– Правда, – уверенно сказала она.
– Тебе приходилось спать с девушками?
– А все вопросы будут про секс? Потому что я не слишком хочу рассказывать вам какой рукой я дрочу и на каких порносайтах нахожу контент для этого дела.
– Давай без выпендрежа, сама же предложила, ну!
– Ладно. Да, у меня был сексуальный опыт с девушками. Несколько раз. Доволен? Моя очередь.
Ева откинула розовую прядь волос назад, усаживаясь поудобнее, а потом крутанула. Горлышко указало на меня.
– Мар? Правда или действие?
– Правда.
– Что у тебя с ориентацией? Ты по девочкам?
– Ну, я не гетеро,– уклончиво ответил я.
– Гетеро – это кто? – нахмурился Макс. Обилие незнакомых слов его злило.
– Натурал, – шепотом подсказал другу Вера.
–Значит, девушки тебя привлекают? – Ева придвинулась поближе, с любопытством заглядывая мне в глаза.
– Да… – от нее пахло лавандой и пивом.
– Теперь ты крути.
Мама вернулась действительно поздно, друзья Веры давно успели уйти. Мы наскоро прибрались в гостиной, скрывая следы пребывания здесь посторонних людей, и уселись на диван ждать. Когда входная дверь отворилась и мама заметила меня, выражение ее лица сменилось тысячу раз за одну секунду. От мгновенной радости до разочарования.
– Привет, – поздоровался я. – Хотел сделать вам сюрприз.
– Получилось. Ты что, покрасилась?
– Давно ещё, скучно стало просто.
– Синий тебе идёт.
– Спасибо.
Метаморфозы в моей внешности мама ненавидела чуть ли не больше, чем мои речи в защиту всех угнетенных.
– Вы голодны? – спросила она, начиная разбирать пакеты.
– Я – нет, – сказала Вера.
– А я бы не отказался. Что есть?
– Суп куриный, курочка домашняя, жирная. Наваристый вышел суп. Будешь?
– А больше ничего?
– А ты что, теперь ещё и вегетарианка?
– Нет, просто…
– Я купила хлеб, можешь его есть.
– Ну не злись…
– Да что с тобой разговаривать! – Мама махнула на меня рукой и скрылась на кухне.
Мы с Верой остались в гостиной вдвоем.
– Когда тебя нет, она намного спокойнее, – сказала она. Я раздраженно хмыкнул и посмотрел на нее.
– Что б ты знала, я тоже не в восторге от того, что нахожусь здесь.
– Так на кой хрен ты тогда приперлась? Тебе здесь никто не рад!
– Мама просила. Давно еще. Я тут уже больше года не был, Вера. Ты правда ни капельки не скучала?
– По тебе-то? По своей младшей сестре – да, а по этому убожеству, которым ты стала – ни разу. Свали к себе в комнату, не мозоль глаза! – Вера толкнула меня в грудь и вопреки своим словам ушла сама.
Я только слизал с губ остатки горечи после её слов, и сразу же последовал примеру сестры, скрывшись за дверью своей комнаты до глубокой ночи. Было обидно, но я хорошо понимал свою сестру. Раньше мы были очень близки, всем делились друг с другом и всё время проводили вместе, играли, смеялись, гуляли. А потом вдруг выросли. Дороги наши заметно разошлись, когда я впервые заговорил о том, что чувствую. Когда начал коротко стричься, отказался от косметики, влюбился в подругу. Мне очень хотелось рассказать Вере о своей первой любви, каждую деталь, каждое прикосновение и взгляд, но стоило мне назвать женское имя вместо мужского, как в меня полетели оскорбления и угрозы всё рассказать маме. Жить в постоянном страхе, очевидно, почти невыносимо. Я не знал, что будет, если маме станет всё известно. Не знал, в самом ли деле Вера хочет раскрыть меня перед ней. Я тогда ничего не знал, только больше замыкался в себе и меньше разговаривал с посторонними. Такая жизнь похожа на бесконечную готовность к прыжку. Как дикое животное, ощущающее опасность, уже оскалившееся и выпустившее когти. Вот-вот случится что-то ужасное, надо быть наготове, надо разинуть пасть и схлопнуть челюсти, когда чужая голова будет внутри. Постоянная нужна на всех рычать и скалиться, потому что кажется, будто каждый второй человек в твоей жизни – враг. Это жуткий стресс, и я не жалею, что при первой же возможности уехал из города. Но Вера этого не поняла и до сих пор не простила.
А в полтретьего на мой телефон пришло оповещение. Это было сообщение от неизвестного пользователя.
"Привет еще раз. Нашла тебя в друзьях у Веры. Это Ева, если что. Чем занимаешься?"
"Привет. Ничем. А ты?" – ответил я.
"Я тоже. Стало скучно, подумала написать. Ты надолго здесь?"
"На месяц точно. А что?"
"Просто. Не хочешь как-нибудь потусить вдвоем? Я думаю, у нас много общего ;)"
«Ладно»
2.
Бывают такие люди, с которыми всё происходит легко и просто. Никаких тебе страхов, тревожностей, неловкостей или дискомфортов. Разговоры складываются сами собой, секреты открываются без опаски быть осужденным, а тело будто само тянется к чужим рукам за горячей лаской. Можно не заметить, как стал называть этого человека другом, как разболтал ему все свои тайны, а после позволил залезть под футболку, касаясь сначала кожи, а потом – сердца.
С Евой мы выбрались в парк уже на следующий день. Это место было милым, пахло цветами и сладкой ватой, потому что совсем поблизости была площадка с аттракционами и киоск со вкусностями. Мы сошли с каменной дорожки, затерявшись в высоких деревьях, которые, должно быть, растут здесь с самого основания парка, а когда голоса людей и музыка из колонок совсем затихли, наконец-то остановились. Ева залезла в свой сиреневый рюкзак и вытащила оттуда тоненький клетчатый плед. Она встряхнула его, тут же принимаясь аккуратно его раскладывать на траве, а потом, закончив, плюхнулась поверх, вытаскивая непонятно откуда, как какой-то фокусник, баночку вишневой колы. Она сделала несколько глотков, оставляя на краях смазанные следы красной помады.
– Хочешь? – спросила она, заметив, что я пристально смотрю на банку.
– Нет, спасибо.
Ева бросила на меня странный взгляд, но сразу же отвернулась. Сквозь крону дерева, под которым мы расположились, просачивались лучи палящего летнего солнца. Они били тонкими струйками, одна из которых падала Еве на лицо, задевая светлые ресницы и будто делая акцент на брызге рыжих веснушек на её щеках.
– Почему ты захотела встретиться? – спросил я, с трудом отводя взгляд от этого зрелища.
– Ты не похож на свою сестру, ты гораздо интереснее. Она такая ханжа, такая узколобая и вредная, а ты кажешься мне очень открытым и прогрессивным человеком. Я права?
– Пожалуй.
– Расскажи мне, что тебе нравится?
– Например?
– Ну, какой твой любимый цвет? Какую музыку слушаешь? Любимые книги? Чем занимаешься в свободное время?
– Я люблю желтый, – коротко ответил я.
– Хочешь быть человеком-загадкой? Ладно, валяй. Я тоже люблю жёлтый. Видишь, как мы похожи? Я думаю, это судьба. – Она широко улыбнулась.
– Вера сказала, что ты художница.
– Ты спрашивал обо мне?
– Просто любопытство.
– Можно мне тоже полюбопытствовать? Почему ты обращаешься к себе в мужском роде? То есть, это нормально, я принимаю такие вещи, но мне интересно. Прости, что спрашиваю.
– Я понимаю, это может смущать, но ты привыкнешь. Мне так просто комфортнее, что ли, спокойнее. Проще и приятнее быть Маром, чем тем, кем я жил здесь до того, как уехал.
– Еще одна тайна, надо же! Чем больше мы говорим, тем меньше я о тебе узнаю.
– Это не тайна. Просто, здесь было тяжело. Маленький город, маленькие люди, сама понимаешь, – я криво улыбнулся, пожимая плечами.
– С маленькими мозгами, ага. Тебя здесь обижали? – Ева сжала кулаки, будто готовясь прямо сейчас навалять всем, кто посмел меня когда-либо задеть.
– Нет, просто не понимали. Сейчас всё в порядке. Это совсем не важно.
– Я тоже отсюда уеду однажды. Куда-то, где меня будут уважать и воспринимать всерьез, слушать, замечать. Может, даже в другую страну, более прогрессивную и толерантную. Чтобы не смеялись надо мной и не называли дурой. Хотя, может я и правда дура, раз верю в это?
– Нет, конечно. Ты дура, только если думаешь, будто верить в лучшее будущее – глупо. Ничего не мешает тебе выбраться отсюда, не сейчас, но однажды.
– Мне кажется, я уже проебала все шансы и стала слишком взрослой для чудесного спасения. А вообще, какая разница? – она подпрыгнула на месте и снова залезла в рюкзак. На этот раз оттуда она достала пачку желтых M&M.