Клодия принялась грызть и без того обкусанные ногти. Она совершила роковую ошибку. Никогда, ни за что не надо было этого произносить.
– Клодия! – раздался громкий, требовательный возглас.
Она прикрыла глаза.
– Клодия, чего ты прячешься в этих зарослях? – Затрещали ветки. – Отзовись, скажи что-нибудь! Я не пойму, куда мне идти!
Она вздохнула.
– Что же, ты, наконец, приехал. Как себя чувствует мой будущий муж?
– Ему жарко и противно. Хотя тебе наверняка всё равно. Слушай, тут пять тропинок. Какую мне выбрать?
Его голос слышался где-то рядом; она даже уловила запах одеколона. Не настолько сбивающий с ног, как у Эвиана, но достаточно сильный.
– Ту, которую ты выбрал бы в последнюю очередь, – ответила она. – Ведущую к дому.
– То же самое многие сказали бы про нашу помолвку, – брюзжание как будто отдалилось. – Клодия, вытащи меня отсюда!
Она нахмурилась.
А он стал ещё хуже, чем прежде.
Кто-то с треском крушил тисовые ветки.
Она быстро поднялась, поправила платье, надеясь, что не настолько бледна, как ей кажется. Изгородь слева от неё заколыхалась, высунулось остриё меча, рассекавшего прореху, в которую затем проник огромный молчаливый телохранитель принца, Факс. Он быстро осмотрелся, обрубил мешающие ветки, и наконец сквозь дыру на сцену явился тощий юнец с капризно изогнутым ртом. Он с укоризной уставился на Клодию.
– Посмотри на мой наряд! Он испорчен. Совершенно испорчен. - Каспар одарил невесту холодным поцелуем в щёку. –Ты что — прячешься здесь от меня?
– Значит, тебя всё-таки исключили? – спокойно спросила она.
– Я сам ушёл. - Он пожал плечами. - Скука смертная. Мать послала тебе вот это.
Он протянул письмо на белой плотной бумаге с королевской печатью - белой розой.
Вскрыв его, Клодия прочла:
Дорогая моя,
Вероятно, ты уже получила добрые вести о вашей близкой свадьбе. Мы все ждали так долго, и сейчас, я уверена, ты взволнована не меньше меня.
Каспар настоял на том, чтобы сопровождать тебя ко двору. Как романтично! Вы станете прекрасной парой. С этого момента, дорогая, думай обо мне, как о любящей матери.
Королева Сиа
– А ты действительно настаивал? – свернув письмо, спросила Клодия.
– Вот ещё! Это она меня послала. – Он пнул астролябию. – Сдаётся мне, эта женитьба – такая нудятина.
Клодия лишь молча кивнула.
12
Загнивание шло постепенно, мы не сразу его распознали. И вот однажды, покидая комнату после разговора с Инкарцероном, я услышал его смех. Тихое, злорадное хихиканье.
Похолодев, я остановился в коридоре. Мне вспомнилось старинное изображение, когда-то увиденное в порванном манускрипте – огромная пасть Ада, пожирающая грешников.
Именно тогда я понял, что мы создали демона, который уничтожит нас.
Дневник лорда Каллистона
***
В лязге отпирающегося замка звучала боль, словно Тюрьма вздохнула. Словно эту дверь никто не открывал столетиями. Но сирены молчали. Возможно, Инкарцерон знал, что ни одна дверь не ведёт на свободу.
По предупреждающему знаку Финна Гильдас отступил назад. Сверху посыпались обломки и хлопья ржавчины. Дверь качнулась вперёд и застряла.
Они подождали с минуту – за узкой щелью было темно и холодно, оттуда струился странный сладковатый запах.Финн распихал ногой булыжники, навалился на дверь плечом и толкал до тех пор, пока её снова не заклинило. Но теперь проход расширился настолько, что можно было протиснуться.
Гильдас дёрнул его за локоть.
– Сначала осмотрись. Будь осторожен.
Финн оглянулся на измождённого, скорчившегося на полу Кейро, поднял меч и проскользнул в проём.