– О чем вы? Я не делала никаких признаний, не слушаю сплетен и не нуждаюсь в сочувствии.
– Мои уроки не прошли даром, вы действительно стали независимой женщиной, достойной восхищения, и я снимаю перед вами шляпу. Остается только сожалеть, что легенда, полюбившаяся горожанам, не основывается на реальных фактах, а они весьма лестны для меня.
– Перестаньте говорить загадками, если действительно есть что сказать, – решительно оборвала она его.
– Похоже, я был не последним, кто не знал о легенде, – подумал Ретт и пересказал ей все, что услышал от дяди Генри.
– Я думаю, это не выдумка, – помолчав, произнесла Скарлетт, – скорее, догадка умного, наблюдательного человека, проникшего в сущность наших отношений, чего нельзя сказать о нас с вами. Мы не смогли понять, что нам было подарено судьбой, не смогли ценить этого, ни вы с вашим хваленым умением все читать по моему лицу, ни тем более я, никогда не разбиравшаяся не только в чужих душах, но и в своей собственной.
– Но ведь еще не поздно все изменить? – неуверенно спросил он.
– Вряд ли стоит рисковать нашим спокойствием, капитан Батлер.
Она не называла его мистер Батлер, так звали злополучного пони, унесшего жизнь их дочери, хотя Ретт уже перестал вздрагивать, когда к нему так обращались посторонние.
– Может и не стоит, – согласился он, – а все же почему не стоит?
– Ну, хотя бы потому, что вы легко можете исчезнуть, когда вам вздумается. Где вы провели эти ночи?
– В одной известной вам комнате.
– С кем на этот раз?
– С мистером Дормондом.
Стук в дверь прервал их объяснение, Порк доставил завтрак.
– Теперь пока не уничтожим все, что нам приготовили, не скажу ни слова, – заявил Ретт в ответ на её изумленный взгляд.
Она опять стала для него маленькой девочкой, он кормил её чуть ли не с ложечки, в то время как она испытывала к нему совсем другие чувства. Покончив с едой, он произнес страшным голосом сказочного духа:
– Открою вам государственную тайну, и не сносить мне головы, если вы проговоритесь.
– Вас опять арестуют?
– Нет, моя дорогая, пока нет. Скажите, вы играли в детстве в игру, где надо было угадывать слова, один пишет несколько букв, а другой отгадывает все слово? Вот примерно этим мы и занимались с Джеймсом в специально отведенной для этого комнате. В Европе в ХVIII веке такие комнаты называли «черными кабинетами». Туда привозили почту, вскрывали письма, читали, наиболее важные копировали, потом конверт опечатывали поддельной печатью и отправляли адресату.
– Разве хорошо читать чужие письма? – спросила Скарлетт и покраснела, вспомнив, как сама тайком читала письма Эшли.
– Нехорошо для обычных людей, а для государственных деятелей это не считается зазорным, поскольку они действуют якобы в интересах государства, которые, правда, частенько совпадают с их собственными интересами. Чтобы никто не узнал об их планах, всю важную переписку зашифровывают. Открываешь конверт, а там криптограмма – странные символы, цифры и никакого смысла. Но некоторые люди умеют читать и такие послания. В них бывает много полезной информации, это, как все равно, вовремя подслушать что-то важное о себе. – Увидев замешательство жены, Ретт продолжил, – вот вам исторический пример: во время Войны за независимость Джордж Вашингтон – наш великий президент – сумел заполучить зашифрованные депеши о планах англичан. Их удалось прочитать и доставить французскому адмиралу графу де Грассу, выступающему на стороне повстанцев. Полученная информация помогла ему заставить английский флот отступить и тем самым приблизить окончательную победу американцев.
– Но сейчас нет войны!
– К сожалению, дорогая, война есть всегда. Если не между народами, то между некоторыми людьми, борьба за власть, богатство, влияние, борьба добра и зла. Возьмем пример ближе к нашему времени, из истории незабвенной Конфедерации, к тому же свидетельствующий о слабой подготовке южан к войне. Им не удалось прочесть ни одного шифрованного сообщения северян, порой даже свои собственные сообщения они не могли правильно расшифровать. А вот трое молодых способных шифровальщиков президента Линкольна смогли прочитать перехваченное сообщение, из которого они узнали, что в Нью-Йорке изготовлены формы для печатания денег южан. Полиция совершила налет, «захватила печатные станки и матрицы, а также уже отпечатанные деньги на сумму в несколько миллионов долларов. Конфедерация лишилась оборудования для изготовления бумажных денег, в которых она остро нуждалась».
– Откуда вы это все знаете?
– Из газет, конфедераты опубликовали несколько шифрованных сообщений с просьбой их дешифровать, расписавшись в своем бессилии. С тех пор, конечно, южане кое-чему научились, оценили важность криптоанализа не только в военном деле, но и политике, опутывающей своими хитросплетениями весь мир.
В распоряжение нашего губернатора тоже периодически поступают криптограммы. Он полагает, что среди них есть такие, которые могут свидетельствовать о покупке республиканцами голосов выборщиков, что имеет существенное значение при очередных выборах. Поэтому он попросил меня помочь мистеру Дормонду – единственному пока у нас шифровальщику – разобраться с почтой.
– Вы тоже умеете читать секретные сообщения?
– Я же говорил вам, что у меня много талантов. Я хорошо знаю язык – правильный английский, не тот, на котором говорят наши сограждане, латынь, французский язык, военное дело, инженерные фортификации и многое другое, что можно использовать при дешифровании. Обычно тема переписки известна, а каждой теме соответствует определенный набор слов.
Скарлетт слушала его и думала, как же такой мужчина мог увлечься совсем необразованной деревенской девчонкой, если не сказать больше. Может его забавляло мое невежество?
– Когда вы успели все это узнать?
– Задолго до знакомства с вами, прелесть моя. В Вест-Пойнте я входил в десятку лучших курсантов.
– Почему же вас выгнали? Из-за женщин?
– Ну, не без этого, конечно, как без них нарушить режим? Карты, вино, девочки – обычный арсенал для молодых людей хоть в университете, хоть в военной школе. Проблема была в другом. Вы ведь знаете мое свободолюбие, а выпускник Военной академии себе не принадлежит. По окончании он получает степень бакалавра, производится в младшие лейтенанты (Second Lieutenant) и обязуется прослужить в армии пять лет. Уже было понятно, что военная карьера меня не привлекает, поэтому я предпринял все, чтобы меня отчислили с последнего курса. Несколько нарушений дисциплины, и я с позором был изгнан. Зато получил свободу и смог стать коммерсантом средней руки или, как говорят, спекулянтом, но не самым алчным из них. А мог бы стать генералом и стрелять в южан.
– Ах, как бы я хотела увидеть вас в генеральской форме! – мечтательно вздохнула Скарлетт.
– Почему женщины так неравнодушны к военной форме, забывая, что стоит за нею? – усмехнулся Ретт. – Давайте, лучше вернемся к шифрам и поговорим о любви.
В глазах миссис Батлер промелькнула заинтересованность, которую Ретт, конечно, заметил и спрятал улыбку, предвкушая её разочарование.
– Эта тема всем хорошо известна и не надо особой проницательности, чтобы предположить, какие слова могут содержаться в любовном послании. Скажите, дорогая, какие слова, прежде всего, вспоминаются вам?
– А это смотря кому писать.
– Гм, я как – то этого не учел, вы всегда мыслите оригинально. Тогда сами назовите объект вашей любви, и что к нему испытываете. Так мы узнаем все ваши тайны.
– Уэйд – жалость, теплота, нежность. Если мама – то восхищение, Мелани – стыд, раскаяние.
– Эшли Уилкс? – спросил Ретт.
– Юность, Тара, Двенадцать Дубов.