– Я больше не хочу быть вместе с тобой!
Мне как будто дали пощечину. Я резко поворачиваю голову, отводя взгляд от дороги, и смотрю на нее, на девушку, которую любил с третьего класса. Теперь я ее почти не узнаю.
В прошлом мы множество раз «расставались», но не так, как сейчас. Короткие, эмоциональные словесные перепалки, о которых забываешь уже на следующий день, как о легкой простуде. Ким еще никогда так со мной не разговаривала.
– Я хочу сказать… – Она осекается, ее глаза широко распахиваются, взгляд устремляется на дорогу. – Кайл!
Быстро повернув голову, я успеваю заметить пару мигающих желтых фар прямо перед нами. Ударяю по тормозам, и встречная машина, не снижая скорости, проносится мимо нас.
Я вдруг перестаю понимать, в каком направлении мы движемся.
Пытаюсь избежать столкновения с заглохшим автомобилем, стоящим точно посередине нашей полосы, колеса скользят по мокрой дороге, и я крепко сжимаю руль, стараясь выйти из заноса. В последнюю секунду мне это удается, и мы проносимся в каких-то дюймах от стоящего на шоссе автомобиля.
Поворачиваю к обочине и аккуратно торможу, с трудом перевожу дух.
Еще бы чуть-чуть…
– Извини. – Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, смотрю на Кимберли. Вся бледная, дрожит, четко очерченные ключицы поднимаются и опускаются – она ловит ртом воздух.
Она не пострадала.
Чего нельзя сказать о наших отношениях.
«Я больше не хочу быть вместе с тобой!»
– Мы с тобой?… – начинаю было я, с трудом выдавливая из себя слова.
В голубых глазах Ким блестят слезы. В обычной ситуации я бы вытер ее слезы и сказал, что всё будет хорошо.
Но на этот раз я жду этих заверений от нее.
– Выслушай меня, пожалуйста, – говорит Кимберли дрожащим голосом.
Я киваю; после того как мы чудом избежали аварии, мой гнев испаряется, сменившись другим, более сильным чувством.
Мне страшно.
– Я слушаю.
Крепко сжимаю зубы, глядя, как Ким собирается с мыслями; моя рука сама собой тянется к карману пиджака и нащупывает коробочку с браслетом, сердце оглушительно стучит в груди.
– Я всегда была «девушкой Кайла», – наконец говорит Кимберли.
Потрясенный, я таращусь на нее. И что это значит, скажите на милость?
Она вздыхает, смотрит на меня. Подыскивает правильные слова.
– Когда ты повредил плечо…
– Дело не в моем клятом плече! – восклицаю я и бью кулаком по рулю.
Дело в нас.
– Дело именно в нем, – говорит Кимберли. В ее голосе звенит такое же разочарование, какое испытываю я. – Всё из-за него, черт возьми. У тебя было столько ожиданий, надежд, и все они должны были осуществиться.
Ее слова застают меня врасплох, достигают цели. Я морщусь – фантомная боль внезапно вгрызается мне в плечо. Вижу, как на меня, подобно выпущенному из пушки ядру, несется здоровенный лайнмен [2]. На его футболке номер 9, он хватает меня за руку и валит на землю. Потом… он придавливает меня своим телом, и раздается тошнотворный хруст: мои кости ломаются, сухожилия рвутся. Победные броски, стипендия, синяя с белым футболка, на спине которой нашито мое имя, – всё это было совсем рядом, только руку протяни.
Я лишился всего этого из-за одной-единственной игры.
– Прости, – быстро говорит Кимберли, как будто видит всё то, что за долю секунды вспомнил я. – Мне трудно представить, каково это – потерять всё, лишиться внимания людей из национальной сборной, которые ищут подающих надежды спортсменов, не получить стипендию…
Стискиваю зубы и смотрю на потоки дождя, стекающие по ветровому стеклу. Она хочет больнее меня ранить?
– Почему мы об этом говорим? Это никак не связано с нашими отношениями…
– Кайл. Остановись. Послушай. – Ее голос звучит неожиданно сурово, и я умолкаю.
– Я тебя любила.
Мои внутренности превращаются в ледяной ком. «Любила». В прошедшем времени.
Проклятье.
– Но, потеряв возможность играть, ты изменился, стал… Не знаю, – говорит она, подыскивая подходящее слово. – Испуганным. Ты боялся рисковать, боялся пробовать что-то новое, а я стала твоей опорой, как костыль для хромого. Я всегда должна была находиться рядом с тобой.
Она, наверное, шутит.
Вот, значит, как она обо мне думает? Серьезно? Выходит, я – трусливый дурак, неспособный ничего сделать самостоятельно?
Неужели всё это время она оставалась со мной из жалости?
– Прости, что стал для тебя тяжкой ношей, – говорю я и заставляю себя посмотреть на Ким. Рука инстинктивно тянется к плечу. – Прости, что тебе пришлось пропустить несколько вечеринок. Мне жаль, что Жанна и Карли поехали на Багамы, а ты чувствовала себя обязанной сидеть возле моей постели и кормить меня супом, потому что я руки не мог поднять. Но я не заставлял тебя становиться моей сиделкой, ты могла уйти в любую минуту.
– Разве? И ты бы меня отпустил? – спрашивает Кимберли, качая головой. – Видеть друг друга каждый день в школе, сидеть на одних и тех же уроках, заниматься одними и теми же привычными делами и при этом не быть вместе? Каждый раз, когда мы расставались, мы уже к концу дня вновь оказывались вместе.
Я бы ее не отпустил? Что это значит? Мы всегда воссоединялись, потому что хотели этого. А теперь… она заявляет мне такое?
– И что? Ты просто… притворялась?
– Я не притворялась. Просто проводила время с тобой, потому что…
Она умолкает, но я и так догадываюсь, что она имела в виду.
– Потому что знала, что мы будем учиться в разных университетах, – заканчиваю я за нее. Мне становится тошно. – И ты наконец избавишься от меня.
– Нет. – Кимберли закрывает глаза. – Я не пытаюсь от тебя избавиться, но… Я хочу узнать, какой станет моя жизнь, если, обернувшись, я не увижу тебя. – Ее голос срывается, но спина выпрямляется. Она говорит серьезно, совершенно серьезно, смотрит мне в глаза твердо и уверенно. – Я хочу быть собой, самой собой, без тебя.
Слова выбивают меня из равновесия, но я выдерживаю ее взгляд. Мы смотрим друг на друга, а дождь всё молотит по крыше машины. Давно ли чувства Кимберли изменились? Как давно она меня разлюбила?
– Кайл, ну же, – продолжает Ким мягким голосом. – Подумай об этом. Неужели тебе не хочется узнать, кто ты есть, без меня?
Остановившимся взглядом я смотрю на мигающие в темноте фары. Без нее?
Мы же Кимберли и Кайл. Она часть меня, поэтому я не могу без нее. Она берет меня за руку, нежно сжимает пальцы, чтобы я посмотрел на нее.
Я не могу заставить себя это сделать. Смотрю на руль, двигающиеся за ветровым стеклом дворники, на зеркало заднего вида, затем взгляд мой фокусируется на маленьком диско-шаре.
Я нутром чувствую: это – мой последний шанс заставить Ким понять, показать ей, что мое будущее не связано с одним только американским футболом.
В моем будущем должна была присутствовать Кимберли.
– Я знаю, кто я такой без тебя, Ким, – говорю я и тянусь к карману пиджака. Нужно показать ей браслет с подвесками, ведь это воплощение нашей жизни. Пустые звенья будут напоминать ей о нашем общем будущем. – Прежде чем ты примешь окончательное решение, пожалуйста, просто подумай обо всём, что мы…
Диско-шар вспыхивает, крошечные зеркала отражают свет фар приближающейся машины.
Потом – удар.
Мое тело швыряет вперед, ремень безопасности врезается мне в грудь, совершенно лишив меня способности дышать.
Мой разум четко фиксирует всё происходящее, хотя всё случается в один миг.
Машина кружится.
Сигналит какой-то грузовик.
Нам в глаза бьет свет фар, прямо на нас несется грузовик, твердая стена металла.
Время словно замедляется, я смотрю на Кимберли – на ее щеках россыпь крохотных веснушек… нет, это пятнышки света, отразившегося от диско-шара; в ее глазах ужас. Она открывает рот, чтобы закричать, но я слышу лишь скрип и грохот корежащегося металла.
Потом темнота.
Глава 2
Дышать больно.
Вокруг меня яркий свет, всё расплывается, голоса и лица – просто сгустки цвета и звука. Хочется закрыть глаза, поспать, но я нахожусь в состоянии постоянного движения.