Воистину, тот оказался невероятный танцор. В каждом движении его сквозили и предвкушение, и страсть, и наслаждение, и искушение было настолько велико, что, начав постанывать, Настя закусила до крови губу и стала подумывать даже о том, а не отдаться ли ей демону прямо на мраморном полу.
Люцифер же, словно погрузившись внутрь себя, закрыл глаза, тесно прижался к Насте и, бережно держа ее за холодную руку, изящно вел вампиршу по залу, иногда – переступая с ноги на ногу, а иногда – переходя на быстрый шаг и после резко замирая.
Девушка так же изящно шла за искусителем, мечтая лишь о том, чтобы он не отпускал ее из рук. Его невероятный запах словно сонмы феромонов буквально взрывал мозг вампирши, и все, о чем она могла сейчас думать – был только секс.
Падший ангел, словно развлекаясь, то отталкивал Настю от себя и полностью раскрывался, то снова прижимал вампиршу к телу и начинал ее кружить. Потом он снова вел ее по залу, переступая в ритме танго и пылко обнимая партнершу за талию. Создавалось впечатление, что вампирша заложница танца – настолько уверенно вел ее демон.
Настя поняла, что нужно действовать самой, и она потянулась к падшему ангелу своими окровавленными губами. Не раскрывая глаз, Люцифер полностью оттолкнул ее от себя, исполнил несколько быстрых па, после чего снова взял девушку за руку.
В каждом движении падшего ангела сквозило столько гордости и величия, сколько ни приходилось Насте видеть ни в одном из офицеров и князей. Он словно чувствовал себя хозяином положения и прекрасно понимал, что торопиться ему некуда. Предаваясь танцу, демон был словно кот, неторопливо забавляющийся с мышью.
Настя полностью растворилась в музыке и превратилась в вихрь страсти, когда услышала над ухом голос Люцифера.
– А ведь пока мы кружим вместе в танго, в твоем мире минуло уже двадцать лет…
– Как так? Ведь я здесь точно меньше часа! – удивилась Настя.
– В моем царстве время течет немного иначе, чем на земле.
– То есть я как та крестьянка, что попала ночью в ведьмин круг из мухоморов в лесу? Куда эльфы заманивают путников, предлагая им танец?
– Проказники эльфы… – снисходительно прошептал Люцифер. – Они знатные мастера поколдовать над временем. Те люди и не знали, что часы, проведенные ими в круге, на самом деле являли порою целые столетия. Когда путники выходили из леса, они обнаруживали, что нет у них больше ни дома, ни родственников, и хорошо, если удавалось хотя бы найти их могилы. Но те несчастные, все же, всегда возвращались в мир людей, из моего же царства тебе выхода нет.
Голос демона тек как ручей, околдовывая и завораживая не хуже эльфийской музыки, и девушка почувствовала, что она уже стала совершенно мокрая.
– То есть вашей милостью я получила год отсрочки от котла? – с вожделением глядя на падшего, спросила у него вампирша.
– Воистину так, дитя мое. Считай то небольшим подарком. К слову, я был расстроен, когда ты отказала мне в моем предложении в прошлом… – произнес Люцифер, подхватывая девушку на руки и неистово кружа ее на месте, прижимая к груди как ребенка. – Но я говорил тебе, что мы еще встретимся и оказался прав.
– Это ты послал ко мне Оболенского? – поинтересовалась Настя и позволила себе вцепиться ногтями в сильное плечо владыки преисподней.
– Еще при рождении судьба уготовила тебе темное будущее, – ответил демон, ставя девушку на землю и открыв-таки наконец свои изумрудные глаза.
Посмотрев в них, Настя поняла, что окончательно себе не принадлежит. Раскрыв свои губы, она потянулась к губам демона, но неведомая сила не дала ей довести дело до конца и девушка замерла в считаных миллиметрах от вожделенной цели, чувствуя дыхание и невероятную глубину мощи ее адски играющего страстями партнера по танцам.
– Не торопись, девочка. У нас еще много времени. – задумчиво произнес падший ангел, глядя в направленные на него и пылающие восторгом глаза черноокой вампирши. – Лучше скажи мне. Отказав мне тогда ради света, неужели ты не восхитилась потом убаюкавшей тебя и спокойной, тихой тьмой?
– Тьмой… – прошептала девушка, и снова мозг ее взорвался от нахлынувших воспоминаний.
* * *
Настя очнулась во тьме.
Поначалу ей показалось, что все дело лишь в плотно задернутых ставнях и шторах на окнах, но потом она попробовала потянуться и поняла, что находится в каком-то довольно узком ящике, закрытом со всех сторон и оббитом какой-то плотной, мягкой тканью.
В первые секунды девушка не поняла, что происходит. Руки ее были связаны на груди веревкой, а рот стянут под подбородком платком. В ладонях и на лбу она почувствовала жжение, как если бы там находился некий очень горячий и причиняющий боль ее коже предмет.
Растерянная и от этого всего напуганная, Настя решила уже списать все происходящее на дурной сон, когда, как стрелой, в ее мозгу мелькнули воспоминания.
Поручик лейб-гвардии, Алексей Оболенский. Жуткий вальс на балу дебютанток. Прогулка к ночной реке и жуткие руки на своих плечах. Страшные речи, похожие на сумасшедшие, боль в горле и жуткая слабость. Затухание сердца. И огненный глоток.
Дальнейшее Настя уже не помнила. Не помнила, как отвечала на кровавый поцелуй. Не помнила, как ее нашли поутру у реки. Как горько оплакивали девушку родственники и друзья. Как обряжали к погребению и отпевали у батюшки. Как опускали гроб в могилу и каждый бросил горсть земли…
Словно будучи погруженной в глубочайший сон, Настя не помнила ничего из описанного.
В следующую минуту она поняла, где находится, и девушку сковал невыразимый, леденящий ужас. Будучи высокообразованной, она понимала, что воздуха ей надолго не хватит, и что девушку ждет самая жуткая в мире и страшная мучительная смерть.
Она закричала, разорвала ногтями обивку гроба, стучала в нее кулаками, но все было бесполезно. Огромная толща земли между девушкой и миром живых людей не оставляла никакого шанса, что кто-нибудь ее услышит.
Поняв, что криками она только быстрее израсходует кислород, бывшая дебютантка перестала кричать и обессиленно откинулась на подушку.
Настю окружала непроглядная тьма, и только слово «летаргия» теперь пульсировало у нее в висках. Очевидно, что после укуса она потеряла много крови и впала в кому, а родственники не смогли это опознать и закопали ее в могилу живой. Иных объяснений для создавшегося положения у Насти не было.
Напрягши силы, девушка с необычайной легкостью разорвала веревки на запястьях и только тогда поняла, что причиняло ей жжение. Это оказалось небольшое деревянное распятие, которое Настя швырнула с остервенением себе куда-то в ноги.
Боль на голове ей причинял освященный венчик, который немедленно последовал туда же, вслед за распятием.
Вздохнув более свободно, девушка поняла, что у нее еще есть время на размышления. Есть время на воспоминания, хоть и немного, и Настя целиком погрузилась в свои далекие детские грезы. О причинах, по которым ее обжигали распятие с венчиком, она тогда, будучи в шоке, решила не задумываться.
Время шло, а смерть все не наступала. Несмотря на то, что грудь девушки исправно вздымалась, а сердце тихо стучало, недостатка в кислороде она не ощущала.
Решив, что, видимо, земля вокруг еще рыхлая, еще не успела утрамбоваться, и именно поэтому в гроб поступает воздух, девушка поняла, что, скорее всего, она умрет от голода, и уже даже безучастно приготовилась принять свою участь.
Рассудив философски, что так, видимо, было угодно Господу, девушка искренне ждала, когда он заберет ее душу в свои объятия, но тот отчего-то все никак не забирал.
Постепенно у Насти обострился слух. Она чутко слышала, как за пределами деревянного ящика ползают насекомые, ведя какую-то странную, и только им известную, довольно громкую подземную жизнь.