⁂
Нате было пятнадцать, когда жизнь ее переменилась во второй раз.
В тот день, после того как загорелось табло утилизатора, сигнализируя о подготовке блока, ватага собралась на редкость большая, места едва хватало у смотрового стекла. В этот раз доставили не нарядный гроб, а какой-то грязный черный цилиндр, и когда он открылся, лежащий внутри дернулся и попытался сесть. Случилось то, чего все подсознательно ждали и жаждали во время прежних рейдов в утилизатор – покойник ожил. Ребятня завизжала – их крик, едва слышный за толстым стеклом, заглушен был воплями работяг. Но те быстро пришли в себя.
– Ну, надо ж, живяк, козлы не успокоили. Череп, живо тащи шприц, – приказал ут-работник.
В этот момент Натали разглядела, что в открытом цилиндре корчится связанный мальчишка лет пятнадцати или чуть старше. Рот его был заклеен серой полосой, ленты скотча стягивали тело. Дальше она действовала мгновенно, не раздумывая.
– Не сметь! – заорала она и нажала кнопку открывания дверей.
Ворвалась в ут-камеру, держа двумя руками тяжелый парализатор. Она напоминала предводительницу пиратов, берущих торговую шхуну на абордаж из последнего комикса голограмм с палубы D.
– Только дернетесь – и всем смерть! Гай! Клим! – Она была уверена, что верные друзья высятся у нее за спиной. – Хватаем чела и стартуем!
Ее уверенность так поразила работяг, что те покорно подняли руки.
– Клим! – вновь позвала она, и только теперь различила топот – Клим с запозданием спешил на помощь. И Гай – за ним. Она не могла повернуться или проверить – взгляд ее был прикован к двум грязным бесам утилизатора, а настроить планшетку на режим круговой слежки она не догадалась.
– Это же девчонка. – Один из ут-работяг сделал шаг в ее сторону, и тут же оказался окутан синими разрядами «цербера».
Второй метнулся в сторону, пытаясь обойти Нату сбоку, но получил подсечку от Клима. Его, лежащего, Ната, издав яростный боевой клич, прижгла вторым разрядом. И только теперь обернулась, чтобы осмотреться. Рядом с нею стояли только двое, Гай и Клим, остальные стартанули на второй космической вон из наблюдательной камеры, справедливо рассудив, что предупреждения в личных делах и порка им ни к чему.
– Берем добычу и валим! – объявила Ната и схватила черный защитный колпак одного из работяг – пригодится.
Отобранным у похоронщика ножом они вспороли ленты скотча (привязан приговоренный был на славу). Парень свалился с доски мешком, тело онемело, ноги сами собой подогнулись. Попробовал встать, не смог. Тогда, подхватив пленника под руки, Гай и Клим потащили добычу в наблюдательный бокс, Натали захлопнула за ними дверь. Здесь «пираты» немного отдышались после дерзкого рейда.
– Звездно, да? – засмеялась Ната, обводя торжествующим взглядом свою стаю.
– Погоди, нам такие звезды пропишут, что из глаз полетят метеоры! – предрек Клим. – Спешно стартуем отсюда.
И они рванули.
А бесы утилизатора так и остались валяться на полу обездвиженные. Не страшно, придут в себя через полчаса, проблюются и побегут доносить на нарушителей.
«Вот тогда все и начнется», – со сладким ужасом подумала Ната.
⁂
«Судьба щедра!»
⁂
Клим и Гай тащили спасенного по коридору. Тот висел между ними мешком, едва переставляя ноги. Натали догадалась напялить ему на башку колпак ут-работяги, чтобы камеры не идентифицировали похищенного. Сама Ната шагала впереди, вернув парализатор в кобуру, но при этом настороженно оглядываясь по сторонам.
Встречные косились с любопытством, но вопросов не задавали: ответ напрашивался сам собой – чокнутая дочурка префекта затеяла очередную потеху. Теперь детки-малолетки играют в большой утилизатор, издеваются над бедолагой, заставляют изображать приговоренного. Говорят, на прошлой неделе эта же троица засунула в раструб утилизатора робота-мойщика и поломала технику. Того и гляди, доиграются, – осуждение читалось в каждом взгляде.
– Куда его? – спросил, пыхтя, Клим.
– Ко мне в каюту, куда же еще? – Натали дерзко объявила каюту префекта своей, и никто из прайда в этом не усомнился.
– С нас спустят шкуру, – предрек Гай. – Точно, до самых костей, а потом еще и кости вынут.
– Я вас прикрою, – пообещала Натали.
– Не надо было лезть. Я чуял: громить утилизатор – глупость последняя, – бубнил Клим, изнемогая под тяжестью полуживого тела.
– А если б тебя скрутили и сунули в мясорубку, тогда что, а? – подражая ледяному голосу лейтенанта Ли, спросила Ната.
– Ну, я не такой.
– А какой ты, какой? Кто решает, каким положено быть?
Женщина в форме медсестры остановилась, глянула с подозрением.
– Что с ним? – указала на черный колпак.
– Перекайфовал. Надышался ночью из даровой форсунки. Ничего страшного, проспится. Если что, я на связи. – Натали похлопала себя по предплечью, вернее, по гибкой пластине планшетки, прилепленной к рукаву.
– Он просто на ноги слаб, – поддакнул Клим.
Женщина протянула руку, пытаясь сдернуть колпак.
– Вы же не хотите, чтобы парня высекли! – Натали перехватила ее руку. Пальцы у нее были по-мальчишески крепкие, и женщине не удалось выдернуть запястье.
– Очень даже хочу. – Женщина глянула гневно. – Вас давно уже надо призвать к порядку, а то угробите корабль.
– Порка никого не сделала лучше. – Натали отвела настойчивую лапку медсестры от черного колпака на лице пленника. – Это просто выплески садомазохистского комплекса. Вы как, в сексе употребляете садомазо? Плеточка там, намордники, кляп красненький, как у клоуна нос? Слюнки не текут? – Она отпустила руку любопытной, одновременно толкнув женщину к стене.
– Сейчас же напишу докладную префекту, – пообещала медичка, закипая гневом.
– Да хоть десять, – фыркнула Натали. – У префекта их толстенная папка.
Больше по дороге к ним никто не приставал, хотя многие фоткали на планшеты странную стаю. В итоге они благополучно добрались до каюты префекта. Места тут было с избытком, почти простор: несколько разнокалиберных блоков, один – гостевой, в котором зачастую ночевал кто-нибудь из знакомых, сейчас он как раз пустовал. Здесь, в гостевом боксе, освобожденного паренька посадили на стул. Гай подал ему картонный стакан с трубочкой, внутри был томатный сок, его любимый. Кусты томатов, по виду больше походившие на деревья, росли не только в оранжерее, но и в боковых коридорах, раскидывая плети с гроздьями мелких плодов до самого потолка, так что томатный сок подавали в столовке самый что ни на есть настоящий. Про себя Гай называл этот сок вишневым, хотя знал, что вишни на корабле не растут.
Парень сделал глоток, сморщился:
– Что за гадость?
– Ты кто? – спросила Ната подлинно инквизиторским тоном, уперев руки в бока и постукивая носком ботинка.
– Кошмар… – пробормотал тот.
– Да я поняла, что это все кошмар. Я имя спрашиваю.
– Я и говорю – зовут Кошмар.
– Так я и думал, – кивнул Гай.
Парень нелепо хихикнул. Теперь его начало трясти крупной дрожью.
– А вы кто?
– Я – Кирдык, – объявил Клим, решив, что пошутил удачно.
– Мы все – прайд, то есть стая, – уточнила Ната.
Парень кивнул, и закрыл ладонями лицо, пытаясь прийти в себя. Так он и замер, скрючившись, не двигаясь, будто робот, которому отключили прогу.
– Да он и не знает, что такое стая, – презрительно фыркнул Клим. – Он ведь не с нашей палубы.
– Он с эйчной страты, – сообщил Гай, успевший прошерстить Сеть. – Прозвище Кошмар там значится только за одним челом по имени Адриан Гор. Чувак с промки. 31 августа исполнилось шестнадцать, значит, ответка по полной. А у него четыре строгача в деле.
– И что теперь? – спросил Клим.
– Он – мой гость, – объявила Ната.
– Ты водишься с промаками? – презрительно выпятил губы Клим.
– А ты бы смог с эйчной палубы без пропуска стартануть до высших уровней? – насмешливо спросила Ната.
Клим пожал плечами:
– Зачем мне прыгать?
Пленник наконец отнял руки от лица, обвел всех троих взглядом. Глаза у него были шальные.