гроссмейстер и не мог представить, что Кэтрин может быть такой привлекательной. Она любила ходить в свитерах и джинсах с вечным хвостом на голове, но сегодня предстала в новом свете. Он увидел женщину, которую могли желать миллионы мужчин, и все это время она ходила рядом. Тишман молча стоял и любовался её красотой.
– Доброе утро, сегодня я решила приехать пораньше, чтобы подготовить все к обсуждению, – девушка расплылась в улыбке и, обратив внимание на его странное поведение, нахмурилась. – С тобой все порядке?
– Привет, все со мной отлично, как всегда, а вот ты как-то изменилась, – Алану было трудно говорить, так как он еще не отошел от впечатления.
– А, да, я решила одеться по-деловому, сегодня приезжает моя тётя, а я ей говорила, что работаю в серьезной организации, занимающейся проблемами медицины, вот и должна соответствовать. Ты же знаешь людей старой закалки, – Кэтрин немного замешкалась.
– Ты прекрасно выглядишь, – гроссмейстер наконец-то пришел в себя. – Давай лучше для тети ты будешь одеваться как обычно, а на работу вот так.
– Не дождешься, я люблю свободу, а все эти деловые одежды не дают нормально двигаться, ну а про каблуки вообще молчу, тяжелее только балеринам в пуантах, – она подошла к доске и начала что-то рисовать маркером.
– Как знаешь, только все эти неудобства прямо пропорциональны мужскому вниманию, – поставив сумку, Алан взял со стола лист с планом выступления.
– Если ради внимания каких-то мужчин приходится терпеть неудобства, то это не мой вариант, – повернувшись к столу, она взяла пачку бумаги и протянула Тишману. – Я написала твой доклад на симпозиуме, надо его прочитать и внести коррективы.
Отложив листок с планом, шахматист сел в кресло и начал изучать доклад, время от времени делая пометки, что-то зачеркивая и продолжая читать дальше. Через четверть часа Алан встал и подошел к столу, за которым сидела Кэтрин.
– Я считаю, что стоило бы уменьшить вводную часть и уделить больше времени технической стороне вопроса. И еще… – он оторвал взгляд от страниц и пристально посмотрел ассистентке в глаза. – Ты уверена, что стоит вообще затрагивать вопрос коррупции? Ведь расходы на медицину лежат на плечах граждан, а дополнительное финансирование наших предложений – тема довольно щекотливая.