– Ты не понимаешь, с чем связываешься, – сказала Элен.
Шериф пододвинулся поближе к столу.
– Тогда может быть, ты мне объяснишь?
Элен смутилась, чем вызвала усмешку у шерифа. Вот так всегда: все ей нужно знать, нужно его предупредить, а спроси – ничего путного не услышишь. Тем более, ему было не до нее: пора собираться в дорогу.
– Стивен, проверь лошадей и припасы. Я к тебе скоро присоединюсь, – сказал шериф.
Руки привычно намотали кусок ткани на шомпол. Можно было собрать револьвер, как есть, а барабан очистить позже, без висящей над душой Элен, но даже сама мысль об этом заставляла шерифа поморщиться. Герберт привык полагаться на оружие и считал, что оно заслуживает бережного обращения.
– Я еду с вами, – неожиданно заявила Элен.
Помощник, уже взявшийся за ручку двери остановился. Он медленно повернулся, с интересом глядя на Элен. Шериф тоже смотрел на нее, но лицо его, в отличие от лица помощника, было хмурое.
– Нет, – отчетливо произнес шериф.
– Ты меня знаешь, Герберт, если вы меня с собой не возьмете, я поеду сама.
Шериф какое-то время молча смотрел на нее, а затем пожал плечами.
– Ладно. Черт с тобой. Но ждать тебя долго не будем. Выезжаем через два часа.
Элен поднялась, демонстративно развернулась и направилась к выходу. Помощник уступил ей дорогу, дождался, пока она покинет участок, а затем спросил:
– Что это было?
– Наша новая проблема, – сказал шериф.
Патроны один за другим занимали положенное место в барабане. Шериф вставил его на место, спрятал револьвер в кобуру.
– Но зачем ты ей разрешил с нами ехать?
– Я не разрешал. Просто, не смог запретить.
– Это может быть опасно, – сказал Стивен.
Шериф безразлично пожал плечами.
– Может, больше напрашиваться не станет.
Стивен рассмеялся:
– Может и не станет. Но последнее слово, как всегда, останется за ней.
Глава 2. Лишний револьвер
Вечерело. Солнце светило мягким, ласковым светом. Возле участка стояли две лошади, предназначенные для самого шерифа и его помощника, а также крытая повозка, в которой предстояло ехать Элен.
Шериф мельком посмотрел на повозку, на сидящего на козлах возницу. Из операции по поиску и устранению убийцы, расследование превращалось в балаган. Однако это было намного лучше, чем, если бы Элен все сделала по своему усмотрению, приехала вслед за ними в Хенгем, и испортила все собственным расследованием. Такое уже бывало.
С другой стороны, можно ее закрыть в камере и просто уехать, но ведь всегда найдется добрая душа, готовая ее освободить. Ангел в клетке, как же мимо пройти? А мимо не пройдут. Тем более, что в участке, до возвращения шерифа будет главным полковник Шимбер.
Мэр так и объяснил Герберту: «Ты же понимаешь, что его в городе любят и уважают. Человек он хороший и справедливый и главное, город будет в надежных руках до вашего возвращения».
Шериф только головой покачал. Он бы предпочел, чтобы в городе остался Стивен, но расследование обещало стать сложным. Приходилось мириться с выбором мэра. Однако Герберт не отказал себе в удовольствии представить Элен за решеткой камеры. Ни дать ни взять: тигрица в неволе.
Вдоволь насладиться мыслью мешало понимание, что прибывший утром вояка, все равно отпустил бы ее на волю, чтобы о нем чего плохого не подумали. Да уж. Веселье как ветром сдуло, когда воображение сразу же дорисовало продолжение истории: разъяренная Элен несется в Хенгем и шериф оказывается сразу между двух огней.
– Скоро уже? Если мы протянем еще, то останемся здесь. Лошадям тоже нужно спать, – сказал возница.
– Поверь, я не меньше твоего хочу уехать, – ответил шериф.
Возница недовольно помотал головой и приложился к фляге. Шериф понимал его недовольство: время позднее, во фляге вода, а из трактира доносится запах спиртного. А вознице приходится ждать жену шерифа, не способную быстро собраться. Два часа давно прошло, но Элен не торопилась. Может быть, назло шерифу.
Чтобы хоть как-то скоротать время, Герберт начал заново перепроверять содержимое седельных сумок. Все было на месте. Шериф пару раз забрался на лошадь, проверяя, насколько хорошо все увязано, подтянуто. Помощник следил за приготовлениями с одобрительным вниманием. Он давно закончил свои приготовления и теперь скучал. Когда шериф спустился с лошади, Стивен сказал:
– Тебе с ней повезло.
– Да, эта лошадь ни разу за пять лет меня не подвела.
Помощник улыбнулся.
– Да я не про лошадь, а про Элен.
Шериф вопросительно посмотрел на помощника. Смеется над ним? Издевается?
– С чего бы вдруг? – спросил шериф.
– Красива, умна. Любит то же, что и ты, а еще ты ей не безразличен. Только понять не могу, что с тобой не так?
– Ты о чем? – шериф нахмурился.
– Я помню время, когда ты без ума от нее был, таскал ее за собой повсюду.
– Она сама таскалась, – перебил шериф.
– Ты был не сильно против, – хмыкнул Стивен, – Как ты ее тогда называл… амулет? Нет, как же это слово…
– Талисман, – сказал шериф.
– Вот. Именно так.
Шериф пожал плечами. Говорить не хотелось. Чтобы как-то заполнить повисшее молчание, шериф сел на деревянную ступеньку, вытянул портсигар. Стивен последовал его примеру и какое-то время, оба молча курили. Возница, недовольно посмотрев на них, спешился.
– Через полчаса распрягаю коней и иду спать. Если ваша жена не появится, то выезжать будем утром, – возница привязал лошадей, и направился через дорогу, в небольшое, приземистое здание.
Шериф достал вторую сигарету.
– Смотрю, ты курить стал больше, – заметил Стивен.
Шериф пожал плечами и выпустил облако дыма вверх.
– Может и стал. Что с того? Нравится мне это.
Помощник молчал. Наконец, Герберт недовольно повернулся к нему. Стивен смотрел чуть ехидно. Впрочем, как всегда. Ощущение, что все ему игра. От жизни берет то, что хочет, играет с удачей, а в свободное время въедливо наблюдает, делает выводы. Цепкий взгляд буравит насквозь. Во время расследований незаменимый навык, но вот в личном общении…
– И что ты хочешь знать?
– Почему ты ей ничего не сказал? Она ведь и правда волнуется, боится тебя потерять.
– Угу, из поля зрения. – Шериф раскурил новую сигарету и выбросил окурок предыдущей. – Меня достало, что она сует нос во все мои дела.
В этот момент из трактира вышел, покачиваясь, мужчина. Вслед за ним еще несколько.
– О, гляди, похоже, сейчас драка будет, – оживился Стивен.
Шериф узнал подвыпившего: его звали Гибс, он был шерифом Хенгема, куда им предстояло отправиться. Гибс приехал в Новый Орлеан за помощью, но сейчас же, Герберт мысленно желал ему получить хорошую взбучку: если бы Гибс не трепал языком налево-направо, то Элен продолжала бы находиться в блаженном неведении о происходящем.
К огорчению Герберта, предсказание Стивена не торопилось сбываться: Гибс что-то рассказывал, жестикулируя и показывая на себе, а окружившие его сочувственно кивали и задавали какие-то вопросы.
– Новая достопримечательность нашего города, – вздохнул шериф. – Зачем ты его отпустил?
– А что, надо было его в камере держать? Он ведь пострадавший, – ответил Стивен.
– Именно. В камере. Видя его состояние, каждый считает своим долгом спросить, что же произошло. … Хуже чумы, ей богу.
В этот момент в конце улицы показалась Элен. Ее платье исчезло, уступив место походному костюму и внушительному револьверу на бедре. Решительный вид дополняла большая сумка, висящая на ее плече. Увидев ее, Стивен присвистнул и за это заработал осуждающий взгляд шерифа.
Элен подошла к участку, нетерпеливо посмотрела на мужа.
– Ну чего? Выезжаем?
Шериф поднялся со ступеньки. Критически оглядел ее с ног до головы. Покачал головой.
– Что в сумке?
– Мои вещи. Как всегда.
– Показывай.
Элен посмотрела на него исподлобья.
– Ты будешь копаться в моем белье прямо здесь?
Герберт покачал головой. Ладно, пусть берет что хочет. И правда: какое ему дело до того, сколько у нее одежды с собой, лишь бы могла самостоятельно таскать. Элен удовлетворенно кивнула и направилась к повозке. Когда сумка гулко рухнула на дно повозки, Герберт закатил глаза. Какое тяжелое белье.