Только сейчас она поняла, что натворила и в кого превратилась по воле Оболенского. Но покой был настолько сладок и приятен, что о совершенном убийстве Настя решила подумать позже. А пока – она оставила слугу лежать в могиле, а сама поднялась из ямы и пошла среди надгробий и покосившихся деревьев в сторону выхода из кладбища.
Шагая между оградок и кустов по узеньким дорожкам погоста, она была похожа на привидение в платье невесты, чья незапятнанная ранее белоснежная ткань была залита от подола до подбородка девушки сверкающей в свете луны и быстро загустевающей соленой липкой кровью.
Длинные волосы ее растрепались и развевались за спиной как у ведьмы, а в глазах царили холод, величавость и загадочная, томная задумчивость.
К сожалению для Насти, уже у выхода с кладбища ее увидел пьяный сторож и, побледневший от ужаса, старик схватился за сердце и повалился в кусты. К счастью для сторожа, девушка его не заметила.
Уже утром тот собрал людей, и те отправились обследовать кладбище. Люди было немало удивлены, когда обнаружили разрытую могилу погибшей дочери подполковника Жуковского, а в ней, лежащего на окровавленном саване, развратника Густава, с разорванным горлом и без штанов.
По городу немедленно разнесся слух о нечистой силе, но власти тем же днем допросили сторожа, установили, что он был в стельку пьян, и связали его видение девушки с некачественной жженкой. Чтобы тот больше не будоражил народ, старика, недолго думая, незатейливо отправили в психушку.
Пропажу тела мертвой девушки списали на незаконные медицинские эксперименты, коими грешили в те времена в изобилии врачи, но это было только днем. Уже следующей ночью власти поняли несостоятельность своих гипотез.
* * *
Следующей ночью Настя проснулась в пещере, куда догадалась забраться перед восходом солнца.
Покинув кладбище, она решила не ходить ночью в город и углубилась в лес, поскольку чувствовала, что перед тем, как возвращаться домой, ей необходимо побыть одной, хорошенько все обдумать, да и просто – привести свои мысли в порядок.
Как только голод отступил, и голова девушки пришла в себя после безумия, Настя снова начала мыслить аналитически и смогла здраво рассуждать о том, что ей делать дальше.
Несмотря на жестокое убийство развратного слуги, в ней все еще теплились заложенные родителями чистота и непорочность, и она вовсе не хотела жить в ночи, убивая ради крови людей, и быть гонимой ими, словно животное. Но и умирать при этом ей тоже не хотелось.
Можно ли взять и просто отказаться от всех своих детских мечтаний? Ведь девушка очень хотела увидеть мир, хотела побывать при императорском дворе и даже добиться расположения к себе императрицы.
Настя мечтала влюбиться в хорошего человека и выйти замуж, нарожать кучу детей… Умереть в глубокой старости, окруженная детьми, внуками и правнуками. В общем – прожить именно такую жизнь, к которой с самого детства готовили ее родители, и которую она считала самой правильной и единственной из всех.
Совсем недавно, еще перед выпуском из института, все это казалось так близко – лишь протяни к своим мечтам только руку и просто возьми себе все то, что ты хочешь. И все бы так, наверное, и было, если бы не этот Оболенский…
«Треклятый гвардеец. Почему ты попросту не убил меня в ту ночь» – думала Настя, шагая через лес и вцепившись до крови ногтями в свои ладони.
Несмотря на то, что вокруг было хоть глаз коли, и обычный человек уже давно скатился бы в овраг или утоп в болоте, девушка чувствовала темноту, и каким-то сверхъестественным образом она видела все то, что в ней происходит.
Вот пролетела бесшумно над головою сова. Вот беличье дупло. Девушка слышала, как мама-белка, почуяв сову, поспешно прижала к себе своих беспомощных и маленьких, наивных и слепых бельчат.
Где-то вдалеке, где не услышало бы простое человеческое ухо, неторопливо похрюкивало кабанье семейство, а совсем неподалеку от девушки величаво прошествовал к болоту самоуверенный рогатый лось.
На соседнем дереве, в самом центре паутины, вальяжный черный паук деловито направлялся к жужжащей от ужаса мухе, что попала в ловушку, а еще вокруг Насти роились вездесущие и истошно пищащие комары.
Твари были очень голодны, но отчего-то не воспринимали плывущую по лесу девушку в белом платье как потенциальный для себя источник пищи.
«Чуют родственную душу!» – подумала про себя девушка и угрюмо усмехнулась.
То здесь, то там, комаров подхватывали небольшие и юркие летучие мыши, и Настя тоже ощущала себя именно такой же юркой, незаметной, и полной опасности, несущей внезапную смерть стремительной хищницей.
Шутка ли – играючи убить очень сильного и здорового мужика, тем более что, зная Густава, в иное время, в прошлом, Настя никогда бы с ним не справилась.
Слуга всегда отличался недюжинной силой, за что и был любим отцом Насти, и даже удивлял всегда тамбовский люд, когда, побившись с мужиками об заклад, он на руках носил телят и даже крупных жеребят.
Помня по легендам, что солнце для нее губительно, Настя решила найти для себя убежище на день, а следующей ночью она намеревалась отправиться в город и раскрыть свою тайну одному из священников. Родителям в своем нынешнем состоянии бывшая институтка решила не показываться.
Отец Николай учил ее закону божьему с десяти лет, он был мудр и начитан, и девушка была уверена, что только он поможет ей в беде и придумает, как снять с души проклятие носферату.
Как и подозревала Настя, едва солнце осветило верхушки деревьев, девушка тут же погрузилась в сон и пришла в себя лишь тогда, когда последние его лучи уже укрылись за горизонтом.
Первое, что почувствовала девушка, очнувшись в убежище – она была в нем не одна. Прямо в упор на нее неотрывно смотрели сверкающие желтые глаза, а потом раздался низкий, угрожающий глухой рык.
Волк-одиночка, что пришел сюда на запах человека, был матерым, опытным и очень сильным хищником. С посеребренной сединою шкурой, уже давно не молодой, он не раз убивал лосей, имел дело с кабанами, не испугался бы смелый хищник даже схватки и с медведем.
Лежащую перед ним в пещере девушку он совершенно за опасность не считал, и, облизывая мохнатую морду, уже приготовился к плотному ужину, с последующей лежкой в пещере, и утомительному перевариванию человеческого мяса в брюхе.
Он понимал, что Настя женщина, и знал, что человеческие самки слабые. К тому же – он видел, что девушка спит без оружия. Охотников зверь тоже не боялся, и не один уже из них таинственно исчез в лесу.
Молниеносный прыжок, и волк был уверен, что он не промахнется мимо горла жертвы. Ему не раз случалось совершать подобное, и он не сомневался, что в считаные секунды разорвет жертве глотку и раздробит потом шею. После этого ему оставалось бы лишь съесть ее, и зверя не могло сие не радовать. Не понаслышке знал он, в каких частях человек наиболее аппетитен и был уверен, что черноглазая добыча тех ожиданий не подведет.
Но – грациозный прыжок навстречу хищнику, и удивленный волк вдруг оказался на земле, придавленный к ней сильной, цепкой жертвой. Что-то явно пошло не так.
Он зарычал от ярости и начал бить ее мощными лапами. Ревел, пытаясь дотянуться клыками, но потом почувствовал резкую боль в горле, ощутил, как рвутся мышцы, и странным волчьим чутьем хищник понял, что проиграл.
Неистовый рев его сменился на вой, потом – на щенячий скулеж. Сопротивляясь все слабее, матерый, грозный зверь затих.
Опустошив волка до дна, Настя встала на ноги и стерла ладонью кровь со своих губ. Пришедший к ней зверь оказался как нельзя кстати, ибо она переживала в душе, как не убить бы ради пищи ей достопочтенного отца Николая. Теперь же, подкрепив свои силы жизнью хищника, девушка могла явиться в храм к священнику и не опасаться при этом за здоровье и за жизнь последнего.