Не то чтобы не помнил, просто повторение – мать учения, да и время убить нужно. Жду женщин. Идея у меня появилась… Хочу попробовать воплотить её в жизнь.
Однажды вычитал интересную мысль, что завоёвывать женщину нужно с её матери. Если смогу найти подход к… мамы у Ирки нет, значит остаётся бабуля, – к Юлии Степановне, то… есть вероятность, что Королёк тоже поддастся моему очарованию.
Вот такой я мило продуманный, очаровательно неповторимый, подло неподражаемый гад!
Когда возвращаются охающие и скулящие «девчата», невольно кошусь на них. Никогда подобной картины не видел. Даже мелькает в голове глупая фраза «настоящая семья». У меня никогда не было такого. Бабушек и дедушек, братьев, сестёр… Только мать, да отец, и то, пока последний не умер…
Поглядываю на Ирку. Прикольно бы было, если б и моя девушка вот так… рядом с моей мамой… Плечом к плечу, без ссор, упрёков. Аха-ха, прикольно, даже улыбаться начинаю:
– Девчонки, да вы, как в поговорке, и коня на скаку, и в горящую избу…
– Очень смешно, – кривится Ирка. Смахивает прядь волос, выбившуюся из косы, но на лице оставляет грязный след от копоти, которой испачканы руки.
Ловлю себя на том, что не могу оторваться – опять залип. Так хочется подойти и коснуться. Щеки, чумазого пятна…
Бл***, совсем нежной натурой стал. Кто бы по башке долбанул?!
Чтобы глаза не мозолить, да не ловить себя на всё более сопливой теме, спешно ретируюсь на кухню. Беру чайник, заварку и возвращаюсь в зал. Сервирую стол под удивлёнными взглядами женщин. Кушать готовить – не моё, а вот напоить чаем – влёгкую. Ну и подогреть уже готовое несложно.
Я, конечно, не лучший помощник по кухне, но такую малость могу организовать.
Продолжаю читать, пока женщины ужинают, пьют чай.
– Спасибо, – выдавливает усталую улыбку Юлия Степановна, окончив трапезу.
– Шутите? – закрываю конспект. – Это вам спасибо. Что приютили, что кормите. Кстати, денег на питание завтра обязательно дам…
– Бог с тобой! Какие деньги?! – охает Юлия Степановна. – В тесноте, да не в обиде, да и выделить тарелку супа или второго не накладно.
– Ну уж нет, на шее вашей так просто висеть не буду. Так что, спасибо… за всё, и тем более, помощь дом разгрести.
– А как же не помогать?! Мы же… – бабушка бросает осторожный взгляд на Ирку, – соседи…
– А скоро ещё и породниться можем, – киваю многозначительно. Королёк аж чаем давится. Смешливо кошусь на неё. Дурочка, неужто подумала, что я намекаю на нас, я вообще-то про её папку и свою мамку. Ну да ладно, зачем в пустую разуверять?!
– Ладно, пойду, посуду помою.
– Ой, – вздыхает сокрушённо бабушка, – оставь, я сама…
– Да что вы! – Ага, сейчас. Сегодня я благородный рыцарь! Решил завоевать доверие Юлии Степановны, значит поменьше пошло-шокирующего и побольше вежливого, галантного и обходительного!.. – Вы устали, отдыхайте. Я сам, – патока так и льётся, как из рога изобилия.
Складываю удобней тарелки, чашки и скрываюсь на кухне. Не сломаюсь, могу и помыть.
Ира
Одолеваю пару ступеней в надежде принять душ спокойно, пока Игнат занят, но оборачиваюсь к бабуле. Как бы она сейчас с Селивёрстовым ни любезничала, со мной молчалива. Глядит букой, даже не волнуется, почему я не покушала. Поковырялась в тарелке, но мне кусок в горло не лезет!
Равнодушие аномально! Этого отродясь не было!!!
Бабушек! Всех! Без исключения! Волнует! Покушали ли их внуки!
Значит, бабушка тоже не на моей стороне, а это обидно вдвойне. Не выдерживаю:
– Ба, – останавливаю родственницу, собирающуюся покинуть зал в направлении своей комнаты. – Вот за что ты на меня дуешься?
– Я не дуюсь, – бормочет бабуля.
– Ещё как! Не спрашиваешь, как дела в университете! Не обращаешься за помощью по хозяйству, дом разгребали – и слова не сказала! Ты знаешь, – моему негодованию нет предела, – то, что во мне отец усомнился – ранит, а вот то, что ты – убивает! Это хуже выходки Игната, который развлекается на полную, да руки потирает, что теперь моя семья ходит и в молчанку играет. Я. Тебе. Никогда. Не врала. Я. Не. Спала. С Игнатом!
– Ир, – затравленно ойкает бабуля и косится на дверь комнаты отца, – не кричи…
– Почему? Мой шёпот никто не слышит, так хоть может крик до вас дойдёт!
– Милая моя, – трясёт головой бабушка и спешит ко мне, останавливается под лестницей аккурат напротив меня. Голову задирает. – Меня не это обидело, а то, что ты… ну, не поделилась, что ли… Я всегда тебе твердила, что могу всё выслушать, только я тебя и пойму. Как женщина, как мать, как бабушка… Игнат, когда не высокомерный и заносчивый, очень даже милый парень. Вон, как сегодня…
– Ой, ба, – всплеск рукой, – это игра! Он говнюк, его остерегаться нужно. Он тебе на глаза розовые очки надевает, а ты и радуешься…
Мои слова достигают цели. Бабуля хмурится. Губы жуёт.
– Блин, мне нечем делиться, – с горечью продолжаю настаивать. – Да я бы с удовольствием, но нечем… – Сомнение в глазах бабушки всё равно читается ясно и чётко. Досадливо качаю головой: – Не хочу больше об этом. Раз не верите, не верьте. Окей! Я сплю с Игнатом! – ору на весь дом и даже слышу, как на кухне под аккомпанемент льющейся воды с грохотом падает посуда. Круто! Я произвела впечатление на Селивёрстова. Он теперь вообще как сытый кот будет по дому ходить!
– Так лучше? Ба, он такой клёвый в постели, хочешь подробностей? – это уже добавляю с изрядной порцией яда. Бабуля краснеет. В глазах блестят слезинки, губы подрагивают. Она даже руки к щекам прикладывает. – Да, ба, – тоже запинаюсь, глаза неприятно жжёт. – Видимо, не надо было быть хорошей девочкой, – делаю несколько шагов по лестнице и опустошённо выдыхаю: – Игнат ещё со школы меня доставал. Мы ненавидим друг друга… И… он тот, из-за кого я отсюда бежала! – больше ничего не хочу говорить, быстро иду к себе в комнату. Мне нужно успеть кое-что забрать, переодеться, да компом воспользоваться, пока наглый тип снова не явится в мой мир!
Игнат
– Говорил же, что скажет! – тихо сам с собою, под нос, не скрывая улыбки, продолжаю намыливать посуду. Она сделала это! Не знаю, что произошло в зале, но крик «Я сплю с Игнатом!» теперь дятлом стучит в голове. Даже если это была шутка, нескрываемый сарказм – выжму из ситуации и фразы по-максимуму.
Игра… но она мне нравится всё больше… Как, впрочем, и сама Ирка!
Немного дав Корольку времени, – ясное дело, устала, помыться нужно, – иду в свою комнату… Да! Уже к себе в комнату!
Королёк за столом… спит, уткнувшись носом в тетрадь. Видимо, читала, и её срубило. Если сначала хочу дверью громко шибануть, чтобы девчонка подскочила, то вместо этого, протяжно выдохнув, плотно затворяю дверь и тихо прохожу в комнату.
Может, на ухо крикнуть?
Ах-ах, пусть заикой останется…
Или тряхануть как следует за плечи – испугается, вскочит… запнётся, упадёт…
Размышляя, какую пакость учудить, тихонько приближаюсь. Несколько секунд раздумываю, что б такого сделать, чтобы потешить себя, но в итоге касаюсь светлых волос. Едва ли…
Ирка коротко мычит, чуть головой ведёт, мол, отстань.
Забавно… Она даже сонная от меня уворачивается.
Заглядываю в тетрадь… Конспект.
Что же ты такая красивая… и такая умная.
Задумчиво смотрю на девушку и не могу понять, чем же она меня так цепляет, что из-за неё уже думать ни о чём не могу. Она, безусловно, хороша собой, но это природа постаралась, да и много девчат есть гораздо красивее, чего уж грешить?!
Хорошая фигурка, но и в этом нет её особой заслуги.
Она многогранная: настырная, умная, целеустремлённая, упрямая. Будоражит тем, что настоящая: возбуждает, совершенно не прилагая к этому никаких усилий. Она органична во всём, за что бы ни бралась. Не играет, не кокетничает… Живёт, и не пытается понравиться всем. Ей плевать на мнение других, она слишком самодостаточна…
Слишком! Самодостаточна!
Это открытие серпом по сердцу проходится. В душе поднимается буря неугасаемой злости и… растерянности. Не бывает таких эмоционально непрошибаемых девчонок и настолько самодостаточных! Мне жизненно необходимо знать, что ей недостаёт… меня! Что она нуждается! Во мне!