– Закрыты ли двери и нет ли здесь непричастных?
Немного съёжившись, Ваня послушно ей ответил:
– Двери закрыты и причастны все присутствующие.
– Тогда к востоку.
– Истинно так.
Опустив кинжал на алтарь, Настя прочитала:
– Благословен ты, Несущий Свет, Царь Вселенной, освятивший нас Своими заповедями и повелевший зажигать свечу!
Подпалив от красной свечи кусочек ладана, Настя продолжила:
– Благословен ты, Несущий Свет, Царь Вселенной, творящий ароматные вещества!
Наполнив хрустальный кубок, что утащил с кухни Ваня, сладким соком из винограда, девочка зачитала:
– Благословен ты, Несущий Свет, Царь Вселенной, творящий плод из виноградной лозы!
Затем оба ребенка, встав лицом в сторону, где находился, как полагали они, Иерусалим (направление по доброте душевной указал им один из служек отца Никифора), сделали три шага вперед, взялись за руки, обхватив при этом кубок, и хором проскандировали:
– Благословен ты, Несущий Свет наш и Царь братьев наших, господина Асмодея, господина Азаэля, господина Самаэля, Несущий Свет великий, грозный и могучий, Всевышний, творящий милости, владеющий всем, помнящий благие дела отцов наших, с любовью приводящий избавителя к сыновьям их сыновей ради Своего имени. Царь, помогающий, спасающий и защищающий. Благословен ты, Несущий Свет, щит Правды, меч Достоинства.
Далее дети подняли вместе кубок со словами:
– Благословен ты, Несущий Свет, Царь наш, Царь вселенной! Мир тебе, о Царь царей святой, благословенный Солнцем! Приди к нам с миром, Царь царей святой, что был Землей благословенный! Благослови нас миром, Царь царей святой, благословленный Ветром! Внемли посланцам мира, Царь царей святой, благословленный Морем!
Прочитав заклинание, Настя подошла к начерченной на полу фигуре циркуля и наугольника, расставила в каждом углу его по церковной свече и зажгла их, приговаривая у каждой:
– Благословен ты, Люцифер, наш Архангел, творящий великое сияние огня!
Затем девочка прошла к алтарю, взяла в руки кинжал и, подняв его над головой, спросила:
– Который час?
– Полночь, – ответил Ваня то, что должен был ответить согласно рукописи.
– Что это значит?
– Значит, время помянуть Хирама.
– Кто убил Хирама?
– Посланники Соломона.
– За что убили Хирама?
– Он поклонялся лжеидолу Молоху вместо Великого Князя Мира Сего.
– Состоит ли Князь Мира Сего в числе слуг Молоха?
– Нет, Князь Мира Сего почитает своим Господином лишь Великого Архитектора Вселенной.
Произнеся последнюю фразу, Ваня передал Насте чашу с соком, что держал до этого в руках, со словами:
– Так возрадуемся Князю Мира Сего.
В ритуале, что описан был в рукописи, вместо сока должно было быть вино, но, несмотря на все свои старания, раздобыть его дети так и не смогли. Решив, что вкусный сок понравится волшебнику не меньше, Настя, не особенно задумываясь, осуществила подмену.
– Звезда Света освещает наш путь! – произнесла девочка, после чего выпила сок и поставила кубок в центр фигуры наугольника и циркуля.
Разрезав кинжалом кончик мизинца на левой руке, она нарисовала на черном хлебе фигуру циркуля, а Ваня, повторив за нею те же манипуляции, наугольника.
Преломив вместе хлеб, дети съели по кусочку и хором проскандировали:
– Так приди же к нам, Несущий Свет, и да восславится же имя твое во веки веков, затмив собою Архитектора Вселенной!
Закончив ритуал, Настя с Ваней замерли в ожидании чуда, но чуда так и не случилось. Ночная тишина по-прежнему нарушалась лишь криками полночных птиц, далеким лаяньем собак и бесконечным стрекотом сверчков в кустах.
– Ну и что? Ради этого я разрезал свой палец? – разочарованно спросил у девочки Ваня.
– Видимо, добрый волшебник уже спит или занят какими-то другими своими делами, – развела руками Настя.
– Я-то думал – ты знаешь, что делаешь, а получается, что зря я целую неделю занимался воровством, – проворчал мальчик.
– Мы можем подождать еще немного, или повторить ритуал через неделю, – предложила девочка.
– Ну уж нет! Поищи-ка еще какого-нибудь дурака! – насупился Ваня, после чего добавил: – Если хочешь – то хоть до утра ты можешь ждать тут своего волшебника, а я иду спать! До свидания! – и тихо затворив дверь, мальчик вышел из комнаты.
За окном протяжно и грустно прокричал козодой. Настя спрятала все предметы, что использовала для ритуала и неторопливо улеглась в кровать.
Закрывая глаза, она размышляла о том, почему же так и не явился к ней Несущий Свет волшебник, и даже не подозревала о том, что Ваню никто больше никогда не увидит, ни живым, ни мертвым.
Когда наутро мать хватилась сына, в коридоре, перед дверью мальчика, витал едва уловимый запах серы, а на полу был обнаружен странный след от раздвоенного копыта. Тамбовские следователи пытались найти Ваню и приложили к этому все усилия, но дело оказалось безнадежным и, в конце концов, его закрыли, решив, что мальчик попросту сбежал из дома.
Повариха не смогла пережить пропажу сына и оказалась вскоре в доме для душевнобольных, а Настя продолжила жить в своих мечтаниях, что добрый волшебник к ней когда-то все же обязательно придет.
* * *
Над плотным зноем летней губернии уже давно сгустила сумерки ночь. То здесь, то там слышались стрекот сверчков в кустах, в камышах тамбовской реки неторопливо покрякивали утки, а также заводили дружный хор вездесущие невозмутимые лягушки.
В двухэтажном каменном здании, окруженным решетчатым чугунным забором, что расположено было на Дворцовой улице, ярко горели огни, а также слышались звуки оркестра.
Забор огораживал достаточно крупную территорию, от самого здания и вплоть до реки Цны, и территория эта представляла собою роскошный сад с деревянными тротуарами для прогулок и купания на берегу реки.
В описанном здании располагался Александрийский институт благородных девиц, и он давал сегодня бал в честь очередного выпуска своих дебютанток. В прошлом оно было известно как воспитательное общество, и до сих пор еще многие называли заведение именно так. Сложно было иначе и правильнее назвать те условия и жизнь в коллективе, в которых оказывались при поступлении своем молодые и милые институтки.
Девушкам, что обучались в институте, не разрешалось во время обучения покидать его территорию, и только раз в неделю им дозволялось под строжайшим надзором видеться с ближайшими родственниками. Неудивительно, что на устроенный бал не только прибыл весь мужской свет тамбовской знати, но также и люди из других губерний, и даже столицы.
Принимались в институт девочки десяти-двенадцати лет, уже знающие основы теологии, обученные грамоте французского и русского языков, а также умеющие решать задачи на сложение и вычитание.
В течение долгих шести лет, в условиях едва ли не казарменной строгости, девочек обучали благородным манерам, танцам, музыке и пению, рисованию и чистописанию, и даже таким важнейшим наукам, как история, география, арифметика и даже физика. Выпускницы института в совершенстве владели французским и немецким языками, были прилежны в рукоделии и совершенно изумительно были приспособлены к ведению домашнего хозяйства.
Взять в жены выпускницу заведения считалось большой удачей, ибо мало где в империи можно было найти девушку со столь незаурядным образованием, но исполненную при этом скромности, добродетели, изысканных манер и благородства с мудростью.
Лучшие выпускницы института традиционно получали место фрейлин при императорском дворе, а прочие девушки имели гарантии о выгодном замужестве.
Для набора фрейлин в блистательный Петербург обязательно приезжал представитель от самого императора, и именно его сегодня с нетерпением ожидали молодые благонравные девушки, среди которых была и дочка подполковника Жуковского, Анастасия.