Однако теперь девушка выглядела ужасно: распухшее красное лицо покрыто соплями и полосами поплывшей косметики. Заплаканные глаза стали маленькими, словно у поросенка. Кейт постоянно утирала лицо рукавом красной куртки, чем её больше размазывала потёкшую тушь под глазами.
Она стояла рядом с нашей машиной и терла глаза, из которых бесконечно текли слезы.
Брайн опустился перед ней на одно колено:
– Мисс Браун? – негромко спросил он.
Такому мягкому обращению мог бы позавидовать семейный доктор. Возможно, Брайн даже переусердствовал с вежливостью.
Кейт медленно и неуверенно подняла голову. Казалось, она ничего не видела перед собой.
– Мы вам очень сочувствуем. Примите наши соболезнования.
Секунду спустя её подбородок чуть наклонился, и она еле заметно кивнула.
– Принести вам что-нибудь? Воды?
– Мне нужно позвонить мачехе. Как я… О Боже! Не могу сказать ей, что Оливии больше нет…
– Вас проводят в больницу, если это необходимо – произнесла я. – Кто-нибудь сообщит вашей мачехе, чтобы она встретила вас там, и психолог поможет поговорить с ней.
Кейт меня не слышала – её мысли уже срикошетировали куда-то глубоко.
– В любом случае, мы надеемся, что вы поможете следствию и ответите на несколько вопросов. Можете сделать это сейчас?
Она открыла рот, задыхаясь:
– Нет…. О Боже! Вопросы… Я не могу… Я хочу домой. Я хочу к маме! О Боже, я хочу…
Кейт снова была на грани истерики. Брайн начал отступать, поднимая руки.
– Мисс Браун, если хотите ненадолго вернуться домой, мы можем заехать позже. Задерживать не в нашей компетенции родственников погибшей, – ловко ввернула я, пока Брайн пытался привести Кейт в чувство. – Выбор за вами. Но с каждой минутой шансы найти того, кто убил вашу сестру, уменьшаются. Улики уничтожаются, воспоминания тускнеют, убийца уходит дальше. Помните об этом, когда будете принимать решение.
В глазах Кейт появился огонёк.
– Если я… Он правда может уйти? Он скроется, если вы приедете позже?
Крепко взяв Брайна за плечо, я отодвинула его за пределы её поля зрения, а затем прислонилась к дверце машины.
– Верно. Повторяю, выбор за вами, но жить с таким грузом на душе лично я не хотела бы.
Лицо Кейт перекосилось, и я испугалась, что сейчас мы её потеряем. Но она прикусила щёку и собралась с мыслями:
– Хорошо, хорошо, я помогу… Ладно… Дадите пару минут? Покурю и тогда отвечу на ваши вопросы.
– Вы сделали правильный выбор, Кейт. Не торопитесь. Мы никуда не уйдем.
Она отошла от машины неуклюже, словно после операции, и побрела по узкой дороге мимо домов. Остановилась и присела на невысокую бетонную стену служившую ограждением цветочных клумб и закурила.
Мы в результате оказались за её спиной. Дорогой костюм Брайна не был рассчитан на загородные условия, а именно тут проживала Оливия. Брайн стоял на месте, обхватив себя руками, и пытался делать вид, что пыли на его пиджаке слишком много, поэтому постоянно стряхивал пылинки.
– Собирался отправить Кейт домой?
Он резко дернул головой от удивления.
– Ну да, – осторожно ответил он. – Я подумал…
– Не думай. Только не об этом. Отпустить свидетеля или нет, решать нам вместе, если мы на выезде.
– Мне показалось, она сейчас сорвется.
– И что? Это не значит, что Кейт можно идти домой. Она должна бороться с собой, собраться с мыслями. Еще немного твоей вежливой манеры, и она бы точно сорвалась с крючка. Нам нужно как можно скорее собрать составляющие, чтобы понять картину преступления. Не перегибай с материнской лаской.
– Я не нарочно. Лучше поговорить с Кейт через пару часов. Ведь если её сейчас расстроить, она придет в себя только завтра, Глория.
– Ни в коем случае! Нельзя отправлять её домой, чтобы она выпила там чаю с печеньем и выбрала удобное для неё время. Мы не марионетки на побегушках. Её родная сестра убита, девушка в состоянии взять себя в руки.
– Мне стало её жалко. Я подумал, что мы должны дать ей выбор. Она только что потеряла…
– Я что, наручники на неё надела? Дать девочке выбор – не вопрос! Но она должна выбрать то, что нужно нам.
– Да… Ты права. Что-то я сегодня слишком сентиментален, – виновато ответил Брайн после небольшой паузы.
Наверное, в эту минуту он меня ненавидел, но с этим я готова смириться. Пусть он используют мои фотографии в качестве мишеней для дартса, лишь бы не нанес ущерб делу и карьере.
– Это больше не повторится, я надеюсь?
– Нет. То есть да, ты права. Не повторится.
– Отлично! Соберись, Брайн. Понимаю твои терзания и сопереживания, порой и мне жалко родных жертвы. Во мне просыпаются человеческие чувства сострадания, но нам нужно выполнять свою работу, а для этого надо оставлять сердце дома. Если ты готов, приступим к допросу.
Брайн поправил галстук и с сомнением оглядел Кейт. Она обмякла. Складки на теле собрались гармошкой в области живота. Голова опустилась почти до колен. В пальцах повисла забытая сигарета, которая медленно тлела. Издали Кейт казалась тряпкой, которую смяли и выбросили за ненадобностью вместе с прочим мусором.
– Думаешь, она справится с допросом? – недоверчиво посмотрел на меня Брайн.
– Без понятия. Не наша проблема. Лишь бы не устраивала истерик. Идем.
Не оглядываясь, я пошла по дороге вперёд и секунду спустя услышала хруст гравия – Брайн поспешил следом.
Кейт немного собралась: время от времени по её телу пробегала мелкая дрожь, однако руки не тряслись. Тушь с лица она стёрла рукавом рубашки. Я отвела её в дом, подальше от солнечного света, который заливал ей лицо, и от этого Кейт часто щурилась.
Мы зашли в небольшую квартирку, в которой жила Оливия. Кейт села на стул за маленький столик, я уселась рядом, а Брайн встал у подоконника за моей спиной. Он решил наблюдать за ходом разговора, делая пометки и не привлекая внимания. Условия не идеальные, но бывало и хуже.
– Может, что-нибудь нужно? – спросила я, давая прикурить Кейт очередную сигарету. – Хотите стакан воды?
Кейт уставилась на сигарету, покрутила её в пальцах и сделала три быстрые короткие затяжки. Все мышцы девушки были напряжены. К концу дня она устанет так, словно пробежит стометровый марафон.
– Ничего не нужно. Давайте закончим с этим побыстрее! Пожалуйста!
– Без проблем. Мы всё понимаем. Для начала расскажите нам о своей сестре.
– Оливия, – повторила она. – Оливия для неё слишком чопорно… Близкие всегда звали её Лиф. С самого детства.
– Кто из вас старше?
– Она. Мне двадцать три, ей двадцать пять.
Я так и подумала, что Кейт моложе. Отчасти из-за комплекции. Пухленькая, невысокая, с узким несимметричным лицом. Но дело и в одежде – в этакой студенческой небрежности. Во времена моей молодости девушки одевались так и после окончания колледжа, однако сейчас основная масса старается принарядиться.
Судя по тому, что мы видели, Оливия наверняка уделяла своей внешности куда больше внимания, чем сидящая напротив сестра.
– Чем она занималась?
– Работает секретарем при спортивном комитете… То есть… работала. Последний месяц Оливия была в отпуске.
– По работе не скучала?
Кейт попыталась покачать головой, однако была так зажата, что движение больше походило на судорогу.
– Вряд ли. Ей нравилось работать, но амбиции у Лиф всегда были завышенными, поэтому она часто спорила с начальством.
– Проблемы на работе? Может, с кем-то конкретным не ладила?
– Нет, нет, ничего серьёзного… Обычные рядовые рабочие моменты, которые есть на каждой работе. Она не любитель скандалов. Просто пыталась отстоять свою точку зрения, а иногда бывала чересчур напористой, понимаете? Оливия не относилась к основной массе людей, которые готовы ровно плыть по течению… –Кейт с шипением выдохнула сквозь зубы, словно на неё накатила волна боли. – Она всегда считала, что, в конце концов, всё будет хорошо.
– Оливия жила с тобой?