Тогда Долонтер решил пойти на кухню, где хлопотала над утренним кофе мама. Рано или поздно пришлось бы сказать ей о том, что затевает её сын.
– Привет мам, – добродушно начал Долонтер, – отличный денёк, не так ли?
– Кажется, у кого-то хорошее настроение, – ответила мама.
– Слушай, я хотел у тебя спросить, что ты помнишь о К.В.Е.С.Т.е?
– К.В.Е.С.Т.е? Это тот самый турнир, который все так любили в своё время? Знаю ещё, что Старик участвовал в нём когда-то. Вроде, ему понравилось. Недавно видела по головизору, что его возрождают.
– Да возрождают, так, что ты об этом думаешь. – Если не сразу к делу, то как же ещё?
– Да что я могу думать об этом, возрождают и возрождают. Удачи им.
– Просто… Старик он… Вроде как… Приглашает меня участвовать с ним. – С запинками произнес Долонтер, стараясь тщательно подбирать слова.
– Что? Он будет участвовать? – Удивлённо спросила мама. – Разве можно повторно участвовать?
– Ага! – У Долонтера уже был готовый ответ. – На этот раз правила новые и они обязывают, чтобы в каждой команде было по человеку, который уже участвовал в турнире.
– А, правда, как интересно. – Кажется, искренне обрадовалась мама, вынимая кофе из кофе-машины. – Тебе двойной или тройной?
– Сегодня пусть будет двойной. Ну, так что?
– Что, что? Ты ждёшь моего разрешения? – Удивилась мама, накрывая на стол. – Кажется, последнее время ты разрешения у меня не спрашивал.
– Да, но на этот раз я хочу, чтобы ты дала свой совет, потому что я, вроде как, в сомнениях. – Долонтер взял свой кофе и сделал глоток. Нет, нужно всё-таки было просить тройной.
– Знаешь, – протянула мама. – Я думаю, нет ничего плохого в том, что ты хочешь участвовать, разгонишь мысли, приведёшь себя в порядок, отвлечёшься. Только уладь дела на работе.
Мама Долонтера всегда была прямолинейна, но строгостью не отличалась. Она воспитывала сына одна и старалась давать ему самое лучшее, в том числе окружать его любовью. Она была женщиной старой закалки и твёрдо верила, что если ребёнок растёт без одного из родителей, то из такого ребёнка ничего хорошего не получится. Теперь ей приходилось заставлять себя думать, что с их семьёй будет исключение.
Маленький Долонтер рос без папы, поэтому сам учился делать мужскую работу по дому, и всячески помогать маме. На робо-помощников денег не хватало, поэтому мама часто приговаривала о том, что настоящие мужчины должны делать то и это, обладать такими-то качествами и умениями. А в конце всегда добавляла «я не могу показать тебе на примере, но зато могу рассказать. Кто знает, может быть, когда-нибудь ты станешь для кого-то идеальным». В общем, во всем её воспитании чувствовалась нехватка мужской поддержки. Или, хотя бы, робо-поддержки.
Мать и сын всегда много разговаривали, и Долонтер рассказывал о себе всё в мельчайших подробностях, вплоть до того, каким образом ему удалось получить хорошие баллы за занятие.
Но потом что-то произошло. Какой-то переломный момент, может, Долонтер превратился из милого ребёнка в неуправляемого подростка? Начались капризы, истерики, недовольства, вызовы в академию. Даже после того, как образование стало полностью дистанционным, мама Долонтера не одобрила эту систему. Намного лучше ходить в академию вместе с другими детьми и социализироваться. Вряд ли маленькому Долонтеру хватило бы усидчивости учиться дома, пока мама на работе. Да и как раз в том районе, где они жили была хорошая академия, где можно было бы получить общие знания.
Конечно, через пару лет заскоки Долонтера прекратились, но с тех пор мама и сын так и не вернулись к прежним отношениям. Между ними встала невидимая стена, и теперь уже они словно жили каждый для себя. Конечно же, они по-прежнему говорили, и мама давала много дельных советов, почти никогда ничего не запрещала (кроме, разве что, пирсингов и татуировок), а самое главное не лезла в душу. Долонтера всё устраивало, но, при этом, сам он понимал, что делает что-то неправильно. А как иначе, если со всех сторон то и дело слышит о том, что пора поумнеть, повзрослеть и тому подобное. Долонтер понимал, но не знал, как это исправить. Он, вроде, и так все усилия прилагал – учился, работал, зарабатывал… Но словно чего-то другого ждали от него окружающие.
Вот и сейчас, уходя с кухни, Долонтер заметил лёгкую улыбку на лице мамы. Неужели она правда рада, что Долонтер собирается участвовать в К.В.Е.С.Т.е? Хоть бы так и было.
Больше всего на свете он бы хотел не разочаровывать маму, а сделать её счастливой. И чтобы она всегда была в безопасности. Безопасность! Точно, как он мог забыть! Если он пропадёт на месяц, не пойдут ли бугаи Большого Дядьки в дом к его маме, разведать обстановку? И как он раньше об этом не подумал? Нужно будет уладить этот вопрос, чтобы они не терроризировали её.
После завтрака Долонтер пошёл встретиться с Чайкой, чтобы они вместе отправили необходимые для пакета команды документы. Нужно было отправить все свои данные Старику, а он уж отправит заявку как капитан команды.
Когда с документами было покончено, Чайка предложил где-нибудь посидеть, но Долонтер отказался, прикрывшись какими-то делами.
– Сегодня работа? – Уточнил Чайка.
– Нет, сегодня выходной, кое-какие другие дела.
– Понятно, уже секретики начались, а мы ведь теперь как одна семья, одна команда, понимаешь? – Чайка говорил без обиды и даже пнул приятеля локтем в бок, – ладно, пошли тогда что ли до остановки провожу. Кстати, со вчерашнего дня спросить хочу, как тебе наши сокомандники?
Долонтер долго молчал, прежде чем собраться с мыслями и ответить:
– Да как как… – Протянул он. – Честно говоря, я думал, у Старика есть какой-то план. И действительно хорошие люди на примете, я думал, что всё под контролем, а теперь…
– А что теперь, – не понял Чайка.
– А ты не видишь? Я думал, он подберёт достойную команду, способную выиграть, а ты видал, кого он притащил?
С каждым словом гнев в его интонации увеличивался, пока Долонтер совсем не перешёл на крик.
– Видел, но ты сам сказал, что доверяешь Деду…
– Старику, – поправил Долонтер. – Это не команда победителей, Чайка! Это бесполезная девчонка, укурыш, мой лучший друг, ты и я! Ты девчонку видал? Она же там рассыплется. А пацан? Выглядит так, будто бы он не просыхает вторую неделю.
– Ну почему же сразу вторую…
– Держу пари, он накачан какими-нибудь этими, ну как их… их ещё в двадцать первом веке все употребляли… анксиолитики, во!
– Скажешь тоже, – испугался Чайка. – Они уже давно запрещены.
– Но аналоги то остались.
– Ладно, понял я, не понравился тебе паря. Тем не менее, ты только что сдал документы, – улыбнулся Чайка.
– А что мне остаётся делать, – всплеснул руками Долонтер. – Только верить и идти вперёд.
– Хороший настрой для начала, – похвалил собеседник.
Они уже подошли к остановке и Чайка приметил на горизонте свой транспорт. Он подошёл к краю дороги:
– Слушай, ты вселил в меня уверенность, и я согласился. И больше я не сомневаюсь. Ты тоже не сомневайся, раз веришь в Старика. А если всё же сомневаешься, то лучше откажись, зачем мучиться. Но только нам нужно дать друг другу шанс.
С этими словами он запрыгнул в двухэтажный аэро-автобус, двери за ним закрылись, и он уехал, оставив Долонтера одного стоять на остановке. Да, наверное, Чайка прав. Старик же сам сказал, что у каждого из участников есть своя причина желать выигрыша. Так почему же он всех недооценивает и думает, что только он будет стараться ради победы, а остальные тянуть на дно? Эгоист, одним словом. Очень нехорошо. С сомнениями Долонтер решил покончить и пообещал себе больше не думать о том, правильно ли он поступает, а просто плыть по течению! Как только начнётся игра, всё само разрешится.
Потянулись странные, скучные дни, когда чего-то, вроде, ожидаешь, хочешь, чтобы время шло побыстрее, приближая желанный момент, а оно, как назло, идёт медленнее обычного, но с другой стороны, с опаской ждёшь перемен. Какое оно будет, это неизвестное будущее, и каким будет он, этот миг, которого так ждёшь.